Случайная мама
Шрифт:
Мне так хочется, да.
Учащенное дыхание, бешеный пульс, который грохочет в венах набатом, умелый язык, исследующий мой рот под эту интимную музыку…
И вдруг все прекращается.
Он прижимается своим лбом к моему. Дышит часто и глубоко, и его тяжелое дыхание касается моих щек. А пальцы, пока у меня так и прикрыты глаза, поглаживают мою шею, будто извиняясь за эту внезапную остановку.
Он дует на мои губы. Ну все, все, сама понимаю, что пора выходить из укрытия.
– Ну что ж, – говорю, открывая глаза и слегка отстраняясь, – если с бизнесом пойдет что-то не так, будьте уверены, на ваши углубленные курсы будет не пропихнуться.
Он прищуривается.
Вздыхает, качнув головой.
– Нет, – говорит с сожалением, – плохо сработал. Придется еще разок повторить и на «ты», не забудешь?
– Ну что, вы теперь всегда будете думать, что я все забываю? – ворчу я.
Но так, не всерьез. Потому что спорить по поводу того, что пройденный материал необходимо сейчас закрепить, я точно не буду.
Ох, а повторяет он гораздо напористей, как будто пытается набить мне на память невидимую татуировку с единственным местоимением: «Ты».
«Ты…» – говорят его губы, которые не отрываются от моих.
«Ты…» – говорят его пальцы, которые зарываются в мои волосы и сжимают их.
«Ты…» – говорит его запах, которым я медленно пропитываюсь.
«Ты…» – зудят комары.
Ой!
Это уже кто-то лишний!
– Ты… – говорю я, когда поцелуй прекращается, это звучит непривычно, и я повторяю. – Кхм… Ты снова весьма убедителен.
Он поднимается и бросает взгляд на дверь дома. Потом – на меня.
– Ах да! – осеняет меня. – Мы перешли с тобой в спальню!
Он кивает.
Открывает дверь и снова искушает мое любопытство:
– Хочешь узнать, что там было?
– Нет, – возмущаюсь этим манипуляциям, – я так, повидаться с Ликером приехала!
Он улыбается. Прямо не вовремя: я к его улыбке еще не привыкла, у меня даже ноги немеют. Зато появляется время подумать.
– Дай мне пару минут!
Он молча стоит на пороге.
– Наедине.
Изогнув бровь, скрывается в доме.
А я достаю из сумочки телефон и быстро печатаю бабушке:
«Есть вероятность, что на ночь я не приду. Если что, не волнуйся».
«Ок, – пишет с заминкой она. – Но будь осторожна: даже если будут болтать, балеруны могут поднять девицу только до определенного веса».
«Спасибо, бабуля, что ты так безоговорочно веришь в меня и в мою любовь к искусству».
Ну вот, уложилась в минуту. Осталась последняя.
Шестьдесят секунд…
Пятьдесят девять…
Да и к черту! Не выжидая больше, я захожу в дом следом за Яровым.
Глава 26
С утренними воспоминаниями у меня все в порядке, поэтому я безошибочно нахожу комнату. Осматриваюсь: огромная кровать, мягкие большие подушки, слегка откинутое одеяло, как приглашение лечь. На тумбочке ваза с крупными оранжевыми цветами.
А хозяина дома нет.
Прикрыв глаза, делаю вдох. Как и прежде, здесь почему-то пахнет лесом и ветром, а еще…
Невольно вздрагиваю, когда мне на плечи ложатся мужские ладони.
– Да, – слышу вкрадчивый голос, от которого по позвоночнику пробегают маленькие разряды тока. – Ты вошла в комнату первой…
Его ладони спускаются по предплечьям к локтям, перемещаются на мою талию.
– Два шага… Ты сделала два шага к кровати.
Мои глаза закрыты, от этого его голос кажется более глухим и таинственным. Острое ощущение, что я наедине с незнакомцем, щекочет нервы и утяжеляет дыхание.
Прикусив губу, я делаю эти шаги.
Темнота, его шепот, его дыхание, которое посылает жаркие сигналы по моему телу, накаляют предвкушение до предела.
– А потом… – Его пальцы медленно сжимают ткань платья. – Ты скинула с себя всю одежду.
Я жду.
Замираю и жду.
– Скинула, Ира, – повторяет его тихий шепот. – Сама.
Я понимаю, чего он хочет. И понимаю, чего хочу я. Опустив руки, поддеваю край платья и…
– Медленней.
Мои движения становятся неторопливыми, ткань ползет по бедрам, поднимается выше. Откидываю в сторону платье.
Смешок.
Да, пожалуй, в прошлый раз я тоже так сделала.
– А вот этого не было… – Он поддевает большими пальцами кромки чулок и отпускает их с легким щелчком. Ловит мои ладони, угадав, что я хочу сделать. – Оставь.
Теперь в голосе прорезается приятная хрипотца, которая льстит. Желание. Мы делим его на двоих.
Но он держит его под строгим контролем.
Убирает руки.
Проводит ими в нескольких сантиметрах от моей кожи, как будто очерчивает мой силуэт.
Манипулятор. Даже в этом манипулятор. Заставляет почувствовать разницу между тлеть, гореть и сгорать. Его стараниями я уверенно подбираюсь к последней стадии. А там уже условности и стыд пропадают. К чему они? Если огонь выставляет все напоказ.
– Туфли?
Да, это мое предложение.
Он как будто раздумывает, а потом подталкивает меня к кровати.
– Ты легла на кровать. Туфли снял я.
Ох, у меня перехватывает дыхание. Перед глазами мелькает эротичная сцена, как я грациозно опускаюсь спиной на кровать, сгибаю ногу в колене, а он…
Легкий толчок, и я падаю животом на кровать.
Пока пытаюсь прийти в себя, с моих свисающих стоп уже падают туфли.
Яров подходит к изголовью кровати, старательно взбивает подушку и откидывает еще больше край одеяла. Ах, вот в чем дело: он любит со всеми удобствами! Ну я так и думала, что он не оставит меня в такой нелепой позиции.