"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– А почему туман?
– спросил себя Петя, стараясь не смотреть на бледное лицо капитана Кроу. Мирьям сидела рядом, держа мужа за руку.
Когда женщина увидела Петю, она уже пришла в себя. Старик разжег костер, взяв куски дерева с их саней: «Вам они больше не понадобятся».
– Он англичанин, - думала Мирьям, - он без акцента говорит. И лицо у него европейское. Кто он такой?
– Мирьям нагрела воды, и обмыла мужа:
– У инуитов могут быть снадобья, местные..., Хотя в Гренландии, я видела, их шаманы лечат. Или он шаман..., -
– Мы переночуем здесь, а потом отправимся на запад, к моим людям.
Мирьям не стала спрашивать, кто они такие, просто помолчала:
– Может быть, капитану Кроу..., моему мужу..., удастся помочь, облегчить его страдания..., - она взглянула в голубые, в глубоких морщинах глаза. Было тихо, туманно, потрескивало дерево в костре. Собаки лежали вокруг, отдыхая. Здесь было возведено легкое убежище из шкур. Мирьям увидела большие, на несколько человек нарты. Старик накормил ее бульоном из рыбы. Она смочила губы мужа тем же супом. Стивен что-то застонал. Мирьям пощупала его лоб. Он был мертвенно холодным, и женщина поняла:
– Немного осталось. Стивен не может бороться с болью, тело не справляется, - Мирьям отерла глаза. Старик покачал головой: «Нет. Но капитан умрет счастливым человеком». Он отвернулся и посмотрел вдаль, в туман. Мирьям услышала клекот какой-то птицы.
Когда вернулись Петя с боцманом, она даже не удивилась. Она устало посмотрела на юношу:
– Как я могла..., Стивен меня любил, всегда, с тех пор, как мы встретились. Он мне помог в Лондоне, он меня поддерживал, а я..., - Мирьям заставила себя улыбнуться, выслушав рассказ Пети о том, как он потерялся в тумане:
– Он благородный человек, - поняла Мирьям, - он никогда, никому не скажет..., Но все равно, если ребенок..., - она не хотела думать о таком. Муж умирал. Она всю ночь лежала рядом, слушая его слабые стоны, лихорадочный шепот:
– Только не бросай меня, Мирьям, не бросай, пожалуйста..., Возьми медальон, возьми шпагу, доберись до Лондона..., Он..., - муж прервался, - он о тебе позаботится...
Стивен едва понял, что мальчишка жив. Он услышал юношеский голос:
– Дядя Стивен, это я, Петр. Я хочу попросить у вас прощения, я плохо поступил..., - Стивен понял, что лежит не на открытом воздухе. Вокруг было темно. Он еле поднял отяжелевшие веки. Его перенесли в какой-то шатер. Мальчишка сидел рядом, отбросив капюшон парки на спину.
– Я был неправ, - Петя покраснел:
– Дядя Стивен, только не волнуйтесь..., - он заметил, что рука капитана Кроу двигается.
– Я никогда не видел, как умирают люди, - понял Петя, - папа погиб мгновенно, мама говорила. Он даже не понял, что с ним случилось. А дядя Стивен страдает..., Господи, зачем?
– сильные пальцы скользили по шкуре. Лицо капитана было смертельно бледным, глаза запали.
– Не бросай ее, - велел Стивен, думая, что говорит громко, - не бросай, пожалуйста...
Пете пришлось наклониться,
– Конечно, дядя Стивен. Я обещаю. Мирьям..., тетя Мирьям..., - быстро поправил он себя, - со мной в безопасности.
Капитан Кроу впал в забытье. Петя долго сидел, уронив рыжую голову в ладони, слушая его слабое, прерывистое дыхание. Он сказал Мирьям, что довезет ее до Лондона. Было темно, старик велел им спать. Завтра на рассвете они отправлялись обратно на лед. Ее голубые глаза, в свете еле тлеющего костра, на мгновение, блеснули. Она, будто хотела ответить что-то, но только кивнула: «Спасибо». Мирьям ушла в шатер, к мужу. Петя, взяв уголек, затянулся самокруткой. Петерсен поделился с ним табаком.
– И все, - сказал себе Петя, - и больше ничего не будет. А если ребенок..., - он курил, глядя на костер. Сзади что-то зашуршало, старик сварливо велел:
– Отдыхай. У тебя впереди долгая дорога, - он внезапно, почти ласково, потрепал Петю по рыжей голове. Юноша вздохнул и поднялся.
Они миновали туман так же внезапно, как и вошли в него. Петерсен, широко открытыми глазами, смотрел на синюю воду пролива, на серые камни берега по правому борту, на стаи птиц и черные головы тюленей. Здесь было почти жарко.
Мирьям сидела на дне умиака, рядом с мужем. Петя отвел глаза от ее измученного, с покрасневшими глазами лица. Над лодкой порхали чайка и белая куропатка. Птицы поднялись ввысь, в голубое, просторное небо, исчезая из вида. Петя заметил, что старик опять нежно чему-то улыбается.
Когда умиак пристал к острову, собаки первыми выскочили на землю и весело залаяли.
– Я их никогда не видел, - понял Петя, глядя на женщину средних лет и девушку. Они спускались к лодке: «Как похожи. Наверное, мать и дочь. И тоже европейцы».
Они обе были высокие, светловолосые. Петя услышал шепот боцмана:
– Это альвы. Волшебницы. И место это, - Петерсен оглянулся, - тоже волшебное.
Наверху, на обрыве, стояли иглу. До них донесся шум детских голосов. «Просто племя, - пожал плечами юноша, - я тебе говорил». Женщины захлопотали над Мирьям и капитаном Кроу. Старик, вытаскивая с помощью Пети и боцмана умиак на берег, усмехнулся:
– Это жена моя, и дочь. Жену Маге зовут, а дочку Акикук. То есть куропатка, - Пете почудилось, что старик ему подмигивает.
– Пойдемте, - распорядился он, - надо наших гостей устроить. Будете жить в иглу, где ты останавливался,- старик бросил собакам рыбу. Когда они поднимались наверх, осторожно неся капитана, Петерсен остановился. Старик шел, держа за руку жену, что-то рассказывая ей и дочери.
– Альвы, - твердо сказал Петерсен, - есть темные и светлые. Темные живут под землей, а светлые в своем мире. Мы в него и попали.
Петя закатил глаза и что-то пробурчал.
Капитан Кроу пошевелился. Мирьям наклонилась: «Еще немного, мой дорогой. Мы у инуитов, они тебе помогут».