У неё была слишком хорошая память

Эксбрайя Шарль

Долфин получал свои деньги, когда к нему подошли сотрудники Ярда. Заработав, он был в хорошем настроении и с готовностью отвечал на вопросы. Да, это действительно он предупредил Кромвеля, что его искали.

— Вы знаете человека, который спросил, видели ли вашего

друга?

— До этого я его не знал, а теперь знаю.

— Достаточно, чтобы указать на него, если вам его покажут?

— Конечно.

— Прекрасно... Он вам случайно не назвал свое имя?

— Нет.

— Опишите его.

— А зачем?

И, указывая на Кларенса, Долфин хитро прибавил:

— ...Ведь он здесь!

Толстяк Морган так громко выругался, что Питер, Уолл и

сын, все трое вышли из своего кабинета и поинтересовались, что произошло. Успокоившись, Джордж-Герберт холодно заметил, обращаясь к своему помощнику:

— Можно было избежать такой потери времени.

Кларенс жалко попытался возразить:

— Я говорил с таким количеством этих типов, что перепутал их физиономии!

— А жаль...

Разговор забавлял Уила Долфина, и он не скрывал этого. Разочарование Толстяка Моргана было так велико, что он мог взорваться из-за насмешливого вида бродяги, если бы в это время из толпы не вышел полицейский и, представившись старшему инспектору, не сообщил, что у церкви Святого Павла в Ковент-Гарден только что обнаружили труп какого-то зарезанного бродяги.

Полицейский пропускал любопытных, желающих посмотреть на тело, лежащее в тени церковной опоры. Морган грубо отогнал их и вместе с Брэдфордом стал жадно рассматривать труп. Кромвеля зарезали, как Филлис и Дору. Но Джордж-Герберт заметил, что не было никаких следов борьбы, можно было подумать, что несчастный позволил себя убить, не имея ни малейшего желания защищаться. Испытывая одновременно гнев и жалость, Морган поклялся, что это будет последним преступлением убийцы перед тем, как общество сведет с ним счеты; жаль, что повесить преступника можно лишь один раз. Приехала санитарная машина. Санитары выскочили из неё, взяли носилки, положили на них останки Кромвеля, и машина увезла своего нового клиента в направлении морга. Поскольку больше было не на что смотреть и нечего обсуждать, зеваки разошлись, полисмены возобновили свою патрульную службу, торговцы вернулись к кассам, приятели убитого пустились в поиски еды и выпивки… О Кромвеле уже не думали. Его исчезновение значило, что на одного бродягу стало меньше...

Толстяк Морган и Кларенс шли молча. Смерть Кромвеля была их поражением, о чем они думали с горечью. Удача была близка, но они не могли ухватить ее. Если бы Морган остался в своем кабинете, Дора застала бы его, и убийца был бы уже в тюрьме. Старшему инспектору нечем было гордиться. Если бы он немного лучше все обдумал, то мог бы спасти две жизни. Он мог бы догадаться, что мисс Карпентер приложит все силы, чтобы вспомнить мелодию, которую она слышала, и прибежит к нему. Он мог бы предвидеть, что Брэдфорд заблудится на рынке Ковент-Гарден, и пойти с ним... Но что толку от того, что он сейчас сожалеет об этом? Что сделано, то сделано.

— Кларенс, мы негодные сыщики и достойны того, чтобы нас перевели в патрульную службу.

Брэдфорд привык к таким резким изменениям в настроении своего шефа, он знал, что нужно отвечать по возможности весело, иначе монолог Джорджа-Герберта ввергнет его в глубочайший пессимизм.

— Только трудно будет найти форму вашего размера, сэр!

Сразу расслабившись, Толстяк Морган расхохотался; он взял своего помощника под руку и сказал:

— Мы сейчас недалеко от площади Лейкестер. Этой ночью мне хочется хоть кому-нибудь сообщить хорошую новость. Свернем на Сэттон-стрит. Уверен, что миссис Морис не рассердится, если мы ее разбудим, и, держу пари, предложит нам чашку чая.

