Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника
Шрифт:
Несколько далее, спустившись в долину, на правой стороне дороги, которая здесь делает небольшое колено, видите гроб Рахили. Это здание совершенно вроде мусульманских мавзолеев, без всякого сомнения построенное чтителями Корана в виде малой квадратной часовни с четырьмя пилястрами и куполом наверху. Евреи обновили ее, побелили и исправили; она ограждена стеною; в этой ограде находятся их могилы, и эти гробы бедных странников, теснящиеся вокруг Рахили, своей матери, трогают пришельца. Внутри самой часовни находится каменный гроб, снаружи оштукатуренный и выбеленный. Прежде купол над ним просто опирался на четырех столпах без стен. Во владении христиан здесь была церковь; турки переделали ее в мечеть, а теперь приобрели ее в собственность евреи. Нередко случалось мне видеть у этой ветхозаветной могилы остановку еврейских караванов, следующих на богомолье из Иерусалима в Хеврон или обратно, и шумный говор детей Израиля невольно заставлял забывать на минуту, что они теперь такие же пришельцы в земле отцов своих, как и мы. В 1859 году целый такой караван евреев, состоявший из сорока или более человек, был ограблен у могилы Рахили двумя бедуинами, и Иерусалимский меджлис не без презрительного смеха выслушал жалобу трусливых евреев и их рассказ, каким образом двое ограбили сорок человек.
Гробница Рахили
Новая мусульманская часовня не возбуждает никакого сомнения о месте погребения Рахили, ибо турки
Начиная от гроба Рахили окрестность постепенно оживляется, чаще встречаются оливы и другие деревья и страна все более и более становится живописною. У самого Вифлеема дорога вьется у подножья горы с одной стороны и глубокого покрытого роскошною растительностью оврага с другой, но города все еще не видно, пока не подъедете к нему на самое близкое расстояние. Надобно проехать почти весь Вифлеем, прежде чем достигнете монастыря, расположенного в некотором от него отдалении на краю горы. Дома вифлеемские, которые издали выглядывали так хорошо, вблизи представляют ту же неотрадную картину, как и иерусалимские, то есть нагромождены без особого порядка, местами видны и развалины. Но все-таки здесь заметно более жизни, чем в мертвенном Иерусалиме: сквозь отворенные двери долетают звуки инструментов: это вифлеемиты трудятся над обделыванием перламутровых раковин или чёток, что составляет главный их промысел. На городской площади видны толпы народа, между коими заметны и бедуины из дикого племени тамаритов, кочующего в окрестностях Вифлеема и находящегося в дружеских сношениях с вифлеемитами, как такими из числа феллахов-арабов (оседлых жителей арабского племени), которые в случае крайнего притеснения от турецких властей, так же как и они, умеют постоять за себя, ибо они вообще воинственнее и смелее других феллахов-арабов.
В монастырь входят чрез узкие железные двери, и тотчас же все прибывшие спешат в Святой Вертеп поклониться месту Рождества вашего Спасителя. Вас проведут туда прямо со входа; несколько мраморных ступенек, вниз ведущих, пройдены, и внезапно объемлет вас священный мрак, рассеваемый, как и в Гефсиманской пещере, лишь светом лампад, привешенных к сводам подземелья. Священный мрак этот как нельзя более соответствует напоминаемому местом чудесному событию, провидя которое из глубины веков, древний мудрец взывал: «тихому молчанию содержащу вся, и нощи во своем течении преполовляющейся всемогущее Слово твое (Господи) с небес от престолов царских в средину погибельныя земли сниде» (Прем. 18, 14, 15). В то время, когда вы поклоняетесь под открытым престолом, освященным тускло горящими лампадами, месту воплощения Бога-Слова, ваши спутники пропоют тропарь: Рождество твое Христе Боже… и Дева днесь… а арабский священник или сам настоятель греческого монастыря прочтет Евангелие, соответствующее событию.
