Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Теккерей Уильям Мейкпис

To have, and to be forced to yield; or to sink out of life, having played and lost the game?	Все иметь и быть вынужденным отдать или исчезнуть из жизни, проиграв игру?
That must be a strange feeling, when a day of our life comes and we say,	Должно быть, странное это чувство, когда в один прекрасный день нам приходится сказать:
"To-morrow, success or failure won't matter much, and the sun will rise, and all the myriads of mankind go to their work or their pleasure as usual, but I shall be out of the turmoil."	"Завтра успех или неудача не будут значить ничего; взойдет солнце, и все люди пойдут, как обычно, работать или развлекаться, а я буду далеко от всех этих треволнений!"
So there came one morning and sunrise when all the world got up and set about its various works and pleasures, with the exception of old John Sedley, who was not to fight with fortune, or to hope or scheme any more, but to go and take up a quiet and utterly unknown residence in a churchyard at Brompton by the side of his old wife.	И вот настало утро, когда солнце взошло и весь мир поднялся от сна и занялся своими делами и развлечениями, - весь мир, кроме старого Джона Седли, которому не надо было более бороться с судьбою, питать надежды, строить планы: ему оставалось лишь добраться до тихого, безвестного приюта на бромптонском кладбище, где уже покоилась его жена.
Major Dobbin, Jos, and Georgy followed his remains to the grave, in a black cloth coach.	Майор Доббин, Джоз и Джорджи проводили его в карете, обтянутой черным сукном.
Jos came on purpose from the Star and Garter at Richmond, whither he retreated after the deplorable event.	Джоз специально для этого приехал из "Звезды и Подвязки" в Ричмонде, куда он удалился после печального события.
He did not care to remain in the house, with the--under the circumstances, you understand.	Ему не хотелось оставаться в доме вместе с... при таких обстоятельствах, вы понимаете?
But Emmy stayed and did her duty as usual.	Но Эмми осталась и выполнила свой долг, как всегда.
She was bowed down by no especial grief, and rather solemn than sorrowful.	Смерть отца не явилась для нее особенно тяжелым ударом, и держалась она скорее серьезно, чем печально.
She prayed that her own end might be as calm and painless, and thought with trust and reverence of the words which she had heard from her father during his illness, indicative of his faith, his resignation, and his future hope.	Она молилась о том, чтобы ее кончина была такой же мирной и безболезненной, и с благоговением вспоминала слова, которые слышала от отца во время его болезни и которые свидетельствовали об его вере, покорности судьбе и надежде на будущую жизнь.
Yes, I think that will be the better ending of the two, after all.	Да, в конце концов такая смерть, пожалуй, лучше всякой другой.
Suppose you are particularly rich and well-to-do and say on that last day,	Предположим, вы богаты и обеспечены, и вот вы говорите в этот последний день:
"I am very rich; I am tolerably well known; I have lived all my life in the best society, and thank Heaven, come of a most respectable family.	"Я очень богат; меня хорошо знают; я прожил свою жизнь в лучшем обществе и, благодарение богу, происхожу из самой почтенной семьи.
I have served my King and country with honour.	Я с честью служил своему королю и отечеству.
I was in Parliament for several years, where, I may say, my speeches were listened to and pretty well received.	Я несколько лет подвизался в парламенте, где, смею сказать, к моим речам прислушивались и принимали их очень хорошо.

I don't owe any man a shilling: on the contrary, I lent my old college friend, Jack Lazarus, fifty pounds, for which my executors will not press him.	Я никому не должен ни гроша; напротив, я дал взаймы старому школьному товарищу, Джеку Лазарю, пятьдесят фунтов, и мои душеприказчики не будут торопить его с уплатой.
I leave my daughters with ten thousand pounds apiece--very good portions for girls; I bequeath my plate and furniture, my house in Baker Street, with a handsome jointure, to my widow for her life; and my landed property, besides money in the funds, and my cellar of well-selected wine in Baker Street, to my son.	Я оставляю дочерям по десять тысяч фунтов -очень хорошее приданое; я завещал все серебро, обстановку и дом на Бейкер-стрит, вместе с законной долей наследства, в пожизненное владение жене, а мои земли, ценные бумаги и погреб с отборными винами в доме на Бейкер-стрит - сыну.
