Въ огонь и въ воду
Шрифт:
— Хочу убить тебя.
Шпага графа блеснула въ правой рук, и въ тоже мгновенье онъ выстрлилъ лвою изъ пистолета въ бандита, стоявшаго у него на дорог.
Въ ту же минуту раздались еще два выстрла, а за ними, съ быстротою молніи, — еще три. Шесть человкъ упало, и въ числ ихъ человкъ въ красномъ плащ и другой — съ зеленымъ перомъ.
И вдругъ съ крикомъ: бей! руби! стариннымъ военнымъ крикомъ своего рода, графъ де Монтестрюкъ бросился прямо на барона.
Въ то же время, со шпагами на-голо: Францъ и Джузеппе кинулись на прочихъ бандитовъ.
Ударъ былъ страшный. Ошеломленные стремительной аттакой, разстроенные внезапнымъ раденіемъ шестерыхъ товарищей, всадники барона дали прорвать ряды свои, и еще двое свалились съ коней отъ первыхъ же ударовъ. Но какъ только они увидли, что противъ нихъ всего трое человкъ, они сомкнули ряды и кинулись впередъ въ свою очередь. Тутъ произошла страшная свалка, раздались крики, стоны, проклятія, бшеные удары шпагъ и глухой шумъ тяжелаго паденья тлъ на землю. Дымъ отъ выстрловъ облекъ всю схватку.
Графъ Гедеонъ перескочилъ черезъ солдата, котораго свалилъ первымъ выстрломъ, и схватился съ барономъ де-Саккаро. Это былъ крпкій рубака, владвшій отлично и шпагой, и кинжаломъ; не легко было одолть его; но онъ ослаблъ отъ попойки, рука его потеряла и гибкость, и твердость; кром того, у графа было еще и то преимущество, что онъ готовъ былъ уыереть, лишь бы только убить врага.
Два тигра не бросаются другъ на друга съ такой яростью, когда схватываются изъ-за добычи; ударъ сыпался за ударомъ; уже кровь лилась ручьями съ обоихъ, но потому уже, какъ графъ вертлся около барона, грозя ему и рукой, и шпагой, и кинжаломъ, быстро нападая и такъ же быстро отражая удары, — можно было отгадать заране, на какой сторон окажется побда. Она пришла бы еще скорй, еслибы по временамъ одинъ изъ людей барона не отдлялся отъ общей схватки, въ которой бились Францъ и Джузеппе, какъ два дикихъ кабана, преслдуемые стаей собакъ, — чтобы броситься на графа, которому приходилось еще и отъ него защищаться, а между тмъ баронъ могъ хоть немного вздохнуть; но силы его замтно истощались вмст съ кровью, лившеюся изъ ранъ, и шпага уже плохо дйствовала въ его рукахъ.
Пришла наконецъ минута, когда усталая рука не выдержала тяжести шпаги, опустилась и открыла задыхающуюся грудь. Быстрй молніи, рука графа Гедеона вытянулась, и баронъ повалился на грудь своей лошади. Ударомъ кинжала графъ распоролъ ему горло, прикололъ еще разъ и бросилъ окровавленнаго на-земь.
— Мертвъ! крикнулъ онъ.
Видя смерть начальника, еще кое-какъ державшіеся люди барона ударились въ бгство и, прискакавши разомъ цлой толпой къ воротамъ, валились другъ на друга.
Францъ и Джузеппе не думали гнаться за ними. Кругомъ нихъ валялось съ дюжину безжизненныхъ тлъ. Другіе хрипли по угламъ или едва таскались тамъ и сямъ. Они изрубили эту сволочь, качавшуюся на коняхъ и извергавшую при каждомъ удар столько же вина, какъ и крови. Но оба они такъ упорно и слпо продолжали биться, что въ числ ударовъ, направленныхъ противъ нихъ на удачу полупьяными разбойниками, нкоторые все-таки попади ловко. Окруженные мертвыми и умирающими, Францъ и Джузеине и сами казались не лучше ихъ. Они протянули другъ другу руку.
— Ну, каково теб, братъ? спросилъ Францъ у Джузеппе.
— Да нехорошо, братъ! а теб?
— Еще немножко хуже, если возможно…. Мн кажется, что стны этого двора пляшутъ сарабанду.
Графъ подъхалъ къ нимъ, едва держа въ рук мокрую и красную шпагу, вдругъ поблднлъ и на минуту закрылъ глаза. Онъ открылъ ихъ и, сдлавъ послднее усиліе, чтобъ не упасть, сказалъ:
— Кажется, мой счетъ сведенъ.
Францъ и Джузеипе соскочили съ сделъ, не думая о своихъ ранахъ, и сняли съ коня графа, который ужъ не могъ держаться на ногахъ; они положили его на солому, покрытую собранными на-скоро плащами. Нсколько жителей, увидвъ, что побитые разбойники скачутъ сломя голову изъ деревни, подошли къ трактиру. Кто былъ посмлй, вошли во дворъ, смотрли на раненыхъ, считали мертвыхъ, перескакивая черезъ цлыя лужи крови. Двое или трое бродили вокругъ барона, удивляясь его огромному росту и еще пугаясь его свирпаго лица, которое такъ у него и замерло. Они показывали другъ другу страшную рану у него на ше. Нкоторые окружили тхъ, кто ихъ избавилъ отъ этихъ разбойниковъ, а одинъ изъ нихъ, еще не совсмъ оправившійся отъ страха, спросилъ, указывая пальцемъ на тло барона де-Саккаро:
— Правда-ли, что онъ мертвый?
— Мертвый, какъ и я самъ сейчасъ же буду, отвчалъ графъ Гедеонъ.
Маленькій человчекъ въ черномъ плащ, вышедшій изъ погреба, подошелъ ближе, согнувъ спину.
— Я немного лекарь, кое-чему учился въ Испаніи, сказалъ онъ; покойный баронъ де-Саккаро, да пріиметъ Господь его душу! возилъ меня за собой на всякій случай… Когда я увидлъ, что начинается битва, я спрятался, чтобъ сохранить отъ ранъ такую личность, помощь которой можетъ быть многимъ полезна…
Джузеппе толкнулъ его къ графу.
— Вынимай инструментъ, да только поскорй, сказалъ ему графъ.
IV
Общаніе сдержалъ смертію
Маленькій черный человкъ опустился на колна, разстегнулъ платье графа, положилъ его на спину, потомъ на животъ, внимательно осмотрлъ раны и затмъ сказалъ:
— Все это — пустяки, графъ; у меня есть секретъ кое-какихъ мазей, и все бы уладилось; но, къ несчастью, у васъ на лвомъ боку, между третьимъ и четвертымъ ребромъ, есть кинжальная рана дюйма въ четыре или въ пять, прошедшая насквозь черезъ благородныя части…
— Значитъ, смертельная? спросилъ графъ.
— Да, кажется по всему, что дло тутъ плохо; еслибъ мой ученый другъ, профессоръ дон-Игнаціо Каррубіо, преподающій въ саламанкскомъ университет, былъ здсь съ нами, онъ бы вамъ тоже сказалъ, что кинжальная рана, проникшая насквозь черезъ…
— Къ чорту твоего друга дон-Игнаціо! Ему говорить тутъ нечего! говори самъ: сколько времени я проживу?
— Съ помощію Божьею и съ моими заботами о вашей милости, до…
Черный человкъ подумалъ.
— Да ну-же! я вдь солдатъ. И такъ, по твоему, я проживу до?…
— До вечера, графъ.
— Успю-ли я; по крайней мр, исповдаться и принять причастіе?
— Да, если у вашей милости не слишкомъ много разсказывать попу.
— Только то, въ чемъ порядочный дворянинъ можетъ сознаться… Эй! Францъ!
Францъ подошелъ. У бднаго рейтара были крупныя слезы на глазахъ.
— Садись на лошадь и скачи въ Жимонское аббатство; аббатъ мн пріятель. Скажи ему, что пріхалъ отъ меня, и пусть онъ пришлетъ мн священника… Только поторопись: смерть никакъ не можетъ заставлять дожидаться.
Честный солдатъ, не говоря ни слова, поймалъ свжую лошадь, бродившую безъ сдока, и попросилъ Джузеппе приложить ему къ ранамъ, которыми онъ весь былъ покрытъ, намоченные водкой компрессы и потуже ихъ притянуть.
— Весь вопросъ въ томъ, чтобъ мн только туда дохать, сказалъ онъ, взбираясь на коня.
— Что-жъ?ты попридержи дыханіе!
— Именно, попридержу…
Онъ далъ поводья лошади, пришпорилъ ее и поскакалъ.
Между тмъ, пока Францъ скакалъ въ Жимонское аббатство за священникомъ, черный человкъ, учившійся въ Испаніи, давалъ графу изъ стклялки крпительныя лекарства и прикладывалъ къ ранамъ разныя мази, которыхъ у него было множество. Джузеппе смотрлъ.