Страхолюдие
Шрифт:
Обойдя кормовую надстройку, гости спустились на несколько ступеней вниз, миновали межпалубное пространство, и очутились на носовой палубе. Тут процветали, впрочем, как и везде, тишь да унылое безлюдье.
Сарра внезапно остановилась и замерла.
– Тише, я что-то слышу.
Теперь, вслушиваясь в горячий воздух, остальные тоже начали различать еле улавливаемые звуки, смутно напоминающие человеческий голос. Только голос этот звучал глухо, неразличимо, он будто выходил из-под земли, точнее из-под воды.
Эскот стал медленно двигаться на звук; к левому борту.
– Да-да господа, я тоже слышу, там кто-то стонет.
Преодолев расстояние в несколько метров,
– Матросы часто собирались в группы, что-то недовольно обсуждали. В их поведении стала наблюдаться крайняя нервозность. Видимо, все дело в том, что они не были поставлены в известность о конечном пункте нашего плавания. Но за несколько дней пути опытные мореходы стали догадываться - шхуна идет прямым курсом на Остров Забвения. Да плюс все эти происшествия. Очевидно, наемники испугались и прошедшей ночью покинули корабль на спасательных шлюпках.
– Но позвольте!
– Граф не совсем понимал сказанное.
– Неужели команда опытных моряков, не первый год бороздившая моря и океаны, струсила из-за нескольких убийств? Причем до такой степени, чтобы удрать тайком. А этот ваш, боцман Хэнк, его так вообще, мне кажется, чем-либо испугать совершенно невозможно! А ведь мы, согласитесь, далековато от берега. А если попадутся акулы? В Тихом океане целые полчища самых свирепых белых акул.
– Вот именно граф, мы с Генри поддерживаем вашу точку зрения.
– И нам кажется, - сменил жену Кармайн, - вы чего-то не договариваете: это, во-первых. Во-вторых: Как же вы позволили себя схватить и связать? Вы же офицер!
– Оратор недовольно хмурился.
– Ну, а вы док, что нам споете? Или после рундука вы вообще онемели?
– Минуту господа!
– До этого момента режиссер молча слушал, но теперь в голове родилась идея.
– Мне думается, причина бегства команды кроется совсем в другом. Ведь неспроста от них утаили, куда мы направляемся. Но лишь только те стали догадываться, то сразу начали недовольно шушукаться: не так ли, сэр?
– Совершенно верно.
– Кивнул Уоллес.
– Значит, истинная причина в острове? И что это еще за странное название - Остров Забвения?
Офицер угрюмо молчал. Он сидел на краю рундука, свесив голову; нервно разминая пальцами край веревки, которой только что были связаны его руки. Остальные терпеливо ждали ответов на вопросы.
– Пауза затягивается!!!
– Не выдержав, баронесса так отчаянно рявкнула, что стоявшая рядом Сарра нервно дернулась.
– Мы желаем немедленно знать все! Вы слышите, мистер капитан без команды!? Сколько вам будет еще угодно испытывать наше терпение!? С такими морскими прогулками недолго угодить если не на тот свет, то в палату для психов - как минимум.
Уоллес виновато, из-под бровей взглянул на баронессу.
– Сударыня я клянусь всеми святыми: идея собрать всех вас на "Святом призраке" принадлежит господину Ломонаресу. Я совершенно не имею представления, что это за остров и в связи, с чем он имеет такое необычное название. Вероятно ввиду моего, пока, скудного опыта хождения под парусами, особенно в здешних широтах, я не владею информацией относительно Острова Забвения. А что касается нашего постыдного заточения...
– Он посмотрел на Кармайна.
– В нашем случае сопротивление не представлялось возможным. Они нас перехитрили.
Саркастически фыркая, Алиса Кармайн всплеснула руками.
– Смилуйтесь милейший, да как же такое возможно, чтобы рядовой матрос мог с легкостью устранить офицера!?
– Видимо, такой офицер.
– Съязвила Засецкая, задумчиво созерцая горизонт.
– Увы, мэм, к сожалению это оказалось проще простого. Дело в том, что вахтенный матрос, как заведено, перед сном разносит по каютам воду и апельсиновый сок. Нам с доктором тоже принесли графин. Вероятно, именно туда заговорщики и подмешали изрядную дозу снотворного - я отключился, даже не успев снять мундир. Тоже самое и мистер Тилобиа.
– Офицер гневно грюкнул кулаком по рундуку.
– Хорошо еще, что этим подонкам не хватило смелости нас убить.
Люди искусства, привыкшие к более размеренному и уравновешенному существованию, недоумевали. Вихрь мыслей, которые крутились в их нежных мозгах, не давал покоя и возможности сосредоточиться на чем-либо конкретном. Их поглотило чувство бессилия и страха. Остаться на неуправляемом корабле, в открытом океане, без команды! Более впечатлительные дамы пребывали просто в депрессивном состоянии. Слезы беззвучно катились из глаз по каменным, обреченным лицам, и это выражение всеобщего трагизма выворачивало душу. Всех поглотила крайняя растерянность, от чего никто не знал, что говорить, что делать и что, в конце концов, будет с ними дальше. Темная сила страха застила умы своей дурманящей шалью, будоражила воображение. Страх заставлял зрение искажать четкие образы размывчатыми пятнами жуткой неизвестности. В своих корявых фантазиях люди уже видели, как падают в пропасть тьмы, что делало их существование невыносимым.
На протяжении долгих утомительных минут длилась мучительная сцена выразительного молчания: лишь обреченные лица, тревожные взгляды и тихое женское вытье. Аливаресу первому удалось проглотить удушливый ком отчаяния и безысходности.
– По крайней мере, среди нас есть морской офицер.
– Они встретились взглядами.
– Я полагаю вам известно все, что необходимо знать для выживания в обстановке подобного типа?
– Глубоко вздохнув, Уоллес согласительно кивнул.
– Вот и замечательно. А мы, естественно по мере сил, будем выполнять текущие распоряжения, чем станем помогать отправлять ваши надлежащие обязанности.
– Ну, уж дудки, господин Аливарес!
– Эскот отрицательно покачал пальцем у себя перед носом.
– Вы что желаете произвести нас в матросы?
– А как же! Для достижения благой цели мы просто обязаны идти на компромисс со своей моралью и достоинствами.
Режиссер брезгливо скривился.
– Но такой декаданс это чересчур. И потом, я с детства не переношу высоты, я даже под страхом смерти не взберусь на мачту.
– Ну-у, голубчик, вам этого делать и не обязательно.
– Граф похлопал его по плечу.
– Мы вам и внизу работу сыщем. Да вон, хоть палубу драить.
– Эскот скривился пуще прежнего.