Царевна
Шрифт:
Но сейчас Софья была в Москве, а Петруша здесь в Преображенском, устраивал очередные маневры своих потешных полков.
– О, мин херц, прибыл голландец Карш… Карштен Брандт, – запинаясь, выпалил Меньшиков. Да что ж у этих иноземцев имена такие корявые.
– Приехал, значит, голубчик. Так, веди меня скорей к нему, – оживлённо воскликнул Петр и, улыбнувшись, обнял Алексашку. Петр огромной ручищей схватился за деревянную ручку двери. Его глаза сияли от радости. В большой и светлой гостинной, Петра ожидал низкорослый мужчина в голландской треуголке, держа в руках кружку с напитком. В середине зала суетилась девушка-челядинка. Служанка, ловко расставляла на столе блюда с разными явствами и кувшины с ароматными напитками. Заметив царевича в распахнутых дверях, человек в иноземной треуголке поднялся и отвесил поклон, приветствуя царевича.
– Ну, накормили тебя? – щурясь, спросил он у иностранца.
– Да герр Питер, премного благодарен. Я привез с собой из свой страна, немного инструмент, – с трудом проговорил Карштен Брандт. Он плохо владел русским языком, что весьма потешало юного Петра. Немного смутившись, иностранец продолжил:
– Но я не один, со мной приехать жена. Она много болеть без меня. Нужен уход, – пытаясь оправдаться, произнёс голландец.
Петр, разобравшись, в чем дело, поспешил успокоить гостя:
– За этим дело не встанет.
– Питер инструмент лежит в сундуке, – добавил голландец, – нужно занести его под крышу.
Петр повернулся к двери и громко крикнул:
– Алексашка, беги ко мне скорей.
Через мгновение в двери показалась голова Меньшикова.
– Слушаю, мин херц, – протянул он.
Петр указал в сторону двора:
– Пойди во двор, собери сундуки с инструментом и пристрой надежно.
– Сделаю мин херц, – кивнул головой Меньшиков и тотчас исчез.
– Ну, герр Брандт, с чего начнем? – с нетерпеним начал разговор Пётр.
Голландец отложил жареную курицу обратно на тарелку и вытер платком рот.
– А с чего государь желает начать? – поинтересовался он.
– Конечно же, с кораблей! Дерево привезли, пеньку и смолу доставили. Завтра пушечный заряд привезут и пушки, – не пытаясь скрыть юношеского задора, продолжал Пётр.
– Что бы строить хороший корабль герр Питер, нужен хороший вода. Здесь вода очень маленький. Корабль мелкий будет.
– Будет тебе, Брандт, большая вода, – Петр стукнул кулаком по столу. На Плещеево озеро поедем. Там флот наш первый строить будем.
– Потешный? – переспросил голландец.
– Зачем же потешный, настоящий! Да так, чтобы пушки палили, да врагов на абордаж брать можно было. Все как в Голландии, – гордо заявил Пётр.
Брандт, согласился с царевичем и произнёс:
– Понимаю герр Питер. Хорошо, будем строить настоящие корабли.
– Только денег нужно будет очень много, – печально произнес голландец.
– А уж это не твоя забота! – усмехнулся Петр.
– Я царь ! Будут тебе деньги Брандт. Петр выскочил во двор и широким шагом направился к терему матушки. По пути он движением руки сорвал с амурных дел Меньшикова, который, пристроившись на деревянных перильцах, нашептывал что-то дворовой девушке.
– Бегу, мин херц, – кричал вдогонку Алексашка, пытаясь догнать Петра.
– Матушка, ты указ мой в казенный приказ отсылала? – взволнованно задал вопрос Пётр, ворвавшись в покои Натальи Кирилловны, да так, что тяжёлая деревянная дверь чуть не соскочила с петель.
– Да тише ты оглашенный, – Наталья Кирилловна всплеснула руками. Дворец так по бревнышку разнесешь. Отсылала указ. Намедне, дворянин Суконцев в Москву отправился.
– Ну и что? – Петр буквально высверливал глазами мать.
– Привез деньги Суконцев, Петруша, привез.
Петр облегченно выдохнул.
– Правда, не всю сумму дали, – добавила царица. Дьяк казенного приказа говорит в казне денег нет.
– Ну, сколько дали-то, не тяни.
– Пять тыщ рублев в приказе наскребли, – Наталья Кирилловна достала из шкатулки грамоту.
– Наскребли они, – злобно прошипел царевич,
– На свои дела царевна Софья деньги находит, стрельцам жалование увеличила. А на царский флот, деньги они по сусекам скребут.
Петр хлопнул кулаком по столу. Посуда на столе зазвенела и опрокинулась.
– Ох, дождется сестрица у меня.
– Это все думный дьяк Шакловитый Федор Леонтич воду мутит, – поправила сына Наталья Кирилловна.
– А ему, – Петр закусил кулак. Ему особливо голову рубить, в первую очередь.
– Вор. Вор! – Петр был вне себя от ярости.
– Так недалече им Петруша осталось, – поспешила его успокоить Наталья Кирилловна.
– Петруша, думали мы тут женить тебя.
– Что? – Петр обернулся и удивлённо посмотрел на мать. Это зачем еще?
Наталья Кирилловна взяла со стола кубок и налила в него квас:
– На вот выпей кваску, успокойся и дослушай.
– Коли женишься, Петруша, то по закону вступишь в совершеннолетие. Ну и править уже сам сможешь, коли не отрок уже. Хватит Софье при живых государях заправлять. Пора бы и честь знать.
Петр хитро прищурился:
– Обещать маменька не буду, но обязательно подумаю.
– Подумай Петруша, – матушка открыла ставни окна и посмотрела на зеленеющие поля поместья. Куда сейчас то, торопишься, сынок? – тихо спросила она.
– На Плещеево озеро! – твердо ответил царевич. Корабли строить будем с голландцем.
– Ой, ли уж корабли? – Наталья Кирилловна недоверчиво посмотрела на сына. Опять фантазирует Петруша, как со своими потешными солдатиками.
Тем временем к Плещееву озеру тянулись обозы с мастеровыми и челядью. Бревна для распиловки на брус и доски доставляли из Ярославля, а иную сосну прямую без веток, самой Камы. Мастеровые ставили большие деревянные стойки из тесаных стволов и скрепляли их между собой такими же деревянными перемычинами. Далее, в получившийся каркас затягивали длинный прямой киль, к которому нагелями крепили форштевень и шпангоуты. Топоры бойко стучали на всю округу. Челядь из соседней деревни была занята прокормом большого количества ртов. Из соседних лесов и перелесков доносились звонкие ребячьи голоса юных грибников.