Дар Авирвэля
Шрифт:
— Так он правда был аррином?! — Артур обрадованно подскочил, чуть не свалившись с кровати. Ольга нашла такую реакцию странной и даже настораживающей.
— Да, так он назвался. Я знаю, что почти никогда не рассказывала тебе про него. Но это не из-за того, что я сильно тоскую — хотя я действительно тоскую, — а из-за его происхождения. Я надеялась, что ты не узнаешь о мире своего отца… Ведь там опаснее, чем в нашем мире. Войны жёстче, пусть и происходят реже, множества виданных и невиданных тварей стремятся убить тебя, отсутствуют технологии и хорошие перспективы… Всё, как ты любишь. Но я не уверена, что там ты сможешь стать достойным человеком, ведь, скорее всего, ты будешь вынужден жить и работать на ферме… Если вообще выживешь.
— Я люблю фермы! Помнишь, с какой радостью я помогал дедушке и бабушке с огородом и ульями, когда мы ездили в деревню?
— Ты жил в деревне два месяца, а не всю жизнь. Артур, пойми…
— Подожди, мам. Прости, что перебил, но… ты уже знаешь о моём желании вернуться?..
— Это предсказуемо. Твои глаза горят, как не горели даже после появления Мерлина, а ноги так и просятся отправиться в те места. Но я не думаю, что это хорошая идея.
— Мам, я справлялся с трудностями ужасной репутации, я изучал разные травы, почти подстрелил оленя (промахнулся всего на пару сантиметров!) и даже летал на драконе! Ты правда думаешь, что я не справлюсь? Эвас… Эвас подарил мне то, что не может подарить эта реальность. Там я стал кем-то, пусть не очень значимым, и даже удостоился чести обедать с королевской семьёй! Пожалуйста, дай мне возможность решить это лично… В конце концов, я могу приходить к вам двоим каждый тамошний год и проводить с вами весь Авирвэль!
— Авирвэль?..
— Потом объясню. Пожалуйста, мам! Пожалуйста-пожалуйста! Я обещаю, что ты будешь гордиться мной! Я стану самым лучшим человеком того мира и одним из лучших людей этого!
Ольга смолкла. Лицевые мышцы напряглись, едва омрачая образ неухоженной женщины, а пальцы привычно затарабанили по губам. Мгновение растянулось для Артура на многие часы. Он предвкушал, боялся, надеялся и представлял, как любимая мама отвезёт его к ближайшим известным вратам и распрощается до следующей весны. Или лета? Наверное, эти циклы имеют своё расписание. Он всё смотрел, наблюдал, жадно раскрыв уверовавшие глаза, и внимал каждому шороху. Мерлин запрыгнул на кровать, пачкая прелестный пододеяльник с рисунком белого единорога немытыми лапами. Но никто не задумывался об этом сейчас. Часы беззвучно шли вперёд, в завершение дня, и стрелка в виде красивой стрелы смещалась всё левее и вверх, будто собиралась отправиться в полёт. От мучительного ожидания скрутило живот. Рюкзак с прекрасными булочками и фруктами был совсем рядом, но любое движение казалось сейчас таким же опасным, как тишайший звук в логове чудища. Артур точно не знает, сколько прошло минут. Но Мерлин, волнующийся в гораздо меньшей степени, сказал бы, что минуло всего тридцать секунд. И был прав, хотя хозяин бы принялся возражать, ссылаясь на каждую миллисекунду, проведённую в тяжелейшем ожидании. Но в итоге, когда минутная стрелка обернулась в половину, Ольга всё же заключила:
— Нет, сынок. Я не могу отпустить тебя. Это очень опасно. Но, чтобы ты не сильно расстраивался, пойду приготовлю тебе что-нибудь особенное. Я уже давно не притрагивалась к кухне… — уставшая женщина встала с кровати, едва качнув её, и удалилась из комнаты.
«Как так?!» — воскликнула грудь поверженного Артура, не готового к такому повороту. Конечно, каждый бы предположил, что столь затянувшееся ожидание не сулит ничего хорошего. Однако Артур, будучи очень оптимистичным и обнадёженным человеком в самой своей сути, искренне полагал услышать положительный ответ. Но теперь, с грузом, ударившимся о голову, он рухнул лицом в подушку и зарыдал так, как не рыдал уже очень давно. Он так хотел вернуться в Эвас, так хотел прожить достойную жизнь — по своим меркам, естественно, — а теперь мамин приговор раскрошил мечты в мелкие крошки! Но как ослушаться кого-то, кто воспитывал тебя, не жалея сил своих, в одиночестве и добром нраве? Нет, Артур не может быть настолько неблагодарным и распущенным! Поэтому он рыдал, прекрасно осознавая, что не имеет достаточно сил и характера для побега, который бы равнялся смачному плевку в лицо любимой матери…
Ника тихо юркнула в комнату, поэтому плачущий юноша не услышал её и не сделал вид, что всё хорошо. Девушка приблизилась к другу, погладила его и похлопала по плечу. Её обычные слова утешения: «Да не волнуйся, всё будет хорошо», и «Если будешь плакать — потеряешь душу», в этот раз не возымели эффекта. Будучи человеком таким же честным и искренним, она не подслушивала чужой разговор, поэтому не знала, почему её близкий друг захлёбывается слезами и соплями. Она могла только предполагать, но никогда не доверяла предположениям всерьёз, ведь однажды они привели прямо к стае агрессивных собак, бродящих по округе. Но сейчас её предположение могло оказаться верным — тётя Оля сказала что-то насчёт путешествия в тот, другой мир.
