Теща
Шрифт:
Ноги держали плохо, хотелось скорее сесть.
Гостей набралась толпа: Ирина Сергеевна всю жизнь проработала в одной школе, проводить и помянуть ее пришли учителя разных поколений и, кажется, бывшие ученики. Для невеселого торжества выбрали гостиную – самую большую комнату в квартире.
Тут был сооружен огромный стол не пойми из чего – я знал, что деду Павлу помогали Петька с Пашкой.
Впрочем, моя голова работала плохо; это стол – огромный и никогда не использовавшийся – испокон веку стоял в другой комнате, именовавшейся столовой. Просто сегодня его еще чем-то надставили, из сцены превратили в футбольное поле.
Мое законное место тут было царским.
Формально я являлся третьи близким человеком Ирины Сергеевны, по рангу после мужа и дочери. Хотя фактически был, пожалуй, первым. По крайней мере, в последние ее годы.
Но сил протискиваться между стеной и чьими-то спинами не осталось. Я сел на ближний угол, как бедный родственник.
И снова обернулся к тещиной фотографии.
Я смотрел и смотрел на ее до смерти знакомое лицо.
Нэлька унаследовала внешность отца – крупный нос, выразительные черты, которые позволяли ей оставаться не по возрасту яркой.
А теща всю жизнь имела трепетный, почти полустертый облик. В лице ее, приятном и уравновешенном, не имелось ни одного штриха, могущего привлечь внимание.
Лицо Ирины Сергеевны всегда оставалось приветливым и замкнутым. Наверное, то был профессиональный отпечаток.
Но глаза…
Глаза Ирины Сергеевны – не очень большие, но очень выразительные – всегда смотрели печально. Впрочем, возможно, это казалось сейчас только мне.
Портрет увеличили из рук вон плохо; на нем остались точки и царапины, которые фотограф поленился устранить, имея современные способы обработки.
Но глаза Ирины Сергеевны казались живыми.
И были грустными. Очень грустными.
Я смотрел на них и ощущал, как от портрета что-то передается мне.
И на моих собственных глазах наворачиваются слезы.
– Это уже черт знает что, – сказал я сам себе.
Какая-то соседка по столу обернулась ко мне, я не стал на нее смотреть.
Я просто подумал о том, что мое поведение абсурдно.
Ведь умерла не владелица южноафриканских алмазных трубок, в последний момент лишив наследства.
Ушла обычная женщина, простая школьная учительница.
И благополучный во всех отношениях зять, который плачет на поминках тещи, мог показаться даже неприличным.
Во всяком случае, это выходило за рамки.
В Отделе физики и математики у меня имелся довольно близкий приятель Саид Урманов. Сейчас он – доктор физико-математических наук, член-корреспондент РАН, директор Института механики, который в свое время отпочковался от Института физики.
Так же, как и я, Саид был женат с юных лет и любил повторять свою заветную мечту: чтобы самолет, на котором летит теща, упал на поезд, в котором едет тесть.
Или наоборот; суть от этого не менялась, и такое отношение к родителям жены являлось типичным.
А вот мне Ирина Сергеевна и Павел Петрович были ближе и дороже собственных родителей, и я не мог представить себе иного.
– …Алексей Николаевич, вам плохо?
Оксана была очень бледной в черной рубашке мужского покроя.
– Нормально, Ксеня, – я через силу улыбнулся. – Дай мне, пожалуйста, водки, если тебе нетрудно.
Невестка скользнула вдоль стола, вернулась, поставила передо мной едва початую бутылку и рюмку с моего места.
– Ксеня, если можешь, принеси мне, пожалуйста, стакан, – тихо попросил я. – И так, чтобы Нэля Павловна не заметила, хорошо?
Жена в последнее время стала сильно следить за моим давлением и контролировать каждый миллилитр употребленного алкоголя.
Понимающе кивнув, Оксана исчезла в двери, через минуту появилась опять, наклонилась и бесшумно выпустила из рукава длинный узкий стакан турецкого производства.
Я в очередной раз подумал, что Пашка оказался прав, выбрав ее в жены.
И правы были мы с Нэлькой, подарив невестке на свадьбу кольцо с огромным изумрудом, шедшим к ее светлым волосам и зеленым глазам. Подарок она носила постоянно, не сняла и сейчас, только повернула камнем к ладони.
И еще более прав я сам в своих намерениях относительно нее. Смерть тещи подкосила меня, выбила из колеи, смешала все планы. Мне следовало как можно быстрее прийти в себя и сделать все, что уже решил.
Налив до краев, я выпил залпом, не закусывая, оставил пустой стакан не столе и вернулся на свой стул.
К Нэльке, рядом с которой было мое место.
Обычное место обычного зятя на обычных поминках обычной тещи.
Пока я предавался размышлениям, жена умылась холодной водой и поправила макияж. И выглядела относительно сносно.
Часть пятая
1