I leave twenty pound a year to my valet; and I defy any man after I have gone to find anything against my character."	Я оставляю двадцать фунтов ежегодного дохода своему камердинеру и ручаюсь, что после моей смерти никто не сыщет предлога, чтобы очернить мое имя!"
Or suppose, on the other hand, your swan sings quite a different sort of dirge and you say,	Или, предположим, ваш лебедь запоет совсем другую песню, и вы скажете:
"I am a poor blighted, disappointed old fellow, and have made an utter failure through life.	"Я бедный, горемычный, во всем отчаявшийся старик, всю мою жизнь мне не везло.
I was not endowed either with brains or with good fortune, and confess that I have committed a hundred mistakes and blunders. I own to having forgotten my duty many a time.	Я не был наделен ни умом, ни богатством. Сознаюсь, что я совершил сотни всяких ошибок и промахов, что я не раз забывал о своих обязанностях.
I can't pay what I owe.	Я не могу уплатить свои долги.
On my last bed I lie utterly helpless and humble, and I pray forgiveness for my weakness and throw myself, with a contrite heart, at the feet of the Divine Mercy."	На смертном ложе я лежу беспомощный и униженный, и я молюсь о прощении мне моей слабости и с сокрушенным сердцем повергаю себя к стопам божественного милосердия".
Which of these two speeches, think you, would be the best oration for your own funeral?	Какую из этих двух речей вы бы выбрали для надгробного слова на ваших похоронах?
Old Sedley made the last; and in that humble frame of mind, and holding by the hand of his daughter, life and disappointment and vanity sank away from under him.	Старик Седли произнес последнюю. И в таком смиренном состоянии духа, держа за руку дочь, ушел из жизни, оставив позади всю мирскую суету и огорчения.
"You see," said old Osborne to George, "what comes of merit, and industry, and judicious speculations, and that.	– Вот видишь, - говорил старик Осборн Джорджу,- как вознаграждаются заслуги, трудолюбие и разумное помещение денег!
Look at me and my banker's account.	Взять хотя бы меня, - какой у меня счет в банке.
Look at your poor Grandfather Sedley and his failure.	Теперь возьми своего бедного дедушку Седли с его злоключениями.
And yet he was a better man than I was, this day twenty years--a better man, I should say, by ten thousand pound."	А ведь двадцать лет тому назад он был куда богаче меня - на целых десять тысяч фунтов!
Beyond these people and Mr. Clapp's family, who came over from Brompton to pay a visit of condolence, not a single soul alive ever cared a penny piece about old John Sedley, or remembered the existence of such a person.	Кроме этих людей и семьи мистера Клепа, приехавшей из Бромптона выразить свои соболезнования, ни одна душа не поинтересовалась старым Джоном Седли и даже не вспомнила о существовании такого человека.

When old Osborne first heard from his friend Colonel Buckler (as little Georgy had already informed us) how distinguished an officer Major Dobbin was, he exhibited a great deal of scornful incredulity and expressed his surprise how ever such a feller as that should possess either brains or reputation.	Когда старик Осборн (о чем уже сообщал нам Джорджи) впервые услышал от своего друга полковника Баклера, какой выдающийся офицер майор Доббин, он отнесся к этому с презрительным недоверием и наотрез отказался понять, как может такой субъект обладать умом и пользоваться хорошей репутацией.
But he heard of the Major's fame from various members of his society.	Но ему пришлось услышать отличные отзывы о майоре и от других своих знакомых.
Sir William Dobbin had a great opinion of his son and narrated many stories illustrative of the Major's learning, valour, and estimation in the world's opinion.	Сэр У ильям Доббин был весьма высокого мнения о своем сыне и рассказывал много историй, подтверждавших ученость майора, его храбрость и лестное мнение света о его достоинствах.
Finally, his name appeared in the lists of one or two great parties of the nobility, and this circumstance had a prodigious effect upon the old aristocrat of Russell Square.	Наконец имя майора появилось в списке приглашенных на званые вечера в самом высшем обществе, и это обстоятельство оказало прямо-таки волшебное действие на старого аристократа с Рассел-сквер.
