За час до полуночи (пер. Максима Дронова)

Хиггинс Джек

В одном таком месте я остановился снаружи небольшой траттории, и мы сели за грубый деревянный стол в тени, и хозяин – очень старый человек с белесыми волосами – принес нам бутылку «пассито», обжигающе ледяную со дна ручья.

Хотя было только одиннадцать утра, но уже очень жарко, и, когда нас окружило кольцо благоговейно разглядывающих детей, мы ясно ощутили запах их немытых тел.

– У них что, здесь нет ни одного мужчины? – проворчал Берк. Он выглядел уставшим и много потел – гигантские темные пятна пропитывали под мышками его рубашку.

– Большинство

мужчин эмигрировало, – сказал я ему. – В некоторых провинциях Сицилии восемьдесят пять процентов населения состоит из женщин и детей.

Берк с отвращением осмотрелся вокруг и вытер пот со лба.

– Что за чертова страна.

Роза Солаццо исчезла в поисках места, которое используется в качестве туалета в этих краях, и присоединилась к нам как раз в тот момент, когда полковник произносил свой последний комментарий. Он, очевидно, ей не понравился.

– Это одна из беднейших областей в Европе, полковник Берк. Летом здесь такой же климат, как и в Северной Африке, земля едва поддается обработке, а все источники воды контролируются мафией. Эти люди рождаются без какой-либо надежды. Что они еще могут предпринять, как только не попытаться уехать?

Она, очевидно, и не надеялась переубедить его. Люди, о которых она говорила, были ее соотечественниками – не исключено, что она начала свою жизнь в одной из подобных деревень.

Берк рассмеялся.

– Вы, как мне кажется, живете весьма прилично.

Роза резко протолкалась через толпу детей и забралась в «фиат». Я допил свой стакан и покачал головой, когда Берк стал наливать себе еще один.

– Я не стал бы на твоем месте повторять. Сильная штука «пассито».

Этого оказалось достаточно, чтобы заставить его наполнить стакан до краев. Тогда я оставил Берка за столом и сел в машину. Вынув сигареты, я предложил одну Розе.

– Примите мои извинения. Он просто не понимает.

Роза была взбешена.

– Я не нуждаюсь в ваших извинениях. Он, по крайней мере, говорит от невежества, но вы и вам подобные – вы и мафия – ответственны за все это.

Итак, я был все еще мафиозо? Я обернулся, и она наклонилась и дотронулась до моего плеча.

– Нет, я раздражена и вымещаю свой гнев на вас. Вы простите меня?

Я не мог сказать, что творилось за темными стеклами. Подумала ли она, что зашла слишком далеко, и просто пыталась восстановить отношения или же боялась самой мысли о том, что оскорбила внука Вито Барбаччиа? Или, возможно, это была всего лишь простая вежливость?

Мой ответ годился для всех трех вариантов.

– Все в порядке.

Берк тем временем допивал свой третий стакан. Закончив его, он встал, затем снова резко сел, выглядя удивленным.

– Вы предупреждали его насчет «пассито»? – спросила Роза.

– Он был не в том настроении.

Она начала смеяться. Мстительность, особенно когда это касается женщин, всегда сладка.

* * *

Мы были уже высоко в горах, на гигантских безлюдных скалах вокруг Монте Каммарата, причем сама гора поднималась в небо на высоту около шести тысяч футов.

Берк

погрузился в оцепенение, а Роза положила руки на спинку моего сиденья, и мы беседовали; наши голоса становились тише, когда скалы смыкались вокруг нас. Съехав с главной дороги, мы стали подниматься по серпантину в горы, долина лежала глубоко под нами.

Чертова страна, как сказал Берк, пристанище беглых рабов и бандитов со времен Римской империи.

Во время войны здесь был главный опорный пункт итало-германской системы обороны, когда союзники оккупировали остров, однако американцы прошли через него без усилий благодаря тому, что, по слухам, большинство итальянских солдат дезертировали после приказа, поступившего от мафии.

Дорога сузилась, однако она полностью принадлежала нам, и я держался ближе к скале, медленно поднимаясь на второй передаче в облаке пыли. Единственными живыми существами, которых мы видели, были пастух со стадом высоко над линией буковых деревьев, и когда мы проехали поворот, то обнаружили Беллону в сотне ярдов впереди.

В течение многих лет из-за постоянного состояния анархии и бандитизма в сельской части Сицилии люди стремились объединяться в деревни, значительно большие по размеру, чем встречаются повсюду в Европе. Беллона была поменьше остальных, хотя, возможно, это было естественно в такой малонаселенной высокогорной стране.

Несколько улиц сбегали под уклон к площади, причем сточные канавы вдоль них были открытыми – видимо, никто не возражал против запаха мочи. В пыли вяло играли тощие дети.

Я затормозил у винной лавки. В тени стояли три деревянных стола со скамейками; двое мужчин сидели и пили красное вино. Один из них был старым крестьянином в потертой темной одежде. Его приятель выглядел иначе – низкорослый, крепко сложенный человек лет сорока, с типом лица, которое не подвержено загару, и с темными, глубоко посаженными глазами.

Что отличает мафиозо? Очевидно, особый взгляд, вид превосходства и отстраненности от других людей. Этот человек был Серда – я уже был уверен в этом, когда он поднялся на ноги и двинулся в нашу сторону.

– Что я могу сделать для вас, синьор? – сказал он, когда я вылез из машины, чтобы поприветствовать его.

Берк выглядел уже совершенно больным. Большие капли пота стекали с его лица, и он плотно прижимал руку к животу.

– Мы едем в Агридженто, – сказал я. – Один из моих пассажиров заболел. – Он наклонился, посмотрел на Берка, затем на Розу, и я добавил:

– Вы владелец?

Он кивнул.

– Кто он, американец?

– Ирландец. Выпил бутылку «пассито» на нашей последней остановке. Несмотря на то, что его предупреждали.

– Туристы. – Серда покачал головой. – Мы проводим его в дом.

– Лучше подождите снаружи, синьорина, – сказал я Розе. – Что мне заказать вам?

Она помолчала, затем слегка улыбнулась.

– Кофе, но убедитесь, чтобы они вскипятили воду.

– Я сразу же пошлю жену, синьорина, – сказал Серда. – Может быть, вы соизволите сесть за один из столиков?