Дар Авирвэля
Шрифт:
— Далий Мар уверен, что со мной всё будет хорошо. Я не могу понять, с чего он так решил, а сам он ничего не говорит. Только: «Мог бы и сам догадаться». К сожалению, я не настолько умён…
— Не говорите так, Артур. Я уверена, что это не более чем ваше воображение пытается играть с вами. Не будь вы таким умным, дожили бы до этого момента? А ваша речь… Я редко встречаю людей, способных изъясняться красивыми, но вместе с тем искренними словами. Обычно они или говорят на каком-то современном языке, или кривят сердцем. Мы не терпим ни того, ни другого. Так что лично я очень рада, что вы такой настоящий и честный юноша.
Принцесса Викки улыбнулась. И Артур мог бы пожертвовать всем, лишь бы видеть эту улыбку чаще. Он ответил тем же.
— Благодарю, принцесса.
— Викки. Мы знакомы достаточно, чтобы не приходилось называть меня по статусу.
— Мне неловко…
— Я понимаю. Но и вы постарайтесь понять меня.
—
Киама наблюдала за воркованием без особой радости. В груди засел неприятный червячок, грызущий чувства и слепящий разум. Но быть сильнее него — долг каждого живого существа, так что кареглазая девушка предпочла просто отвернуться к Айве и наблюдать за тем, как он получает удовольствие от ёрзания на мягком диване. Все устали. Все хотели вкусно поесть. И поскорее удрать отсюда. Конечно, кроме Артура. Он бы мог провести здесь хоть всю жизнь, позволь ему кто-нибудь остаться с принцессой.
— Ваше… Кхм, Викки. Ответьте, если это не секрет. Можно ли сходить с вами на прогулку?
— Я бы с радостью, Артур. Но мой брат, когда вернётся из ежегодного путешествия, вряд ли обрадуется такому жениху, — прекрасный смех выбил из Артура всю прежнюю осторожность.
— Ваш брат?..
— Да. Вы разве не видели семейный портрет? Коридор, по которому мы шли, обрывается именно им. Пойдёмте, я вам покажу!
Артур не успел сказать что-либо. Мягкая тёплая ручка крепко схватила его, подняв с дивана одним незаметным взмахом, и повела за собой, абсолютно игнорируя замешательство и слабые попытки остановиться. Стало ясно, что принцесса может не только красиво говорить, но и, вероятно, мастерски драться. «Снова сильная женщина! — невольно подумал юноша. — Неужели здесь нет хоть одной девушки, которая будет хороша в быту и плоха в войне?!» Но закончить мысль ему помешало резкое торможение. Викки привела его к концу коридора. На высокой дощатой стене висела большая картина с четырьмя эльринами, изображёнными в полный рост: гордой и пугающей королевой, одетой в пышный наряд; её неприятным мужем с короткими светлыми волосами, поверх которых лежала большая серебряная корона; самой Викки, но чересчур холодной и отстранённой… и её братом. Рост его превосходил рост обоих родителей и сестры, а красивый костюм подчёркивал воинственный, но незлой нрав. Бирюзово-голубые глаза и длинные прямые белоснежные волосы, почти как у Викки, но не собранные в какую-либо причёску, делали его похожим на каноничного эльфа. От картины бросало в дрожь. Не в пугающую, а восхищённую, как от лицезрения большого мудрого дракона. Этот молодой эльрин, старший брат Викки, понравился Артуру с первого взгляда. Хотя глаза, такие же холодные и отстранённые, как у сестры, несколько смущали и навевали ощущение вины.
— Эта картина сменяется с каждым новым правлением династии. Когда-нибудь на месте матери будет стоять Лин, — как понял Артур, так и звали этого статного принца и воина.
— А я думал, у вас правят женщины…
Викки звонко засмеялась. По её лицу юноша понял, что сказал какую-то ерунду.
— Что вы, мы не такие легкомысленные! Верховным королём считается истинный потомок Бельтайнов. Как наша мать и я с братом. А когда начнёт править брат — верховным королём станет он. Если с ним, не к беде, что-то случится — верховной королевой стану я. А наши супруги будут править формально. Конечно, они могут принимать участие в делах, как наш отец, но такое бывает редко. В конце концов, прямых потомков готовят к правлению с самых малых лет — и не важно, первенец это или пятый принц. Поэтому я сведуща в политике, экономике и иных областях, как и мой брат. Но он, вдобавок к знаниям теоретического толка, предпочитает объезжать Альмандин и смотреть, как живут разные члены нашего большого общества. В конечном счёте, наша страна раздроблена на множества маленьких общин и больших областей, и все они живут по своим правилам, соблюдая лишь самые общие законы.
