Штундист Павел Руденко
Шрифт:
успокоить. – Перестань, чего› ты? Отец тебе добра хочет. Чем Панас не жених? Не ты первая, не
ты последняя… – затянула она свою обычную песню.
Галя ее не слушала. В ее молодой головке мысли шли своим чередом. За Павлом ей не
бывать, а замуж ей придется же выйти. Так не все ли равно, за кого. Лучше разом все покончить.
Она подняла голову и утерла слезы.
– Ну, вот так, ну, умница, что матери послушалась, – говорила Авдотья. – Вот умойся, чтоб
слез не видно было, я
Она вышла из комнаты и вернулась через минуту с миской и кувшином.
Галя умылась и вытерла лицо полотенцем, глотая слезы, и больше о Павле не
разговаривали. Карпий через два дня пошел к Охриму. Он просидел у него три часа и выпил два
самовара, торгуясь о приданом. Потом Охрим опять к нему ходил, и опять они сидели вместе, и
пили чай, и торговались. Так прошла неделя, пока наконец они не договорились насчет
приданого и не ударили по рукам.
В тот же день Карпий объявил об этом дочке.
Галя выслушала бесповоротное решение без всякого волнения. Даже бровью не моргнула,
точно в ней все застыло и окаменело.
"Ну, слава Богу, девка, кажись, одумалась", – подумал про себя Карпий.
Когда они остались вдвоем с Авдотьей, он, против обыкновения, опросил ее, как она
думает, что с дочкой.
Авдотья удивилась такому вниманию.
– Ничего, кажись, все ладно, – отвечала она.
И точно, казалось, Галя успокоилась, помирившись со своей участью. Все эти дни она не
проронила ни слезинки, ходила по дому, работала и помогала матери. Только молчалива стала,
как схимница. Раз, идя по воду, она повстречала Павла и поздоровалась с "им, как с
обыкновенным знакомым, -и даже не досмотрела ни разу ему вослед. С ним все счеты были у
нее кончены. Она даже не думала о нем.
После того как старики порешили насчет приданого, оставалось ждать формального
сватовства. По обычаю, сваты должны были явиться в первое воскресенье после домашнего
соглашения.
В субботу утром Карпий уехал' в село купить всего нужного для угощения, чтобы,не
ударить в грязь лицом перед, будущим зятем. Еще до свету начались приготовления. Авдотья
нажарила колбасы, рыбы, приготовила студеню, нарезала лапши, напекла пирогов и вареников
чуть не на целый полк. Карпий вынес из каморки разных наливок, меду и водки.
Во всем доме все шло вверх дном. Однако вся семья пошла к обедне; хотя им было не до
того, но так требовал обычай. Неприлично было обнаруживать слишком большие хлопоты перед
приходом сватов.
Вернувшись, Авдотья с Галей торопливо стали накрывать на стол, чтобы сваты не застали
их врасплох, и едва они успели кончить, как Авдотья, выглянувши в окошко, сказала:
– Едут!
Она
ним Андрия огородника, который шел младшим сватом и нес в полотенце каравай хлеба.
– Ну, дочка, ты теперь иди к себе, – сказал Карпий. – Позову, когда нужно будет.
По обычаю, девушке не полагалось быть в комнате, когда войдут сваты. Ее присутствие
помешало бы разыграть по всем правилам веками освященную церемонию сватовства.
Карпий важно уселся за стол и стал ждать. Авдотья села с ним рядом, в безмолвной роли,
которую ей предстояло играть.
За дверью раздался троекратный стук, и в комнату вошли сваты и, перекрестившись на
образа, низко поклонились хозяевам. Затем старший сват Данило взял у Андрия каравай и
положил его на стол.
– Дай вам Бог добрый день, почтенные хозяева, – сказал он.
– Добрый день и вам, добрые люди, – отвечал Карпий. – Просим садиться, будьте гостями.
А откуда это вас Бог несет? Из далека или из близка? И кто вы такие – охотники, рыбаки или
вольные казаки?
Данило тихо откашлялся и начал:
– Мы охотники и вольные казаки. А люди мы из далекой стороны, из турецкой земли. Раз у
нас дождь выпал и роса. Я и говорю товарищу: "Чего нам смотреть на погоду? Пойдем искать
звериного следу"… Ну вот, пошли. Ходили, ходили, ничего не нашли. Вдруг глядь – навстречу
нам князь. Поднимает вверх плечи и говорит нам такие речи: "Эй вы, охотники молодцы, будьте
ласковы, покажите дружбу! Повстречалась мне куница – красная девица; не ем, не пью, не сплю
с того часу и все думаю, как бы ее достать. Помогите мне ее поймать. Тогда чего ваша душа
захочет, того и просите, все дам: хоть десять городов, хоть тридевять кладов". Ну, нам оно и на
руку. Пошли мы по следам, по всем городам, и в Неметчину, и в Туретчину. Все царства и
государства прошли, а все куницы – красной девицы – не нашли. Вот мы и говорим нашему
князю: "Что это за невиданная куница? Неужто нет лучшей? Пойдем искать другой!" Так где
тебе! и слушать не хочет. "Где, говорит, я ни ходил, где ни ездил, в каких царствах и
государствах не бывал, а такой куницы, то бишь красной девицы, не видал!" Ну вот, пошли мы
опять по следу и как раз в эту деревню пришли, как ее дразнят-прозывают, не знаем. Тут опять
выпали дождь и роса. Мы, ловцы-молодцы, ну следить, ну ходить! Сегодня ранешенько встали и
на след таки напали. Верно, говорим, что зверь наш убежал в вашу хату, в эту самую комнату.
Тут нам его и поймать. Тут застряла наша куница, в вашем доме красная девица. Тут нашему