The Major's position, as guardian to Georgy, whose possession had been ceded to his grandfather, rendered some meetings between the two gentlemen inevitable; and it was in one of these that old Osborne, a keen man of business, looking into the Major's accounts with his ward and the boy's mother, got a hint, which staggered him very much, and at once pained and pleased him, that it was out of William Dobbin's own pocket that a part of the fund had been supplied upon which the poor widow and the child had subsisted.	Поскольку майор был опекуном Джорджи, а Эмилии пришлось отдать мальчика деду, между обоими джентльменами состоялся ряд деловых свиданий, и во время одного из них старик Осборн, отличный делец, просматривая отчеты майора по делам опекаемого и его матери, сделал поразительное открытие, которое и огорчило его и порадовало: часть средств, на которые существовала бедная вдова и ее ребенок, шла из собственного кармана Уильяма Доббина.
When pressed upon the point, Dobbin, who could not tell lies, blushed and stammered a good deal and finally confessed.	Когда Осборн потребовал от Доббина объяснений, тот, как человек, совершенно не умеющий лгать, покраснел, начал что-то плести и в конце концов признался.
"The marriage," he said (at which his interlocutor's face grew dark) "was very much my doing.	– Брак Джорджа, - сказал он (при этих словах лицо его собеседника потемнело), - в значительной степени был делом моих рук.
I thought my poor friend had gone so far that retreat from his engagement would have been dishonour to him and death to Mrs. Osborne, and I could do no less, when she was left without resources, than give what money I could spare to maintain her."	Я считал, что мой бедный друг зашел так далеко, что отступление от взятых им на себя обязательств опозорит его и убьет миссис Осборн. И когда она оказалась без всяких средств, я просто не мог не поддержать ее в меру своих возможностей.
"Major D.," Mr. Osborne said, looking hard at him and turning very red too--"you did me a great injury; but give me leave to tell you, sir, you are an honest feller.	– Майор Доббин, - сказал мистер Осборн, глядя на него в упор и тоже заливаясь краской, - вы нанесли мне большое оскорбление, но позвольте сказать вам, сэр, что вы честный человек!

There's my hand, sir, though I little thought that my flesh and blood was living on you--" and the pair shook hands, with great confusion on Major Dobbin's part, thus found out in his act of charitable hypocrisy.	Вот моя рука, сэр, хотя мне никогда не приходило в голову, что собственная моя кровь и плоть жила на ваши средства... И они пожали друг другу руки, к великому смущению лицемера Доббина, чье великодушие оказалось разоблаченным.
He strove to soften the old man and reconcile him towards his son's memory.	Доббин сделал попытку смягчить старика и примирить его с памятью сына.
"He was such a noble fellow," he said, "that all of us loved him, and would have done anything for him.	– Джордж был такой молодец, - сказал он, - что все мы любили его и готовы были сделать для него что угодно.
I, as a young man in those days, was flattered beyond measure by his preference for me, and was more pleased to be seen in his company than in that of the Commander-in-Chief.	Я, в те дни еще молодой человек, был польщен свыше всякой меры тем предпочтением, которое Джордж мне оказывал, и не променял бы его общества даже на самого главнокомандующего!
I never saw his equal for pluck and daring and all the qualities of a soldier"; and Dobbin told the old father as many stories as he could remember regarding the gallantry and achievements of his son.	Я никогда не видел никого, кто сравнился бы с ним в храбрости или в других качествах солдата. – И Доббин рассказал старику отцу все, что мог припомнить о доблести и подвигах его сына.
"And Georgy is so like him," the Major added.	– А как Джорджи похож на него! – добавил майор.
"He's so like him that he makes me tremble sometimes," the grandfather said.	– Он так похож на него, что мне иной раз просто страшно становится, - признался дед.
On one or two evenings the Major came to dine with Mr. Osborne (it was during the time of the sickness of Mr. Sedley), and as the two sat together in the evening after dinner, all their talk was about the departed hero.	Раза два майор приезжал к мистеру Осборну обедать (это было во время болезни мистера Седли), и, оставшись вдвоем после обеда, они беседовали о почившем герое.
The father boasted about him according to his wont, glorifying himself in recounting his son's feats and gallantry, but his mood was at any rate better and more charitable than that in which he had been disposed until now to regard the poor fellow; and the Christian heart of the kind Major was pleased at these symptoms of returning peace and good-will.	Отец, по обыкновению, хвастался сыном, самодовольно перечисляя его подвиги, но чувствовалось, что он смягчился, что его гнев против бедного молодого человека остыл, и доброе сердце майора радовалось такой перемене в суровом старике.