— Артур, ну не плачь. Неужели всё настолько плохо?..
— Она… сказала… что я не вернусь… в Эвас…
Артур перебивал каждое слово икотой и хрюканьем и не мог остановиться. Мамин отказ потряс его до глубины души, а любые попытки Ники успокоить товарища приводили к полному игнорированию или, в лучшем случае, отрицанию: «Всё не так плохо». «Да, всё ещё хуже!» Под конец перепалки, когда у девушки не осталось терпения, она встала с кровати и приобрела привычный офицерский вид, голосящий о том, что сейчас наступит самая настоящая армейская строгость. В такие моменты отказ от повиновения оборачивался самыми плачевными последствиями (в последний раз Ника так разозлилась, что вынудила Артура стричь газон)! В наступившей суровости даже весьма броская многоцветная одежда девушки казалась переделанной армейской формой. Подбоченившись и сохмурив брови, она гордо задрала подбородок и твёрдо сказала:
— Мельхов Артур Игоревич, сейчас же прекрати лить слёзы понапрасну и пойми, наконец, что ты пережил, — юноша немного успокоился и глянул на подругу одним глазом. — Ты побывал в каком-то расчудесном краю, вымахал там и стал похож на мужчину. И при этом ты позволяешь себе рыдать из-за какого-то пустяка, как избалованная истеричка! Сядь и утри слёзы, живо!
Голос Ники пылал сталью, а выправка повергала в смятение душу. Никто в здравом уме не посмел бы ослушаться девушку, недовольную и сконфуженную таким происшествием! Поэтому Артур тут же сел и сделал всё, что ему приказано. От рыданий остались лишь красные глаза и такой же нос. А Ника, чувствуя неугасимую власть, продолжила ковать, пока горячо:
— Уж не знаю, какие удивительные приключения выпали на твою голову, Артур, но ты заметно изменился с нашей последней встречи. Я ещё порасспрашиваю тебя насчёт того мира. А пока мне хочется знать, почему ты позволяешь себе тратить бесценные слёзы на всякие глупости. Ну и что, что тётя Оля так сказала? Ты что, готов отбросить все свои цели из-за одного несогласия? Может быть, ты не очень хочешь отправляться обратно, поэтому так быстро сдаёшься? Не такого Артура я не провожала в долгий путь! Если ты хочешь — нет, если ты чувствуешь, что твоё место там, тебе следует приложить все возможные усилия для успешного завершения своей миссии! Она не отпустила тебя сейчас. Что ж, тогда займись делом и штудируй книги и интернет, чтобы обогатиться знаниями! А потом, через неделю или месяц, или даже год, когда у тебя будет гораздо больше знаний, ты отправишься в тот мир образованным человеком! Так что? Ты будешь тратить время на слёзы или займёшься делом, как и подобает вольным птицам наподобие нас с тобой?
Слушая пламенную речь Ники, Артур невольно зажёгся её энтузиазмом. Ну и что, что мама не согласилась? Быть может, она согласится в следующий раз! Или, как сказала Ника, следует сначала заняться собой, а потом прийти к маме и сказать, что он готов к трудностям? Да! Определённо! Не имеет значения, сколько времени это займёт (в пределах двух лет, конечно). В любом случае, он вернётся в Эвас и будет жить там!
— Спасибо, Ника… — прохрипел Артур сопливым голосом. — Ты всегда поддерживаешь меня… Это так приятно!.. Как бы я хотел быть тобой…
— Иди умойся и высморкайся, а потом поговорим. Ты ещё столько должен мне поведать!
И он поведал. Вернее, сначала умылся как следует, смыл с себя грязь и глубокую тоску, а после этого рассказал Нике обо всём, что пережил (и что помнил), не утаив ни происхождение своего отца, ни дружбу с «древним злом», ни полёт на драконе. Каждое новое описание повергало подругу в доселе незнакомые эмоции — к счастью, крайне положительные, — а временами появляющиеся вопросы исчезали, неся за собой восхвалённое «о-о-о» и «а-а-а». Но чем больше Артур вдавался в подробности знакомства с Айвой и Киамой, в монолог о забавной сварливости Далия Мара и долгие объяснения причин становления преступниками, тем сильнее сжималось томящееся сердце. О, как же хотелось вернуться, встретиться с новообретёнными друзьями и представить им своих двух близких людей! Всё больше юноша интересовался сам у себя, чем же сейчас занимаются товарищи: устроился ли Далий Мар во дворце, в самой высокой башне? Уехали ли Айва и Киама в вековое странствие? И как там поживает принцесса Викки? Ах, Викки! Артуру так хотелось увидеть её, увидеть их всех, что он совсем не заметил наступившее молчание. Но стоило Нике напомнить другу, что он всё ещё в мире людей, он извинился и продолжил рассказ.