С любовью, верой и отвагой
Шрифт:
— Пиль, Фингал! — скомандовала Надежда, держа штуцер в руках.
Большая красивая птица взмыла над кустами, широко расправив крылья и сияя в сумраке рощи своим оперением, как свеча.
Надежда вскинула ружьё. Промазать теперь было мудрено: кобель поднял вальдшнепа шагах в десяти от неё. Раздался выстрел, эхом раскатившийся под кронами сосен, вальдшнеп, шумно хлопая крыльями, ушёл ввысь. Фингал подпрыгнул за ним, несколько раз тявкнул и в смятении вернулся к хозяйке. Добыча исчезла. Почин всей охоте оказался неудачным.
— Mon chien, mon bon chien. — Надежда приласкала собаку. — Тu as bien choisi le moment, mais je n’ai pas laiv grand chose [101] ...
В этот день Надежде чудилось, будто лесные звери и птицы, зная о её бессилье, нарочно выходят ей навстречу. Она стреляла и стреляла, а пули летели мимо. Она не заметила, как в патронташе осталось только два патрона, скрученных ещё на прошлой неделе. Отправляя в дуло порох из предпоследнего, Надежда слишком спешила и просыпала его на землю. Они с Фингалом пошли дальше и скоро на поляне остановились. Сохатый с ветвистыми рогами был там, такой могучий и величественный, что Фингал облаял его лишь издали и сразу прижался к ногам хозяйки. Сама не ведая зачем, она нажала на курок. Ружьё дало осечку. Лось посмотрел на неё тёмным круглым глазом и медленно двинулся в чащу.
101
Мой пёс, мой хороший пёс, ты хорошо выбрал момент, но я не многое сделала... (фр.).
Ошеломлённая всем этим, с непонятной тревогой на душе, она швырнула на землю пустой патронташ, затем — охотничью суму. Сняв куртку, Надежда бросила одеяние под дерево, легла на него и закрыла голову руками.
Что хочет от неё Пушкин? Он говорит в своём письме, будто бы главное в её записках — истина... Какая истина? Она дала слово чести своему государю никогда и никому не разглашать этой самой истины до конца дней. Но публику волнует тайна. «Судьба автора так любопытна, так известна, так таинственна...» — гениально подсказывает ей поэт. Значит, якобы о тайне, но — искренно. Тогда они прочитают. Тогда они все купят это. Книготорговцы дадут настоящую цену. Или Пушкин даст настоящую цену, потому что верит в успех. Её книга ДОЛЖНА быть успешной. Иначе не стоит даже приступать...
Фингал влажным чёрным носом толкал её в руку. Надежда приподнялась на локте. Верный пёс держал в пасти охотничью суму и подавал ей. Там пока лежал только их походный завтрак: несколько плоских кусков ветчины, хлеб, варёный картофель. Она расстегнула ремень на крышке ягдташа и поделила еду по справедливости. Фингалу, который с утра бегал точно заведённый за дичью — ветчину, себе за все пули, выпущенные в белый свет как в копеечку, — хлеб и картошку.
— Ничего, Фингалушка, пусть этот лось ушёл, пусть... Une journ'ee penible... Cа arrive, mais malgre tout [102] ... — Надежда разговаривала с собакой, мешая русские и французские слова, что бывало с ней в минуты сильнейшего волнения, — Je pense quand meme... Je ne demande pas mieux [103] ... Мы победим. Они поверят. C’est a nous qu’il convient de choisir le mot [104] . Ты будешь есть свежую оленью печёнку, а я... Дам Ване денег ещё на свадьбу и на обзаведение, куплю себе дом в Елабуге на три окна, с конюшней, банькой и садом до реки...
102
Тяжёлый день... Это бывает, но несмотря ни на что... (фр.).
103
Выбор слова зависит от нас (фр.).
104
Я всё-таки думаю... Лучшего нельзя и желать (фр.).