On the second evening old Osborne called Dobbin William, just as he used to do at the time when Dobbin and George were boys together, and the honest gentleman was pleased by that mark of reconciliation.	На второй вечер старый Осборн уже называл Доббина Уильямом, как в те времена, когда Доббин и Джордж были мальчиками. И честный наш майор усмотрел в этом доброе предзнаменование.
On the next day at breakfast, when Miss Osborne, with the asperity of her age and character, ventured to make some remark reflecting slightingly upon the Major's appearance or behaviour--the master of the house interrupted her.	На следующий день за завтраком, когда мисс Осборн с резкостью, свойственной ее возрасту и характеру, рискнула слегка пройтись насчет внешности и поведения майора, хозяин дома перебил ее:
"You'd have been glad enough to git him for yourself, Miss O.	– Ты сама с удовольствием подцепила бы его, голубушка!

But them grapes are sour.	Но зелен виноград!
Ha! ha!	Ха-ха-ха!
Major William is a fine feller."	Майор Уильям прекрасный человек!
"That he is, Grandpapa," said Georgy approvingly; and going up close to the old gentleman, he took a hold of his large grey whiskers, and laughed in his face good-humouredly, and kissed him.	– Вот это правда, дедушка, - сказал одобрительно Джорджи и, подойдя к старому джентльмену, забрал в горсть его длинные седые бакенбарды, ласково улыбнулся ему и поцеловал его.
And he told the story at night to his mother, who fully agreed with the boy.	А вечером передал весь этот разговор своей матери, и та полностью согласилась с мальчиком.
"Indeed he is," she said.	– Конечно, он превосходный человек! – сказала она.
"Your dear father always said so. He is one of the best and most upright of men."	– Твой дорогой отец всегда это говорил: Доббин -один из лучших и справедливейших людей.
Dobbin happened to drop in very soon after this conversation, which made Amelia blush perhaps, and the young scapegrace increased the confusion by telling Dobbin the other part of the story.	Очень скоро после этой беседы Доббин забежал к ним, что, должно быть, и заставило Эмилию вспыхнуть. А юный повеса смутил мать еще больше, передав Доббину вторую часть их утреннего разговора.
"I say, Dob," he said, "there's such an uncommon nice girl wants to marry you.	– Знаете, Доб, - заявил он, - одна необычайно прелестная девушка хочет выйти за вас замуж.
She's plenty of tin; she wears a front; and she scolds the servants from morning till night."	У нее куча денег, она носит накладку и ругает прислугу с утра до ночи!
"Who is it?" asked Dobbin.	– Кто же это? – спросил Доббин.
"It's Aunt O.," the boy answered.	– Тетя Осборн! – ответил мальчик.
"Grandpapa said so.	– Так сказал дедушка.
And I say, Dob, how prime it would be to have you for my uncle."	Ах, Доб, вот было бы здорово, если бы вы стали моим дядей!
Old Sedley's quavering voice from the next room at this moment weakly called for Amelia, and the laughing ended.	В эту минуту дребезжащий голос старика Седли слабо окликнул из соседней комнаты Эмилию, и смех прекратился.
That old Osborne's mind was changing was pretty clear.	Что настроение старого Осборна изменилось, было совершенно ясно.
He asked George about his uncle sometimes, and laughed at the boy's imitation of the way in which Jos said	Он иногда расспрашивал Джорджа об его дядюшке и смеялся, когда мальчик изображал, как Джоз говорит:
"God-bless-my-soul" and gobbled his soup.	"Разрази меня господь!" - и жадно глотает суп.
Then he said,	Однажды старик сказал:
"It's not respectful, sir, of you younkers to be imitating of your relations.	– Это непочтительно с вашей стороны, сэр, что вы, молокосос, передразниваете родственников.
Miss O., when you go out adriving to-day, leave my card upon Mr. Sedley, do you hear?	Мисс Осборн! Когда поедете сегодня кататься, завезите мою карточку мистеру Седли, слышите?

There's no quarrel betwigst me and him anyhow."	С ним-то я никогда не ссорился.
The card was returned, and Jos and the Major were asked to dinner--to a dinner the most splendid and stupid that perhaps ever Mr. Osborne gave; every inch of the family plate was exhibited, and the best company was asked.	Была послана ответная карточка, и Джоз с майором получили приглашение к обеду - самому роскошному и самому нелепому из всех, какие когда-либо устраивал даже мистер Осборн. Все семейное серебро было выставлено напоказ, присутствовало самое именитое общество.