***

Подходя к дому миссис Морис, они с удивлением заметили полоски света под ставнями

окон, Морган был тронут.

— Она все еще его ждет. Это глупо, но ужасно мило. Видите ли, Кларенс, только тогда, когда понимаешь, что существуют такие женщины, как мисс Морис, начинаешь сомневаться, что положение холостяка — лучшее в мире. Для вас, правда, этот вопрос уже решен. Через несколько недель ваша Перл будет поджидать вас.

Джордж-Герберт дружески похлопал своего помощника по плечу; он был так счастлив сообщить радость миссис Морис, что не заметил, как изменилось лицо Брэдфорда, когда тот вдруг вспомнил о Перл и о том, что она его бросила. Впрочем, мечты Кларенса о семейном счастье разрушились не в первый раз, но до сих пор разрыв происходил по его воле. Он страдал оттого, что потерял Перл, и страдание его было смешано с унижением. Он чуть было не пустился рассказывать шефу о своей неудаче, но испугался насмешек, которые бы не перенес.

Душевное ликование и существенная помощь Кларенса позволили Моргану довольно легко добраться до четвертого этажа. Они тихонько постучали в дверь миссис Морис, и так как никто не ответил, постучали сильнее. Опять тишина, несмотря на то, что горел свет. Помимо своей воли Брэдфорд вспомнил две комнаты, в которые он безрезультатно стучался за последние сутки, и испугался при мысли о том, что могло быть за этой дверью. Морган предположил, что миссис Морис могла скоропостижно скончаться или покончить с собой, не надеясь больше увидеть мужа, и ему тоже стало страшно. Ему не хотелось быть косвенно причастным и к третьей смерти. Кларенс и Морган взглядом поняли, что думали об одном и том же. Джорджу-Герберту не понадобилось отдавать приказ своему помощнику, тот уже вытащил связку ключей и отпер дверь. С бьющимся сердцем они вошли и направились в гостиную, в которой Морган уже побывал. Не сговариваясь, они с облегчением вздохнули, увидев, что там никого не было. Толстяк вполголоса позвал:

— Миссис Морис!

Никто не откликнулся. Он постучался в дверь, которая, должно быть, вела в спальню, Брэдфорд в это время отправился в кухню. Было очевидным, что миссис Морис не было дома, несмотря на то, что было три часа ночи. В тот момент, когда Кларенс пустился было в рассуждения по этому поводу, Морган схватил его за руку, заставляя замолчать. Было слышно, как в двери поворачивался ключ. Вошла миссис Морис. Она сразу же направилась в гостиную и произнесла:

– Стефен?

Увидев полицейских, она сделала шаг назад.

— Это вы?.. Как же вы вошли?

Кларенс посмотрел на Джорджа-Герберта, заинтересованный тем, как тот выпутается, но Толстяка не так-то легко было застать врасплох.

— Очень просто, через дверь. Мы заметили свет, и так как никто не отвечал, мы испугались, не произошел ли несчастный случай, и решили войти.

— Я вам благодарна... А мой муж? Есть что-нибудь новое?

— Он в Скотланд-Ярде, отдыхает там.

— Слава богу!

— Через несколько часов он вернется, и вы снова заживете спокойно, стараясь забыть, какие огорчения вам принесла его слабохарактерность.

Миссис Морис закрыла глаза и прошептала:

— Спасибо.

Затем она опустилась на стул, уставшая, почувствовав вдруг, после стольких волнений, настоящее изнеможение. При ярком свете лампы Морган и Кларенс увидели пятна крови, расплывшиеся у неё на блузке. Все молчали, потом дрожащим от ужасного предположения голосом Морган произнес:

— Миссис Морис... Я чуть было не взял вашего мужа с собой... Он был бы... очень удивлен, если бы в такой час не застал вас дома.

Она улыбнулась.