После поклонения месту Рождества и яслей, находящихся тут же напротив в нескольких шагах, вас пригласят на отдых в греческий монастырь; пользуясь этим временем, расскажу вам историю Вифлеемского храма, после чего займемся и подробным обзором его и других святых мест в Вифлееме и окрестностях.
Вифлеемские Святые места
История вифлеемского храма. – Описание сего храма и Св. Вертепа. – Место Рождества, Ясли и прочие Святые места в сей пещере. – Пещера блаженного Иеронима. – Пещера Млечная. – Св. Паства или долина и селение Пастырей. – Церковь в долине Пастырей. – Село Св. Саввы.
В Святой Земле промыслительно Господь соединил воспоминание важнейших событий евангельских с вертепами для прочного сохранения памяти Святых мест. Таков Вертеп вифлеемский. С самого начала христианства он был в особом почтении и во все времена множество людей приходило сюда для поклонения Божественному Младенцу. Адриан, желая воспрепятствовать собранию христиан на богомолье в этом месте, поставил на месте Рождества Христова статую идола Адониса, которая и стояла здесь до прибытия в Палестину святая Елены, промыслительно охраняя от забвения святое место. Эта великая чтительница Спасителя и следов Его странствования на земле, очистила Святые места от идолопоклонства и украсила вертеп Рождества драгоценным мрамором (как свидетельствует о том церковный историк Евсевий), а поверх его воздвигнула храм, который обновил и украсил Юстиниан. Во время крестовых походов один из вождей крестоносцев Танкред занял Вифлеем особым отрядом, чем и предохранил храм этот от участи, которой подвергались тогда многие христианские святыни вследствие раздражения против христиан мусульманского фанатизма.
Впоследствии, по изгнании крестоносцев из Палестины, храм этот снова поступил во владение местных христиан православного вероисповедания.
В XVII и XVIII столетиях вифлеемский храм и находящаяся под ним Святая пещера не раз были предметом ожесточенных споров латин с греками, о чем подробно повествует Патриарх Досифей в своей «Истории». О латинских кознях относительно вертепа он рассказывает между прочим следующее: «Во дни Патриарха Софрония (1579–1608) греческий кандиловжигатель в великую субботу, отходя в Иерусалим, по своему простодушию отдал ключи от пещеры франкскому кандиловжигателю на сохранение до своего возвращения. Но когда пришел и стал их у него требовать, то прочие франкские монахи не только не велели отдавать, но и ругали его как им было угодно и после, отнесясь к туркам и давши им денег, присвоили себе святую пещеру, которою и владели до Патриарха Феофана (1608–1645). Что же франки Патриарху Феофану сделали, – слышите: однажды он пришел в Вифлеем с христианами 24 декабря праздновать Рождество Христово. Франки, не пуская его в церковь, отвечали, что они еще обедают; отобедав же говорили, что тот, у кого ключи от дверей, отошел в Иерусалим. Итак Патриарх со скорбью возвратился в свой иерусалимский монастырь и объявил о сем приключении градским судиям. Немедля же за Патриархом и франки пришли в Иерусалим и просили пашу, дав ему много денег, чтобы он посадил Патриарха в тюрьму и умертвил его. За деньги паша заключил Патриарха в замке, называемом Давидовым. Узнав о сем, градские судьи пришли туда с военной силою и, освободив Патриарха из заключения, проводили его в монастырь. И он тогда из оного никуда не выходил. Франки, опасаясь, не уехал бы Патриарх тайно к султану жаловаться на них, снова просили пашу, дабы он приказал убить Патриарха. Феофан, известясь о сем, сокровенно вышел из монастыря в женской одежде и бежал из Иерусалима. Паша, услышав о его побеге, послал вслед за ним одного евнуха, дабы он догнавши его умертвил. Но сей посланный, настигнув Патриарха на Кармильской горе, поелику был христианского племени, пощадил и не убил его, однако взял с него сто червонцев выкупа» [74] . Патриарх сел на корабль и, приплыв в Царьград, вступил там опять в прение с франками, уже пред Диваном