Mr. Sedley took down Miss O. to dinner, and she was very gracious to him; whereas she hardly spoke to the Major, who sat apart from her, and by the side of Mr. Osborne, very timid.	Мистер Седли вел к столу мисс Осборн, и та была к нему очень благосклонна; зато она почти не разговаривала с майором, который сидел по другую руку от мистера Осборна и сильно робел.
Jos said, with great solemnity, it was the best turtle soup he had ever tasted in his life, and asked Mr. Osborne where he got his Madeira.	Джоз с большой важностью заметил, что такого черепахового супа он не ел за всю свою жизнь, и осведомился у мистера Осборна, где он покупает мадеру.
"It is some of Sedley's wine," whispered the butler to his master.	– Это из погреба Седли, - шепнул дворецкий хозяину.
"I've had it a long time, and paid a good figure for it, too," Mr. Osborne said aloud to his guest, and then whispered to his right-hand neighbour how he had got it "at the old chap's sale."	– Я купил эту мадеру давно и заплатил за нее хорошую цену, - громко сказал мистер Осборн своему гостю. А потом шепотом сообщил соседу, сидевшему справа, как он приобрел вино "на распродаже у старика".
More than once he asked the Major about--about Mrs. George Osborne--a theme on which the Major could be very eloquent when he chose.	Старик Осборн неоднократно расспрашивал майора о... о миссис Джордж Осборн, - тема, на которую майор мог при желании говорить весьма красноречиво.
He told Mr. Osborne of her sufferings--of her passionate attachment to her husband, whose memory she worshipped still—of the tender and dutiful manner in which she had supported her parents, and given up her boy, when it seemed to her her duty to do so.	Он рассказал мистеру Осборну о ее страданиях, об ее страстной привязанности к мужу, чью память она чтит до сей поры, о том, как заботливо она поддерживала родителей и как отдала сына, когда, по ее мнению, долг велел ей так поступить.
"You don't know what she endured, sir," said honest Dobbin with a tremor in his voice, "and I hope and trust you will be reconciled to her.	– Вы не знаете, что она выстрадала, сэр! – сказал честный Доббин с дрожью в голосе. – И я надеюсь и уверен, что вы примиритесь с нею.
If she took your son away from you, she gave hers to you; and however much you loved your George, depend on it, she loved hers ten times more."	Пусть она отняла у вас сына, зато она отдала вам своего. И как бы горячо вы ни любили своего Джорджа, поверьте - она любила своего в десять раз больше!
"By God, you are a good feller, sir," was all Mr. Osborne said.	– Честное слово, вы хороший человек, сэр! – вот все, что сказал мистер Осборн.
It had never struck him that the widow would feel any pain at parting from the boy, or that his having a fine fortune could grieve her.	Ему никогда не приходило в голову, что вдова могла страдать, расставаясь с сыном, или что его богатство могло причинить ей горе.
A reconciliation was announced as speedy and inevitable, and Amelia's heart already began to beat at the notion of the awful meeting with George's father.	Чувствовалось, что примирение должно произойти непременно, и притом в самом скором времени; и сердце Эмилии уже начало усиленно биться при мысли о страшном свидании с отцом Джорджа.

It was never, however, destined to take place. Old Sedley's lingering illness and death supervened, after which a meeting was for some time impossible.	Однако этому свиданию так и не суждено было состояться: помешала затянувшаяся болезнь, а потом смерть старика Седли.
That catastrophe and other events may have worked upon Mr. Osborne.	Это событие и другие обстоятельства, должно быть, повлияли на мистера Осборна.
He was much shaken of late, and aged, and his mind was working inwardly.	Он очень сдал за последнее время, сильно постарел и весь ушел в свои мысли.
He had sent for his lawyers, and probably changed something in his will.	Он посылал за своими поверенными и, вероятно, кое-что изменил в своем завещании.
The medical man who looked in pronounced him shaky, agitated, and talked of a little blood and the seaside; but he took neither of these remedies.	Врач, осмотревший старика, нашел, что он очень слаб и возбужден, и поговаривал о небольшом кровопускании и поездке на море, но старик Осборн отказался от того и другого.
One day when he should have come down to breakfast, his servant missing him, went into his dressing-room and found him lying at the foot of the dressing-table in a fit.	Однажды, когда он должен был спуститься к завтраку, слуга, не найдя его в столовой, вошел к нему в туалетную комнату и увидел старика на полу у туалетного столика. С ним случился удар.