Василий с нетерпением ожидал, когда старшая сестра прочтёт ему хотя бы начало рукописи о своей жизни. Она обещала, что это будет рассказ обо всей их семье, о пребывании в Сарапуле, о войне с французами, о службе гусарской и уланской. Через два дня после своей неудачной охоты Надежда вечером вышла в гостиную к камину с несколькими исписанными листами.
— «Часть первая. Детские лета мои, — откашлявшись, начала она читать. — Мать моя, урождённая Александровичева, была одна из прекраснейших девиц в Малороссии. В конце пятнадцатого года её от рождения женихи толпою предстали искать руки её. Из всего их множества сердце матери моей отдавало преимущество гусарскому ротмистру Дурову; но, к несчастью, выбор этот не был выбором отца её, гордого, властолюбивого пана малороссийского. Он сказал матери моей, чтоб она выбросила из головы химерическую мысль выйти замуж за москаля, а особливо военного...» [105]
105
Избранные сочинения кавалерист-девицы Н. А. Дуровой. С. 25 — 26.
Надежда остановилась перелистнуть страницу, и Василий в удивлении произнёс:
— Позвольте, сестрица, мне кажется, я ослышался. Или тут ваша ошибка? Разве наш батюшка был когда-нибудь гусарским ротмистром?
— Не был, — ответила Надежда. — Но сие для них значения не имеет.
— Для «них»? — переспросил Василий, не понимая. — Кто это «они»?
— Ну, Пушкин. Его знакомые книгоиздатели и книготорговцы. Читатели в России, наконец.
— Потому вы и произвели батюшку в гусары?
— Да. Так будет интересное, я думаю. Гусаров знают все, а легкоконных полков, где он служил, теперь в армии нету. Представь себе: гусарский офицер, его юная возлюбленная, лихая тройка, скачка ночью, венчание в сельской церкви... Напоминает пушкинскую «Метель», но только с реальным лицом, существование которого я удостоверяю. Романтично и похоже на правду...
— Очень, — задумчиво подтвердил Василий.
— Вот это — самое главное, друг мой. — Надежда посмотрела на него поверх своей рукописи. — В конце концов, это — моя жизнь. Я имею полное право писать о ней то, что захочу...
Больше Василий ни о чём не спрашивал. Надежда прочитала ему эпизод о своём рождении на свет, о том, как матушка Анастасия Ивановна сначала отказалась кормить грудью ребёнка, а потом и вовсе выбросила его из кареты, о фланговом гусаре по фамилии Астахов, который стал нянькой для полугодовалой девочки и повсюду возил её с собой в седле, о любви малышки к лошадям, к оружию и военным упражнениям. Когда Надежда кончила чтение, брат подал ей набитую табаком трубку, и они некоторое время молча курили. Она ждала его отзыва не без волнения.
— Одно мне кажется здесь совершенно ненатуральным. — Василий выпустил дым изо рта. — Ваш благополучный перелёт через окно кареты на землю в возрасте четырёх месяцев, да ещё по воле нашей матушки. Выходит, она — просто изверг...
— Хорошо. — Надежда кивнула. — Тогда придумай что-нибудь другое на эту же тему.
— Зачем?
— А затем, что надо как-то объяснить сотням читателей моё пристрастие к кавалерийской службе. Они же этого не понимают: женщина — и вдруг мечтает о мундире, о подвигах, хочет командовать в строю и подчиняться... Пусть будет такая невероятная история. Чем глупее, тем лучше!
Василий расхохотался:
— Пожалуй, вы меня убедили, любезная Надежда Андреевна. Глупее не придумаешь. И страшно к тому же. Младенец истекает кровью, но остаётся жив. Его отец дрожит как осиновый лист и отдаёт дитя на воспитание солдату. Мать-фурия рожает себе в утешение второго ребёнка. Красота!..
С «Детскими летами» Надежда покончила быстро. Через день она прочитала брату финальную сцену из этой части, где ночью на Алкиде покидает родной дом, чтобы присоединиться к полку донских казаков. Василий все одобрил, но не удержался от нового вопроса: