Въ огонь и въ воду
Шрифт:
Агриппа былъ самъ знатокъ въ этомъ дл и когда видлъ, что урокъ прошелъ отлично, давалъ еще учителю маленькую плату. Солдатъ уходилъ довольный и нердко общалъ еще разъ зайдти къ нимъ.
Въ то время было довольно разныхъ искателей приключеній и дезертировъ, такъ что юноша Гуго имлъ дло и съ испанцами, и съ итальянцами, и съ швейцарцами, и съ фламандцами, и съ португальцами, которые учили его особымъ пріемамъ каждой націи. Посдвшіе бойцы усердно хвалили мальчика.
Случалось иногда и раскаяваться въ этихъ гостепріимныхъ встрчахъ. Пропадали кое-какія вещи. Гуго не смлъ подозрвать своихъ учителей. Напротивъ, доврчивый столько-же, какъ и храбрый, онъ врилъ безусловно всмъ разсказамъ ихъ о своихъ подвигахъ и походахъ. Раза четыре-пять онъ даже высыпалъ имъ на руку все, что было въ его скромномъ кошельк, а они клялись ему, что скоро принесутъ назадъ занятыя деньги. Получивъ деньги они, разумется, исчезали на вки.
— Какъ это странно! говорилъ Гуго.
VI
Уроки и совты
Разъ какъ-то сынъ графа Гедеона забылъ на скамейк совсмъ новый плащъ, сшитый мстнымъ портнымъ изъ хорошаго сукна. Только что онъ отвернулся, какъ плащъ исчезъ. Онъ бросился искать его повсюду, крича, что разв самъ дьяволъ унесъ его на рогахъ.
— Дьяволъ не дьяволъ, сказалъ Агриппа, а тотъ ловкій молодецъ, что разсказывалъ о сраженьяхъ во Фландріи, просто — надлъ и ушелъ.
— О! отвчалъ мальчикъ съ негодованьемъ, какъ можно думать, чтобъ такой храбрый человкъ ршился на такой скверный поступокъ?
— Ну, я полагаю, не одинъ такой лежитъ у него на совсти? Пари готовъ держать, судя по кож, что этотъ хватъ чаще дезертировалъ, чмъ сражался.
— Это ужъ черезъ чуръ!… Если ты и угадалъ, то одинъ онъ такой и найдется между всми.
— Я самъ видлъ, какъ онъ стащилъ плащъ, да и десятеро другихъ сдлали бы на его мст тоже самое. Подвернулся удобный случай, хорошій новый плащъ — какъ тутъ не ршиться прохожему завладть чужимъ добромъ? Бродяги вообще легко поддаются искушенію… на счетъ оружія вамъ немногому осталось еще поучиться, а ужь на счетъ жизни и людей, ну! не найдется, я думаю, такого монастырскаго послушника, который бы не былъ гораздо опытне васъ. Хотите испытать?
— Очень радъ, только предупреждаю тебя, мой старый Агриппа, что я тогда только поврю, когда самъ увижу воровство собственными глазами.
— Увидите, и не разъ еще, а десять! Только не мшайте мн, и чтобы я ни говорилъ, все кивайте головой.
Въ тотъ-же день Агриппа съ ученикомъ своимъ принялся задло. Онъ вычистилъ погребъ въ старой башн, углубилъ его, снявши земли, потомъ посыпалъ рыхлой землей, а въ свод продлалъ люкъ, да такъ искусно, что его нельзя было и замтить.
Этотъ люкъ открывался подъ тяжестью человка и проходилъ какъ разъ у начала каменной лстницы съ истертыми отъ времени ступеньками, которая вела въ круглую комнату съ узкими просвтами; въ углу этой комнаты стоялъ старый дубовый сундукъ, окованный ржавымъ желзомъ. Агриппа обмелъ на немъ пыль и, поднявши крышку, положилъ туда два кожаныхъ мшка съ мдными и желзными кружочками. Гуго смотрлъ внимательно на эти приготовленія.
— Вотъ западня и готова, подождемъ теперь лисицу, сказалъ старикъ.
Потомъ, приложивъ палецъ къ губамъ:
— Только, пожалуйста, никому ни слова.
Черезъ недлю появился какой-то бродяга, вооруженный съ головы до ногъ. Носъ у него былъ крючкомъ, а лицо — какъ у совы. Агриппа побжалъ къ, нему на встрчу, наговорилъ ему тысячу любезностей и, какъ всегда длалъ, общалъ хорошенько накормить за урокъ фехтованья. Тотъ ужъ усплъ разсмотрть на кухн передъ очагомъ аппетитный вертлъ, а на стол два жбана съ виномъ, погладилъ усы и согласился охотно.
— На двор ужъ поздно и ходить по ночамъ не годится, прибавилъ Агриппа; такъ посл урока, останьтесь-ка у насъ переночевать, а завтра утромъ мы вамъ поднесемъ на дорогу еще стаканъ вина и кусокъ холоднаго мяса.
— Отлично! сказалъ пандуръ.
— Что это затваетъ, Агриппа? спрашивалъ себя Гуго.
Урокъ прошелъ превосходно, а посл него учитель, ученикъ и старикъ Агриппа услись за столомъ, на которомъ дымилась жареная индйка, а рядомъ съ ней лежалъ добрый окорокъ ветчины. Дв широкихъ кружки стояли подъ рукой у солдата, который осушилъ тотчасъ же одну, для начала.
Надо очистить воздухъ, сказалъ онъ и потомъ, щелкнувъ языкомъ, прибавилъ:
— Славное винцо!
Посл ужина, приправленнаго, какъ слдуетъ, обильными возліяніями благо и краснаго вина, Агриппа оглянулся кругомъ съ таинственнымъ видомъ и, положивъ локти на столъ, сказалъ:
— Ну, пріятель, мн сдается, что вы человкъ порядочный и обстоятельный, и что на васъ положиться можно.
— Надюсь!
— Надобно, значитъ, открыть вамъ секретъ и вмст съ тмъ попросить у васъ услуги.
Онъ пошелъ къ двери, затворилъ ее и вернулся на свое мсто.
— Сейчасъ я покажу вамъ приготовленную для васъ комнату; надюсь, вы будете ею довольны.
— О! лишь бы была хорошая постель, огонь въ камин, да на стол кружка вина и кусокъ мяса на случай, если проснусь ночью, — больше ничего и не нужно: ночью я привыкъ погрызть чего-нибудь, когда не спится.
— Все будетъ… Теперь приступаю къ секрету.
Гуго, положивъ подбородокъ на руку, слушалъ обоими ушами.
— Ваша комната тутъ рядомъ, мы сейчасъ пойдемъ туда взглянуть, все-ли готово; выходитъ она въ корридоръ, ведущій къ башн, которую вы, врно, замтили, когда подходили?
— Да, кажется, четвероугольная башня, сказалъ рейтаръ, наливая себ стаканъ и осушая его залпомъ.
— Именно. Ну! въ этой самой башн я спряталъ свою казну.
— Какъ? спросилъ солдатъ.
— Тсъ! увы! вся она въ двухъ маленькихъ мшочкахъ! Время теперь такое тяжелое! Я положилъ ихъ въ дубовомъ сундук.
— Внизу башни?
— Ради Бога, потише! Мало-ли злыхъ людей шатается на свт!
— Разумется.
— Я самъ всегда сплю тамъ же съ пистолетами, чтобъ кто туда не забрался; но посудите, какая бда! Именно сегодня вечеромъ у меня назначено свиданіе въ деревн по очень важному длу. Мн нужно кого нибудь, кто бы за меня поберегъ мое сокровище. Изъ вашей комнаты хорошо слышно все, что длается въ башн. При малйшемъ шум вы могли бы кинуться и позвать на помощь.
— На помощь? я-то, служившій на мальтійскихъ галерахъ? Довольно будетъ вотъ этой руки и этой шпаги. Не даромъ меня зовутъ дон-Гаэтано де Гвардіано,
— Впрочемъ, если вамъ не хочется караулить, скажите слово, и я отложу свое свиданье до другаго раза.
— За чмъ-же? Оказать услугу кому нибудь — страсть моя. Ступайте себ по дламъ, а я покараулю и, клянусь Богомъ! никто не подойдетъ близко къ вашимъ деньгамъ, даю вамъ слово кастильянца.
— А когда такъ, пойдемте осмотрть мсто.