Miss Osborne was apprised; the doctors were sent for; Georgy stopped away from school; the bleeders and cuppers came. Osborne partially regained cognizance, but never could speak again, though he tried dreadfully once or twice, and in four days he died.	Вызвали мисс Осборн, послали за врачами, задержали Джорджи, уезжавшего в школу. Больному пустили кровь, поставили банки, и он пришел в сознание, но так уж и не мог больше говорить, хотя раз или два делал к тому мучительные попытки. Через четыре дня он умер.
The doctors went down, and the undertaker's men went up the stairs, and all the shutters were shut towards the garden in Russell Square.	Доктора спустились по лестнице, люди гробовщика поднялись по ней; все ставни на стороне дома, обращенной к саду на Рассел-сквер, были закрыты.
Bullock rushed from the City in a hurry.	Буллок примчался из Сити.
"How much money had he left to that boy?	– Сколько денег он оставил мальчишке?
Not half, surely?	Не половину же?
Surely share and share alike between the three?"	Наверное, поровну между всеми тремя?
It was an agitating moment.	Минута была тревожная.
What was it that poor old man tried once or twice in vain to say?	Что же такое тщетно старался высказать бедный старик?
I hope it was that he wanted to see Amelia and be reconciled before he left the world to one dear and faithful wife of his son: it was most likely that, for his will showed that the hatred which he had so long cherished had gone out of his heart.	Я надеюсь, что ему хотелось повидать Эмилию и, перед тем как покинуть этот мир, примириться с верной женой своего сына. Очень вероятно, что так оно и было, ибо его завещание показало, что ненависть, которую он так долго лелеял, исчезла из его сердца.
They found in the pocket of his dressing-gown the letter with the great red seal which George had written him from Waterloo.	В кармане его халата нашли письмо с большой красной печатью, написанное ему Джорджем из Ватерлоо.

He had looked at the other papers too, relative to his son, for the key of the box in which he kept them was also in his pocket, and it was found the seals and envelopes had been broken--very likely on the night before the seizure--when the butler had taken him tea into his study, and found him reading in the great red family Bible.	Очевидно, старик пересматривал и другие свои бумаги, имевшие отношение к сыну, потому что ключ от ящика, где они хранились, оказался также у него в кармане. Печати были сломаны, а конверты вскрыты, по всей вероятности, накануне удара, - потому что, когда дворецкий подавал старику чай в его кабинет, он застал хозяина за чтением большой семейной Библии в красном переплете.
When the will was opened, it was found that half the property was left to George, and the remainder between the two sisters.	Когда вскрыли завещание, оказалось, что половина состояния отказана Джорджу, остальное поровну обеим сестрам.
Mr. Bullock to continue, for their joint benefit, the affairs of the commercial house, or to go out, as he thought fit.	Мистеру Буллоку предоставлялось продолжать вести дела торгового дома - в общих интересах всех наследников - или же выйти из фирмы, если на то будет его желание.
An annuity of five hundred pounds, chargeable on George's property, was left to his mother, "the widow of my beloved son, George Osborne," who was to resume the guardianship of the boy.	Ежегодный доход в пятьсот фунтов, взимаемый с части Джорджа, завещался его матери, "вдове моего возлюбленного сына Джорджа Осборна"; ей предлагалось снова вступить в исполнение опекунских обязанностей по отношению к своему сыну.
"Major William Dobbin, my beloved son's friend," was appointed executor; "and as out of his kindness and bounty, and with his own private funds, he maintained my grandson and my son's widow, when they were otherwise without means of support" (the testator went on to say) "I hereby thank him heartily for his love and regard for them, and beseech him to accept such a sum as may be sufficient to purchase his commission as a Lieutenant-Colonel, or to be disposed of in any way he may think fit."	"Майор Уильям Доббин, друг моего возлюбленного сына", назначался душеприказчиком, "и так как он, по своей доброте и великодушию, поддерживал на свои личные средства моего внука и вдову моего сына, когда они оказались без всяких средств (так гласило дальше завещание), то я сим благодарю его сердечно за его любовь и приязнь к ним и прошу его принять от меня такую сумму, которая будет достаточна для покупки чина подполковника, или же располагать этой суммой по своему усмотрению".
