Танец ангела
Шрифт:
— Может, проще принять пару колес?
Биргерсон выдавил смешок, точно как герои боевиков, которые он с презрением смотрел не менее целого вечера в неделю.
Пресс-конференция началась неудачно, слегка выправилась к середине и закончилась полным хаосом. Биргерсона вывели из себя уже на пятнадцатой минуте. Дальше Винтер один отбивался от медиаакул, плевавшихся вопросами величиной с королевские креветки.
Бардак устроили британцы. Более сдержанные
— Это ваше первое дело? — с ходу спросил самый отвратительный тип, которого когда-либо видел Винтер. При взгляде на него представлялись два кило свиного фарша, слепленного негнущимися пальцами ревматика в подобие лица. Он вел себя развязно, как пьяный, хотя был трезв как стеклышко. Как и его коллеги, он носил потертый костюм и прилетел в северную страну без верхней одежды.
Вопросы слетались со всех сторон:
— Убийца — швед?
— Сколько у вас подобных убийств на самом деле?
— Расскажите про оружие.
— Что тут вообще делали эти мальчики?
— К какому именно типу сексуальных убийств относится этот случай?
— Простите? — отозвался Винтер и посмотрел внимательнее. Вопрос задала крашеная блондинка с черными корнями, худым лицом, синяками под глазами и злым ртом. Так казалось Винтеру. По крайней мере сейчас.
— Кто сказал, что это сексуальное убийство?
— Разве это не очевидно?
Винтер не ответил, перевел взгляд на ее коллег, ожидая новых вопросов. И лучше о чем-нибудь другом — о погоде или его любимой команде в высшей лиге.
— Отвечай на заданный вопрос, — крикнули из зала.
— Hear, hear, — доносилось с разных сторон, и Винтер знал, что это означает согласие.
— У нас нет ничего, что бы доказывало сексуальный характер убийства, — пришлось сказать ему.
— Например?
— Простите?
— А что бы могло это доказывать?
— Сперма, скажем, — сказал Винтер, уже зная, что будет дальше.
— Что-то я не врубаюсь, — сказал один из журналистов по-шведски.
— Нет никаких следов спермы. Поэтому нельзя на сто процентов быть уверенным, что это сексуальные убийства, понятно?
— Но это возможно? — спросил швед.
— Разумеется.
— Говорите по-английски, — возмутился англичанин.
— Что там про сперму? — спросил другой.
— Они нашли массу спермы, — сообщил тот отвратительный тип.
— Чья это сперма? — выкрикивала женщина перед Винтером.
— Что показали анализы?
— Вы нашли сперму в обоих случаях?
— Где именно вы ее нашли?
Винтер видел, что Биргерсон мечтает вернуться в тишину и прохладу своего кабинета. Когда Винтер разобрался
— Проверяете ли вы всех прилетающих из Англии?
— Мы над этим работаем.
— А выезжающих из Швеции?
— Мы над этим работаем, — соврал Винтер.
18
Ханне Эстергорд разгребла снег у двери и вышла из дома. Первый день поста. Вдалеке в Оргрютте рычали тракторы. Ханне поспешила в церковь по белой и мягкой дороге. После нескольких недель проталин и оттепели пришла настоящая зима и решила доказать свое существование и силу. Сначала, чтобы обозначить границу, пару дней дул ветер со скоростью пятнадцать метров в секунду, а потом повалил снег.
Она открыла скрипучую боковую дверь и вошла в полумрак церкви. Сняла пальто, платок, зажгла свечи в маленькой конторке, села и сосредоточилась, готовясь к праздничной службе как части борьбы с искушением ради стойкости. Спаситель разрушает деяния дьявола. Скоро она выйдет к своей небольшой общине и будет нести веру и надежду в жизнь слушателей, сидящих перед ней.
«Дети мои, не давайте вводить себя в искушение. Тот, кто поступает по справедливости, тот справедлив, как и Он был справедлив. Тот, кто совершает грех, тот от дьявола, ибо дьявол грешен с самого начала. Оттого явился сын Божий, чтобы противостоять деяниям дьявола».
Как это просто, думала она, уничтожить то плохое, что происходит. Борьба с соблазнами. Стойкость в искушении. В Писании есть ответ для всех людей на земле.
Она медленно провела рукой над огнем свечи на столе. «У меня удивительная работа, — думала она. — Три дня в неделю я превращаю теорию в реальность».
Ханне Эстергорд начала с псалма 346, с первого стиха — поднимайтесь, христиане, на борьбу, вооружайтесь против опасных времен, — и песня просачивалась из церкви наружу, покрывалась белым снегом и оставалась на аллее.
Она узнавала лица на первых скамейках: пожилые женщины, приходящие сюда одни, после того как их мужчины, следуя статистике, оставляют этот мир первыми и их хоронят у церкви, когда настает день. Женщины кивают словам Ханне или самим себе, когда слова трогают их за душу, слова о том, откуда взять им силы противостоять нападкам недоброжелателей, где найти помощь в минуту слабости.
За окном раздалось завывание сирены, и у нее промелькнула мысль о том молодом полицейском, которого мучили кровавые кошмары. Он бы сразу сказал, откуда машина едет и куда.