Воробышек. История «дорогой мамочки»
Шрифт:
Каждый вечер легат-прим выгонял всех из кают компании и играл. Его преторианцы меня убьют. Если судить по тому, как они на меня смотрят… Я не лезу туда, упаси Боже! Зачем его провоцировать? Да и выгнал он меня в тот раз… Ну, пусть не выгнал, но за дверь выставил. Но музыка… она наполняет всю базу. Или это база транслирует? Она ведь живая? Короче, все, кроме Императора, смотрят на меня как на врага народа. Включая моё собственное отражение в зеркале. Вот такой психологический прессинг.
Глава восьмая
О том, как праздновали
Консул лютует, гауптвахты забиты под завязку. Народ ходит по коридорам исключительно строевым шагом. Начинаю опасаться, что женщины-офицеры устроят мне тёмную.
Немного сгладило ситуацию приглашение на очередную годовщину создания Военной Академии. Легат-прим займётся обеспечением безопасности мероприятия, а Император поздравит альма-матер. Меня тоже берут с собой. Сделала платье из кремового шёлка, отделанное кружевами. Закрытый лиф с высоким воротом и длинным рукавом, прошвы, рюши и оборки. Высоко заколола волосы, спрятав в них четыре метательных ножа. Так… на всякий случай. Посмотрела в зеркало… Не хватает только кружевного зонтика… Сделала вместо него лёгкую шляпку из соломки, отделанной лентой в тон платью. Туфельки не такие открытые, как в прошлый раз, но тоже лёгкие. Сорочка, нижние юбки, прочее бельё отделано прошвами. Оборки нижних юбок ещё и оторочены кружевом. Вуаль делать не стала. Надевать украшения – тоже.
– Воробышек, тебе не нравятся украшения? Может быть, подобрать что-нибудь посовременнее?
– Украшения мне нравятся, мой Император. Но к этому платью они не подойдут. Слишком много разнообразной отделки. Можно было бы надеть серьги. Но у меня не проколоты уши. И я надеюсь увидеть нашего сына. Он наверняка пожелает показать мне свою Академию. Как он её видит. Может, мне взять с собой комбез?..
– Возьми. Только под платье не надевай.
С удивлением смотрю на Императора. Он, оказывается, так шутит… Посмеялись, и я отправилась упаковываться.
Император заставил отдать тючок с комбезом и берцами преторианцам. С грустью проводила их взглядом… Удастся ли получить их обратно?..
Летели на тяжёлом десантном катере. Это уже стало традицией. С точки зрения безопасности, мудрое решение. А если украсить катер мишурой, скрывающей его истинное предназначение, то вообще никто ни о чём не догадается. Сделать обвес, как на скоростных моделях, позолоты побольше, герб Империи нанести напылением, заодно скрыть вооружение… Со временем все забудут, что на самом деле представляет собой личный катер Императора.
Не зря я опасалась за своё здоровье. Уронили меня из катера, мстительные гады! Сбой системы, ох, ах! Дурочку нашли! Возмущённо шиплю на руках у консула Вителлия… Заговор. Причём всеобщий! Император, даже не дрогнув, обменивается приветственными речами с начальником Академии. Оччень представительный офицер, кстати! Чем-то он мне знаком, не могу понять чем… Обнаглев, спросила у консула:
– А начальник Академии, он…
– Не для тебя. Даже не думай, кариссима.
Разозлилась, забыла, о чём хотела спросить. Что за дурацкая ревность?! Поинтересовалась:
– Разве благородному Вителлию не надо находиться рядом с Императором?
– Кариссима, обеспечивать безопасность удобнее, находясь на расстоянии.
– То есть, я сейчас не в безопасности?
– Ты под защитой.
– Я смогу навестить своего сына?
– Я узнаю, кариссима. Сына благородного Мария ты точно сможешь увидеть. А вот первый год обучения… – посмотрел на меня беспомощно, – я уже не помню.
Ещё бы он помнил! Больше семидесяти лет прошло… Да и порядки могли измениться. Новая метла по-новому метёт…
– Ты мог бы не хватать меня на руки, благородный Вителлий. Просто поддержать.
– А если бы ты упала? А потом на всех голоэкранах Империи люди видели бы конкубину Императора с разбитым лицом. Решили бы, что Император практикует побои. Кто-нибудь взял бы пример…
Весь этот бред говорится на полном серьёзе, с доброжелательной улыбкой. Пожалела, что надела шляпку. Не могу сразу дотянуться до ножей.
– Отпусти меня!
– Не раньше, чем ты успокоишься, кариссима. Тебе следует занять место на шаг позади Императора. Когда торжественная часть закончится, можешь пойти поискать нашего сына. Или высказать мне свои претензии. Но! Не раньше! Всё понятно? Кариссима?
С усилием отвожу глаза от мерзавца в парадной форме. Начинаю дыхательные упражнения. Спорить с консулом без толку. Непробиваемая лобовая броня. Лучше успокоиться. Я ему всё припомню… Со временем…
Оказавшись на земле, занимаю место за спиной Императора. Совершенно не слышу, о чём они говорят с начальником Академии. Думаю о том, что переживу обоих своих сыновей. Они умрут, а я буду ещё молода. Как это грустно… Слышу свой голос, произнёсший «двадцать семь», пытаюсь сообразить, к чему я это сказала… Оказывается, начальник Академии заинтересовался моим возрастом. Пора приходить в сознание. Пока на ЗОВ не наговорила.
Слава Богу, речи закончились. Император и руководство Академии беседуют о делах, я тихо отошла в сторону. Задумалась, где искать ребёнка… К офицерам Академии лезть с вопросами не хочу. Отправилась гулять по дорожке в сторону жилых корпусов.
– Я могу чем-то помочь дающей миру жизнь?
Повернувшись на голос, узрела своего первенца.
– А где первый год обучения? Я хотела увидеть сына.
Осеклась, услышав, что я сейчас сказала. И кому. Потом подумала, что ребёнок всё равно считает своей матерью благородную Калерию… да и слово не воробей. Вылетело уже…
– Первый курс не допущен на праздник. Они закрыты в корпусе на своём этаже.
– Благородный Марий может показать мне, где это?
– Я провожу дающую миру жизнь.
И мы пошли к корпусу первогодков. В сопровождении двоих преторианцев консула Вителлия. Указывать им на неуместность такого сопровождения бесполезно. Они слышат только консула. Все остальные просто сотрясают воздух. Я уже не обращаю внимания.
Пятый этаж. Высота каждого, с учётом перекрытия, – метра три с половиной. Первый этаж – метров пять. Ну и что? Подобрала камешек с дорожки, бросила в одно из окон пятого этажа. После второго броска показалась любопытная мальчишеская физиономия. Тоже косматый ребёнок. Почему их не стригут? Сын Мария коротко пострижен. А эти детёныши – как дикари.