When Amelia heard that her father-in-law was reconciled to her, her heart melted, and she was grateful for the fortune left to her.	Когда Эмилия узнала, что свекор примирился с нею, сердце ее растаяло и исполнилось признательности за состояние, оставленное ей.
But when she heard how Georgy was restored to her, and knew how and by whom, and how it was William's bounty that supported her in poverty, how it was William who gave her her husband and her son--oh, then she sank on her knees, and prayed for blessings on that constant and kind heart; she bowed down and humbled herself, and kissed the feet, as it were, of that beautiful and generous affection.	Но когда она узнала, что Джорджи возвращен ей, и как это произошло, и благодаря кому, а также и о том, что великодушный Уильям поддерживал ее в бедности, что это Уильям дал ей и мужа и сына, - о, тут она упала на колени и молила небо благословить это верное и доброе сердце! Она смиренно склонилась во прах перед такой прекрасной и великодушной любовью.
And gratitude was all that she had to pay back for such admirable devotion and benefits--only gratitude!	И за эту несравненную преданность и за все щедроты она могла заплатить только благодарностью - одной лишь благодарностью!
If she thought of any other return, the image of George stood up out of the grave and said,	Если у нее и мелькнула мысль о какой-то иной награде, образ Джорджа вставал из могилы и говорил:

"You are mine, and mine only, now and forever."	"Ты моя, только моя, и ныне и присно!"
William knew her feelings: had he not passed his whole life in divining them?	Уильяму были известны ее чувства, - разве он не провел всю свою жизнь в том, чтобы их угадывать?
When the nature of Mr. Osborne's will became known to the world, it was edifying to remark how Mrs. George Osborne rose in the estimation of the people forming her circle of acquaintance.	Назидательно отметить, как выросла миссис Осборн во мнении людей, составлявших круг ее знакомых, когда стало известно содержание духовной мистера Осборна.
The servants of Jos's establishment, who used to question her humble orders and say they would "ask Master" whether or not they could obey, never thought now of that sort of appeal.	Слуги Джоза, позволявшие себе оспаривать ее скромные распоряжения и говорить, что "спросят у хозяина", теперь и не думали о подобной апелляции.
The cook forgot to sneer at her shabby old gowns (which, indeed, were quite eclipsed by that lady's finery when she was dressed to go to church of a Sunday evening), the others no longer grumbled at the sound of her bell, or delayed to answer that summons.	Кухарка перестала насмехаться над ее поношенными старыми платьями (которые, конечно, никуда не годились по сравнению с изящными нарядами этой особы, когда она, разрядившись, шла в воскресенье вечером в церковь); лакей не ворчал больше, когда раздавался звонок Эмилии, и торопился на него откликнуться.
The coachman, who grumbled that his 'osses should be brought out and his carriage made into an hospital for that old feller and Mrs. O., drove her with the utmost alacrity now, and trembling lest he should be superseded by Mr. Osborne's coachman, asked "what them there Russell Square coachmen knew about town, and whether they was fit to sit on a box before a lady?"	Кучер, брюзжавший, что незачем тревожить лошадей и превращать карету в больницу ради этого старикашки и миссис Осборн, теперь гнал во весь дух и, боясь, как бы его не заменили кучером мистера Осборна, спрашивал: "Разве эти кучера с Рассел-сквер знают город и разве они достойны сидеть на козлах перед настоящей леди?"
Jos's friends, male and female, suddenly became interested about Emmy, and cards of condolence multiplied on her hall table.	Друзья Джоза - как мужчины, так и женщины -вдруг стали интересоваться Эмилией, и карточки с выражениями соболезнования грудами лежали на столе в ее прихожей.
Jos himself, who had looked on her as a good-natured harmless pauper, to whom it was his duty to give victuals and shelter, paid her and the rich little boy, his nephew, the greatest respect--was anxious that she should have change and amusement after her troubles and trials, "poor dear girl"--and began to appear at the breakfast-table, and most particularly to ask how she would like to dispose of the day.	Сам Джоз, считавший сестру добродушной и безобидной нищей, которой он обязан был давать пропитание и кров, стал относиться с величайшим уважением к ней и к богатому мальчику, своему племяннику, уверял, что "бедной девочке" нужны перемена и развлечения после ее тревог и испытаний, и начал выходить к завтраку и любезно справляться, как Эмилия располагает провести день.