Порты. По силе древних хризовул, приобрел он законное свое достояние: всю Голгофу, камень помазания Господня и Святой Вертеп вифлеемский с южным притвором храма, на что и получил хаттешериф, т. е. собственноручное определение султана. Но и после этого приходилось сему Патриарху бороться с происками франков за обладание Святым Вертепом. Так он запечатан ими во время отсутствия Патриарха за сбором, пока наконец он не прибыл из Константинополя в Иерусалим в сопровождении султанского аги и был формально и торжественно введен во владение Святою пещерою. С тех пор около полувека они оставили в покое православных в Вифлееме. Патриарх Нектарий (1660–1669) устроил в соборном храме вифлеемском богатый иконостас, а преемник его
74
Досифей, Патриарх Иерусалимский. История Иерусалимских Патриархов. Кн. 11. Гл. 7. С. 1168
Однако владея Святым Вертепом, Святыми Яслями, латины не преставали наносить православным разные оскорбления. Так, например, саровский иеромонах Мелетий в 1694 году, слушая обедню в вифлеемском Вертепе, был свидетелем случая весьма встревожившего православных: францискане, отслужа у Яслей на своем престоле несколько тайных мшей (обедней) и тем не удовольствовавшись, еще во время греческой Литургии, совершаемой на месте Рождества Спасителя, пришли к Яслям отправлять громкую мшу с пением, мняся службу совершати Богу оскорблением и обидою ближних. Игумен за сие с огорчением им выговаривал; жалоба доходила до Епитропа, но последствия неизвестны [75] . В 1847 году похищена была неизвестно кем из Святого Вертепа с места Рождества Христова древняя сребропозлащенная звезда с латинскою надписью здесь родился Иисус Христос от Девы Марии. Эта кража была поводом новых неудовольствий между греками и латинами и даже отчасти пробудила в 1848 году «вопрос о Святых местах». Украденная звезда заменена новою, которую приказал сделать на свой счет, по точному образцу прежней, султан Абдул Меджид, желая устранить предлог к ссоре между обеими враждующими сторонами.
75
Мелетий, иеромонах. Путешествие в Иерусалим Саровския общежительныя пустыни иеромонаха Мелетия в 1793 и 1794 году. М., 1798. С. 179
Вифлеемский храм принадлежит к числу прекраснейших святынь востока; он пережил немало опустошений, поправок, однако и теперь поражает своею величественностью и священною лепотою. Храм Вифлеемский своею формою разительно походит на иерусалимский храм Введения Божией Матери (ныне мечеть Ель-Акса); это базилика, имеющая форму четвероконечного креста, которую скрывают несколько два крыла, находящиеся при продольной его ветви; но как они более чем наполовину ниже средней галереи, то крыша храма представляет совершенный крест. Все четыре ветви креста оканчиваются выпуклыми полукружиями. Пройдя двор, где находится пять великих дверей, но открыты лишь одни средние, ибо другие заложены (из опасения арабских вторжений), вы вступаете в богатую и обширную колоннаду, состоящую из четырех рядов колонн, которыми храм делится как бы на пять отделений: среднее самое широкое и составляет продольную ветвь креста, ибо два ряда колонн по обеим ее сторонам делят каждое низшее крыло этой ветви на два отделения и в то же время подпирают собою выше возносящиеся стены среднего отделения наподобие карниза весьма высокого, что производит прекрасное впечатление, ибо, идя по средине, видишь эти стены как бы на воздухе, и в них помещены окна, дающие свет этой части храма. В каждом ряду находится по 12 колонн от дверей до поперечника рамен креста; колонны цельные, мраморные, с богатыми коринфского ордена капителями; каждая имеет в поперечнике два с половиной, а вышины восемнадцать футов. Прежде на каждой колонне было изображение какого-либо святого, а теперь кое-где остались лишь неясные следы этих изображений. Отсутствие в этом храме сводов поражает непривычный глаз, ибо прямо на стенах среднего отделения положены кедровые балки, а потом идут стропила, украшенные резьбою, на которых лежит крыша, покрытая