Сокровище: Остров Четырёх Стихий
Шрифт:
– Как думаешь, если я возьму с собой папку с бумагой и грифель, это не будет проявлением наглости с моей стороны? – весело спросила она.
– Хвастнуть своим талантом – не наглость.
Ответ понравился рыжей хулиганке. Она нежно поцеловала отца и спешно принялась собираться. Сю примерила новый чепец, который приобрела во время совместного с Элизабет похода по магазинам, и, получив одобрение Гектора, решила оставить его. Накинув на плечи плащ и схватив папку и грифель, художница выскочила на улицу и помчалась в город. Капитан проводил её любящим взглядом.
«Сюзанна, моё сокровище, ты совсем расцвела. Единственное, о чём я мечтаю – чтобы ты была счастлива. Главное, чтобы рядом с тобой был человек, который сделает тебя таковой. Ну а я уничтожу целый мир, если из твоих прекрасных глаз прольётся хоть одна слезинка».
Сюзи бродила по городу в поисках той самой выставки, о которой говорил отец. Скопление людей на одной из улиц не позволило ей ошибиться. Юная художница проникла в эпицентр мероприятия и тут же принялась рассматривать представленные картины. Кое-что восхищало её до такой степени, что она вытаскивала грифель и делала наброски для себя с разрешения авторов полотен, что-то оставляло равнодушной, а что-то заставляло нахмуриться. Наконец-то она почувствовала себя в своей тарелке.
Сюзанна потратила на своё занятие больше трёх часов. Ей нравилось собрание художников, тем более, что раньше девушка никогда не была на подобных мероприятиях. Мисс Барбосса с удовольствием поддерживала беседы, если приходилось, покупала пирожные и непременно старалась обойти экспозиции всех художников. Одна из них особо привлекла внимание рыжей сорваницы. На довольно широкой и свободной части улицы выставила свои полотна молодая художница, по возрасту ровесница Сюзанны. Невысокого роста, с тёмными волосами, уложенными по последней моде Амстердама, облачённая в нежно-жёлтое платье, с тоненьким слоем пудры на щеках с маленькими ямочками, эта девушка выглядела, словно представительница местного аристократического дома. Вокруг неё собралась толпа, восхищающаяся картиной, только что вышедшей из-под её кисти. Само собой, Сюзанну заинтересовало содержание полотна, и она подошла ближе.
– Дамы и господа, на этой картине я изобразила довольно романтичный эпизод из истории Англии. – рассказывала художница. Говорила она по-французски, так что проблем с пониманием её речи у Сюзи не возникло.
– Ах, госпожа Сальниени, поведайте же нам о нём! – восхищённо пропела одна из женщин в толпе.
– Да, Паулина, мы все этого ждём. – вторил ей стоящий рядом мужчина.
– Что ж, господа, вы не оставили мне выбора. – вежливо ответила Паулина и, поклонившись своим зрителям, продолжила рассказ – Рыжеволосая девушка верхом на белой лошади – принцесса Елизавета Тюдор, которая вскоре станет знаменитой королевой и попьёт немало кровушки у католического мира. Мужчина, преклонивший перед ней колено и просящий у неё руки – лорд Томас Сеймур, брат покойной королевы Джейн Сеймур и лорда – протектора Эдуарда Сеймура, дядя юного короля Эдуарда VI. Лорд Томас был женат на мачехе Елизаветы, бывшей королеве Катерине Парр, шестой супруге печально знаменитого Генриха VIII. За время их короткого брака он успел прикипеть к падчерице, стал испытывать к ней такие чувства, какие не питал к собственной жене. И вот, когда леди Катерина скончалась при родах, безутешный на первый взгляд вдовец мог открыто признаться Елизавете в сердечной к ней привязанности. Конечно, будущая королева знала, что симпатична отчиму, но вся глубина его чувств открылась ей только теперь. Забота, которой он окружил её, не могла не тронуть её сердце. Однако принцесса не могла открыто ответить взаимностью, опасаясь происков врагов. Но разве могли придворные интриги разрушить глубокие и светлые чувства, исходящие из глубины сердца?
