Убежище, или Повесть иных времен
Шрифт:
этих видениях, но чаще оставалась ко всему безучастной и бесчувственной.
Бывали мгновения, когда я словно пробуждалась от глубокого сна (а как
бездонно глубок сон души!), неуверенно осматривалась, что-то смутно
припоминая, одной рукой прикасалась к другой руке, пытаясь увериться, что я все еще
существую, вздрагивала от звука собственного голоса или, подняв
нерешительный взгляд к голубому небесному своду, смотрела на щедро сияющее
солнце как
Увы, сестра моя, не ищи более в этом печальном повествовании
спокойную и рассудительную Эллинор, какой ты некогда знала меня. Начиная с того
рокового времени, чувства, по остроте своей непереносимые и не
передаваемые словами, затмили все благородные свойства моего характера, часто
подменяя мгновенным порывом здравое суждение. Я осознавала помрачения сво-
его рассудка в тот самый миг, как они оканчивались, и стыд следовал за ними
по пятам, я же, таким образом, испытывала все страдания безумия и ясного
сознания.
Весна, обновляя всю природу, донесла свое благотворное веяние и до
моего увядшего сердца.
Непомраченные периоды сделались более спокойными и более частыми. Я
достаточно окрепла, чтобы выходить в сад, и, гуляя там, я постепенно
восстановила для себя всю роковую последовательность событий и свое нынешнее
положение и начала находить — или воображать — его менее невыносимым.
То, что я стала жертвой сговора Елизаветы и ее министра, было очевидно, но
я склонялась к убеждению, что лорд Арлингтон, слабый и бесхарактерный
человек, и без того уже наказанный такой женой, как я, не был соучастником
обмана. Я давно была предметом его устремлений, и он, совершая ошибку,
свойственную представителям его пола, не заботился о том, какими
средствами достичь желаемого — лишь бы обрести его. Но в своих слабых попытках
вернуться к жизни я нуждалась во всяческой поддержке и потому написала
лорду Арлингтону, заверяя его, что «наилучшим образом использую мой
проясняющийся разум, чтобы подготовить свое сердце к исполнению в будущем
тех мучительно тяжелых обязанностей, которые возложены на меня в
результате стечения роковых обстоятельств, но что столь трудная для меня задача
потребует большого терпения и снисходительности с его стороны». Я
заключила письмо изъявлением надежды, что «покой и уединение со временем
дадут мне силы встретить его с чувством менее ожесточенным».
С возвращением рассудка во мне ожили мои привязанности. Загадка твоей
и лорда Лейстера судьбы тщетно тревожила мое измученное воображение. В
письмо к лорду Арлингтону я вложила записку для леди Пемброк. Записка
содержала один лишь вопрос — о вас.
Отослав эти письма, я направила все свои помыслы на то, чтобы
исполнить обещание, данное в первом из них. Множество раз я на коленях молила
Господа укрепить меня в этих достойных чувствах, которые только Он один
мог мне внушить. Стремясь изгладить из памяти те человеческие действия,
посредством которых осуществлялась Его воля, восприняв происшедшее
лишь в свете Его воли, я старалась кротко подчиниться ей. Увы! Ответное
письмо леди Пемброк до основания поколебало все мои благие решения.
Изумление, ужас и любовь ко мне звучали в каждой строке письма. С
пылким нетерпением она жаждала новых вестей обо мне и о тех событиях,
которые непостижимым образом вновь привели меня в Сент-Винсентское
Аббатство и там побудили вступить в столь невероятный брак.
Из ее письма я наконец поняла отчасти причины, вызвавшие твое
внезапное исчезновение. Я также узнала, что ты благополучно достигла Франции,
судя по известиям, полученным от тебя многими друзьями, как вдруг (по
словам леди Пемброк) всякая переписка прекратилась и многочисленные
попытки возобновить ее лишь увеличивали печаль и недоумение твоих друзей. Она
также писала, что Ле Валь, выполняя распоряжение, оставленное его госпо-
дином, поспешил в Кенильворт, а оттуда — в Убежище, вход в которое
обнаружил открытым настежь, и убедился в том, что господин его там побывал.
Не получив никаких иных сведений, он возвратился в Лондон, чтобы там
ожидать дальнейших указаний лорда Лейстера, но, не дождавшись их,
встревоженный этим непонятным молчанием, преданный слуга отправился к себе
на родину на поиски своего господина. Однако страх и горе надломили его
сердце, тяготы морского путешествия обострили нездоровье, и он умер, едва
успев сойти на берег. Она писала, что и старания других посланцев, как и все
старания ваших друзей, были столь же безуспешны, хотя многим удалось
проследить ваш путь до Руана. Тайна того, что случилось с тобой, так и
осталась неразгаданной, хотя все поверили, что лорда Лейстера более нет в
живых. Сообщали, что он скончался на пути в замок Кенильворт, что там тело
его было выставлено для прощания, а затем захоронено в Варвике. И хотя
сообщению этому, казалось, поверили, так как оно подтверждалось доверием к
нему королевы, у друзей и родственников графа возникли сильнейшие