оловом. Но в закругленных концах креста находятся своды, соединенные с зданием. Особенно портит величественный вид этого храма преграда, отделяющая нижнюю ветвь креста от его боковых рамен и предалтарной части. Преграду эту вынудило построить утеснение мусульман и самих вифлеемских арабов-христиан. Ибо прежде путешествующие турки и арабы останавливались здесь на ночлег, располагаясь как в караван-серае; посему-то и вынуждены были устроить помянутую перегородку, чтобы избегнуть таким образом профанации святилища. Прежние поклонники свидетельствуют, что мусульмане не только обратили отгороженную ныне часть храма в заезжий дом, но еще обязывали монахов кормить непрошеных, но могущественных гостей. Вифлеемиты считают храм и монастырь своею городскою крепостью, а потому во всех неудовольствиях с правительством они переносят сюда свои пожитки, приводят детей, жен и домашний скот и тогда уже выступают в дело против своих притеснителей. За помянутою преградою (простая стена из камней, обмазанная глиною) видится два рамена и вершина креста, где устроены четыре алтаря. Главный алтарь в самой главе креста во имя Рождества Христова с иконостасом принадлежит грекам, а по левой стороне от входа два алтаря, из коих ближайший к главному принадлежит также грекам и называется алтарем «трех царей», ибо здесь, как говорит предание, они вынули свои дары и вообще приготовлялись ко входу в пещеру; другой, далее к северу, принадлежит армянам. На правой стороне только один алтарь греческий во имя Обрезания, ибо по преданию здесь был совершен этот обряд над Спасителем. Все эти алтари кроме главного бедны и без всяких особых украшений. Нижняя часть продольной ветви креста, отделенная преградой, считается принадлежащею всем трем вероисповеданиям; она пуста и доселе служит сборным местом для жителей и пришельцев, особенно в праздник Рождества Христова. За четвертой колонной от входных дверей на правой стороне стоит древняя восьмигранная крещальня из белого мрамора; на ней видна греческая надпись: «в память, упокоение и оставление грехов О. Н. И. Богу известны сии имена».
Пол состоит из плит белого мрамора, между которыми видны и простые каменные. Прежде стены также были выложены мрамором, который мусульмане забрали на украшение Омаровой мечети в Иерусалиме. Тут же показывают одну колонну, испорченную у подставы, и говорят, что поначалу турки хотели лишить храм и колонн, но огромный змей выполз из-под одной колонны и прогнал рабочих; вероятнее, что они не могли забрать колонн, опасаясь, чтобы после того не рухнул весь храм, что не входило в их расчеты. Стены и своды великого алтаря мозаические и представляют главные евангельские события, как-то: Благовещение, Рождество, Введение во храм, Вход в Иерусалим, Преображение и Вознесение Господне. Мозаика частью уже опала, однако в некоторых местах еще сохранилась. Около образа Преображения Господня находится весьма поврежденная греческая надпись, которая определяет время этой работы и читалась прежними учеными так: «совершев сей труд живописцем и мозаиком Ефремом в царствование великого Императора Еммануила Порфирогенета Комнина и во дни великого короля Иеусалимского Аммория и святейшего епископа Вифлеемского Раулинета». Еммануил I Комнин вступил на престол в 1143 году; итак, мозаические украшения имеют без малого 700 лет давности. Алтарь возвышен на несколько ступеней над церковным помостом. Везде по стенам видны следы византийской мозаики. Особенно бросается в глаза огромное дерево с бесчисленными ветвями, на которых изображены пророки с надписями на хартиях изречений, относящихся к пришествию Спасителя. Мозаика раскладывалась по золотому полю. На стенах среднего отделения нижней ветви креста изображены по правую сторону Семь вселенских соборов, а по левую – поместные; но мозаика в большей части изображений отпала и места эти забелены. Вся церковь имеет сто шагов длины и пятьдесят ширины и довольно светла, ибо имеет сорок окон.