Собравшиеся слушали историю с неподдельным восхищением, лишь Сюзанна отнеслась к ней скептически. Когда Паулина заговорила про неземную любовь, рыжую перекосило от гнева. Дочь Барбосссы не менее сильно возмущал тон, каким эта девушка вела своё повествование. Паулина заметила, что не все её зрители пришли в щенячий восторг от её картины и рассказа.
– Сударыня, потрудитесь объяснить, почему вы стоите здесь с таким видом, будто вас насильно поили уксусом? – спросила она с вызовом – По-моему, выставка картин должна вызвать совсем другие эмоции.
– Поганая история, запечатлённая на картине, никаких других эмоций, кроме отвращения, вызывать не может. – без капли смущения ответила Сюзанна – Когда отбитый карьерист, только что похоронивший жену, тут же лезет в постель к принцессе, которая намного моложе него, это минимум низость.
– Позвольте спросить, что именно вы вкладываете в понятия «карьерист» и «низость»? – поинтересовалась художница.
– Человек, который выбирает себе в спутницы жизни исключительно королевских особ, руководствуется отнюдь не романтическими побуждениями. Это же так удобно, жениться на вдове одного короля, а потом, пустив по ней пару слезинок для видимости траура, приставать к сестре другого короля, потенциальной наследнице трона. Было бы странно, если б этот извращенец сделал предложение не принцессе, которая может дать всё, а её фрейлине, которая не может дать и половину всех плюшек, которые перепадут от брака с представительницей монаршей семьи. Да и мощная защита от козней братца – регента тоже лишней не будет. О, да, одна сплошная романтика! – Сюзанна презрительно фыркнула – К тому же после старой развалины щупать молодых девиц, наверное, приятно.
Паулина выслушала тираду, сохраняя спокойствие. Как только Сю окончила свою речь, девушка мгновенно изменилась в лице. Саркастическая гримаса исказила её до этого симпатичное лицо. Но именно сейчас своенравная дочь пирата поняла, что из себя представляет её собеседница.
– Барышня, эти ваши, так называемые, аргументы, смешны и ничтожны. – промолвила Паулина с холодом в голосе. – Вы просто ненавидите самого Томаса Сеймура, непонятно, за что. Вам было нужно излить желчь, вот вы и выбрали его личность своей жертвой.
– При чём тут Сеймур? – возмутилась рыжая – Мне не нравится ситуация, которую он создал, и не нравится его поведение по отношению к Елизавете.
– Если вы намекаете на распутство, то расписываетесь в собственном невежестве. Лорд Томас любил Елизавету всем сердцем, и его желание видеть её в своей постели вполне естественно. А брачный возраст в аристократических кругах наступает в тринадцать – четырнадцать лет, пора бы плебеям это уяснить.
Сюзи мгновенно сообразила, что слово «плебеи» было брошено не случайно. Паулина приняла горделивый вид. Она почувствовала, что задела визави за живое. Однако она не знала, что оппонентка не собирается сдаваться.
– А что, разве хладнокровный расчёт не может соседствовать с распутством? – не отступала Сюзанна – Судя по тому, с каким жаром вы защищаете карьериста и потаскуна, можно сделать вывод, что вы разделяете его жизненную позицию и моральные принципы. Если это гадство вообще можно назвать моральными принципами.
– Я поняла ваше глупое личное мнение, бесконечно далёкое от реальности, держите его при себе. – Паулине становилось всё труднее сдерживать свой гнев.
– А ваше – единственно правильное?
– Да.
– Значит, великая и премудрая Паулина Сальниени держала свечку, отчего и в курсе всех подробностей?
– Значит, что какая-то крыса – плебейка, не знакомая с историей Англии, открыла свой рот, полный дерьма, и воняет здесь! – Сю заметила, как оппонетка сжимает пальцы в кулак, явно намереваясь вступить в драку – Завидуете мне, мадмуазель, моему творчеству, оттого и рассказываете тут байки. Если вас не понравилась картина, закройте свою дырку для еды и пройдите мимо. Настоящий ценитель искусства оценит шедевр по достоинству.