In her capacity of guardian to Georgy, she, with the consent of the Major, her fellow-trustee, begged Miss Osborne to live in the Russell Square house as long as ever she chose to dwell there; but that lady, with thanks, declared that she never could think of remaining alone in that melancholy mansion, and departed in deep mourning to Cheltenham, with a couple of her old domestics.	В качестве опекунши Джорджи Эмилия, с согласия майора, своего соопекуна, предложила мисс Осборн оставаться в доме на Рассел-сквер, пока ей будет угодно там жить. Но эта леди, выразив свою признательность, заявила, что она и в мыслях не имела оставаться в этом мрачном особняке, и, облачившись в глубокий траур, переехала в Челтнем с двумя-тремя старыми слугами.

The rest were liberally paid and dismissed, the faithful old butler, whom Mrs. Osborne proposed to retain, resigning and preferring to invest his savings in a public-house, where, let us hope, he was not unprosperous.	Остальным было щедро заплачено, и их отпустили. Верный старый дворецкий, которого мисс Осборн предполагала оставить у себя, отказался от места и предпочел вложить свои сбережения в питейный дом (мы надеемся, что дела его пошли неплохо).
Miss Osborne not choosing to live in Russell Square, Mrs. Osborne also, after consultation, declined to occupy the gloomy old mansion there.	Когда мисс Осборн отказалась жить на Рассел-сквер, миссис Осборн, посовещавшись с друзьями, также не пожелала занять этот мрачный старый особняк.
The house was dismantled; the rich furniture and effects, the awful chandeliers and dreary blank mirrors packed away and hidden, the rich rosewood drawing-room suite was muffled in straw, the carpets were rolled up and corded, the small select library of well-bound books was stowed into two wine-chests, and the whole paraphernalia rolled away in several enormous vans to the Pantechnicon, where they were to lie until Georgy's majority.	Дом был закрыт, - пышные портьеры, мрачные канделябры и унылые потускневшие зеркала уложены и спрятаны, богатая обстановка гостиной розового дерева укутана в солому, ковры скатаны и перевязаны веревками, маленькая избранная библиотека прекрасно переплетенных книг упакована в два ящика из-под вина, и все это имущество отвезено в нескольких огромных фургонах в Пантехникон, где оно должно было оставаться до совершеннолетия Джорджи.
And the great heavy dark plate-chests went off to Messrs. Stumpy and Rowdy, to lie in the cellars of those eminent bankers until the same period should arrive.	А большие тяжелые сундуки с серебряной посудой отправились к господам Стампи и Рауди и, до наступления того же срока, исчезли в подвальных кладовых этих знаменитых банкиров.
One day Emmy, with George in her hand and clad in deep sables, went to visit the deserted mansion which she had not entered since she was a girl.	Однажды Эмми, вся в черном, взяв с собой Джорджи, отправилась навестить опустевший дом, в который не вступала со времени своего девичества.
The place in front was littered with straw where the vans had been laden and rolled off.	Улица перед домом, где грузились фургоны, была усеяна соломой.
They went into the great blank rooms, the walls of which bore the marks where the pictures and mirrors had hung.	Эмилия с сыном вошла в огромные пустые залы с темными квадратами на стенах там, где раньше висели картины и зеркала.
Then they went up the great blank stone staircases into the upper rooms, into that where grandpapa died, as George said in a whisper, and then higher still into George's own room.	Они поднялись по широкой пустынной каменной лестнице в комнаты второго этажа, заглянули в ту, где умер дедушка, как шепотом сказал Джордж, а потом еще выше - в комнату самого Джорджа.
The boy was still clinging by her side, but she thought of another besides him.	Эмилия по-прежнему держала за руку сына, но думала она и о ком-то другом.
She knew that it had been his father's room as well as his own.	Она знала, что задолго до Джорджи в этой комнате жил его отец.
She went up to one of the open windows (one of those at which she used to gaze with a sick heart when the child was first taken from her), and thence as she looked out she could see, over the trees of Russell Square, the old house in which she herself was born, and where she had passed so many happy days of sacred youth.	Эмилия подошла к одному из открытых окон (к одному из тех окон, на которые она, бывало, смотрела с болью в сердце, когда у нее отняли сына) и увидела из-за деревьев Рассел-сквер старый дом, где она сама родилась и где провела так много счастливых дней своей благословенной юности.