Случайная мама
Шрифт:
Нервно. Твердо. Тест-драйв для вестибулярного аппарата.
– Умеете вы быть убедительным, – признаюсь честно. – Я сейчас просто мечтаю о вашем диване в прихожей.
Мы едем медленно. Чувствуется, что Ярость был бы рад пуститься в галоп, но смиренно шагает. Да, то того самого домика.
– Когда я хочу побыть один, – слышу шепот в самое ухо, – я приезжаю сюда.
Смотрю на домик. На Ярова. Оглядываюсь назад: ого, приличное расстояние.
– Эм… я правильно понимаю, что мне сейчас предстоит развернуться и одной ехать обратно?
Он смеется. Громко, открыто, и его смех подхватывает ветер и уносит в сторону леса.
– Нет, – его шепот щекочет мне щеку, – я ведь обещал, что расскажу и покажу тебе все, что было той ночью.
Глава 25
Чем ближе мы подъезжаем к домику, тем сильнее слышен шелест деревьев. Воздух здесь или кажется, или на самом деле более влажный. А еще тихо так, что слышно, как Ярость переставляет копытами.
– Так, продержись пару секунд без меня… – предупреждает Яров, когда мы подъезжаем.
Он ловко соскакивает на землю и, протянув руки, спускает меня.
– Признайся, со мной ведь значительно лучше?
Впрочем, ему не нужен ответ. Во взгляде такое довольство, как будто я уже согласилась.
Убрав руки, он выжидает, пока я кивну. Да, нормально, голова не кружится, обморок леди откладывается. А потом подходит к Ярости, гладит его и командует:
– Домой!
Ярость фыркает, оглядывается.
– Домой-домой, – усмехается Матвей Сергеевич, – ничего, пару минут потерпишь этот позор, и седло с тебя уберут.
Ярость снова фыркает и, к моему удивлению, идет в указанном направлении. Сначала шагом, потом рысцой, потом, видимо торопясь избавиться от дамского атрибута, переходит в галоп. В лучах заходящего солнца это выглядит потрясающе.
– Ой, – прихожу я в себя и осматриваюсь, – а как же мы отсюда уедем?
Машина стоит на конюшне, конь теперь тоже там. Идти пешком… На каблуках не хотелось бы.
– Не переживай. Все по плану, – успокаивает Матвей Сергеевич. – Или это ты тоже забыла? В прошлый раз мы здесь остались с ночевкой.
И вот да, и вот я сразу уже не волнуюсь. Он просто гуру психоанализа. Вместо того чтобы волноваться впустую, стою, сосредоточенно смотрю вдаль и понимаю, что, если что, даже на каблуках можно легко преодолеть это плевое расстояние. Тем более после тренинга в виде пешей экскурсии.
– Насмотрелась на круп? – слышу голос Матвея Сергеевича. – Тогда присаживайся, здесь вид куда лучше.
Обернувшись, замечаю плетеное кресло, которое стоит на крыльце. И от умиления вздыхаю, рассмотрев на нем маленькую подушечку. Надо же, запомнил и организовал мне место со всеми удобствами.
Пока я приспосабливаюсь, пробую, как мне больше нравится – с подушечкой или без, – пока вхожу во вкус и понимаю, как обалденно в этом кресле раскачиваться, Матвей Сергеевич успевает переодеться.
Джинсы, рубашка с закатанными рукавами и расстегнутым воротом. Вместо дорогой обуви мягкие слипоны. Он без труда выносит мангал, устанавливает его, чтобы не свалился в самый ответственный момент. Потом выносит уже замаринованное мясо, овощи и занимается ими.
Смотрю, как он крутится. Иногда наклоняется. Иногда что-то поправляет. И не могу с ним не согласиться: о да, здесь вид действительно лучше.
– А вы часто сюда приезжаете? – спрашиваю, когда он вдруг оборачивается.
– Хочешь узнать, насколько я одичал? – усмехается он. – К сожалению, я бываю здесь значительно реже, чем мне бы хотелось.
Ну да, в самом деле, у него же бизнес. Это не как у меня: взял с собой ноутбук – и работай хоть дома спокойно, только изредка появляйся.
– А мы что, – спрашиваю, заметив, что он поднимается ко мне на крыльцо, – на свадьбе в прошлый раз не наелись? Тоже себе ужин устраивали?
– Нет, но я решил, что ты будешь не против улучшенной версии нашего совместного вечера.
Я смотрю на мангал, делаю глубокий вдох и молча с ним соглашаюсь. Кто я такая, чтобы отговаривать мужчину, когда он хочет готовить?
Матвей Сергеевич скрывается в доме, а вскоре выходит с бокалом и стаканом в руках. В бокале вино, он передает его мне. А сам потягивает… ну, судя по цвету, виски или коньяк. Он не садится. Упирается в изгородь и смотрит так пристально, что я начинаю ерзать и чувствовать себя немного неловко.
– Почему именно здесь?
Я веду рукой в сторону леса, солнца, которое добровольно насаживается на высокие кроны. Матвей Сергеевич становится вполоборота и какое-то время молчит, как будто пытается заново охватить взглядом всю эту картину.
– Близко к конюшне, достаточно далеко от людей, и мне нравится здесь природа.
Сделав глоток вина, я, как и он, устремляю взгляд в сторону горизонта. И тихонечко, чтобы не испортить этот момент, отгоняю от уха летающих насекомых. Отчасти это можно даже считать справедливым: баш на баш. Хочешь поесть на природе – не забудь покормить комаров.
Наверное, он все-таки замечает, как я устанавливаю тесный контакт с окружающим миром, потому что предлагает:
– Если хочешь, можешь зайти пока в дом.
Я качаю головой. Ни за что. Отблески огня, запах мяса, дымка, которая тянется в сторону леса, ветерок, который то и дело норовит мне испортить прическу, птичья трель, прерываемая совиным уханьем. И мужчина, который со знанием дела занимается для нас ужином. Ни за что не променяю все это на стены.
Мы оба молчим.
Я настолько расслабляюсь, что даже вино пить не хочется. Так, делаю пару глотков. А в основном просто кручу бокал в руке и получаю удовольствие от ощущения того, как он медленно нагревается, как тонут в нем блики от фонаря, который зажигается над дверью. Кстати, мягкий свет манит к себе насекомых, и они тут же оставляют меня в покое.