— А почему так сложилось?
— Обстоятельства, случайности, войны и убеждения. Мы, альманрины, привыкли получать от жизни именно то, к чему стремимся. Кто-то хочет жить среди природы, далеко от благ цивилизации, и справлять нужду среди кустов — извиняюсь за такой пример. Кому-то не нравится столичная или, наоборот, провинциальная область, и с появлением необходимых денег народ отправляется в желанное место. Кто-то — но это редкость, — хочет повидать новые места и уплывает аж в Южный Хадаан, в небольшой анклав нашей страны. Здесь, как и во всём, играет большое количество факторов. Брат понимает это, поэтому пополняет свои знания такими выездами. А путешествовать во время Авирвэля безопаснее и проще всего, так как никто никогда не устраивает нападения прямо в огне великого праздника. Это безрассудно.
— Вы так много знаете… Надеюсь, когда-нибудь я тоже обрету так много знаний!
— Если вы всё же сможете остаться — точно станете членом нашего общества. Знаете, — Викки вспомнила реакцию руберчан, отчего на её лице появились морщинки, — все эти эльрины не желают вам зла. Они просто расстроились, что Далия Мара не покарали, а простили. В каком-то смысле, с вашей руки. Но они не испытывают к людям ни ненависти, ни любви. Вас тут много, на самом деле, и временами вы вмешиваетесь в уклад нашей жизни. Но и другие гости делают это. Так что не переживайте насчёт чужого мнения и верьте, что когда-нибудь все наши знания станут общими с вашими!
Сказать по чести, Артур не переживал. Но, дабы не позволить принцессе чувствовать себя неловко, согласился (ведь правда был согласен) и поблагодарил за беспокойство (ведь правда был благодарен). Они снова обменялись улыбками и бросили ещё один взгляд на картину.
— Надеюсь, я понравлюсь вашему брату…
— Ему редко кто нравится. Особенно, когда этот «кто-то» заигрывает со мной без веских на то причин.
Викки усмехнулась, но совсем не злобно и даже не ехидно, и повела гостя обратно в светлое просторное помещение с множеством мягких диванов. Вернувшись, они снова рухнули в них и продолжили беседовать, перескакивая с темы на тему и делясь впечатлениями от этой жизни. Пару раз диалог поворачивал к претящему руслу возвращения в Йеру, но Викки, видя отношение Артура к этой теме, переводила беседу куда-нибудь ещё. Таким образом, юноша узнал некоторые правила этикета, немного истории и познакомился с характером принцессы так близко, как не знакомился ещё никогда. И чем лучше он узнавал её, тем больше она походила на картинное отражение: ледяное и суровое, почти лишённое внутренней искры. Но даже с этим странным фактом Артур был искренне рад поболтать с новой подругой и услышать «да», когда беседа вернулась к приглашению на прогулку. Конечно, после согласия следовало: «Но только если вы вернётесь сюда на постоянной основе», однако юноша чувствовал удовлетворение даже с этим неприятным приложением. Киама тихо хмыкнула, не особо довольная таким раскладом, но прекрасно понимала, что нельзя контролировать чужие чувства — особенно, чувства иного существа, пришедшего из незнакомого мира. Её сердце требовало покоя, а покой уходил из глаз при каждом звуке знакомых голосов.
Артур настолько глубоко возрадовался общению с Викки, что совсем забыл про Мерлина! А среди компании его, к великому удивлению хозяина, не оказалось. И, стоило принцессе ненадолго отлучиться, юноша тут же ринулся искать его и без конца звать по имени! А толку? Пёс пропал прямо посреди пути, словно потешаясь над забывшимся приятелем и желая проучить его эгоистичную натуру. Даже Айва, давно привыкший мгновенно засыпать и не просыпаться в безопасной обстановке, коли на то нет крайней нужды, раскрыл сонные удивлённые глаза. Он наблюдал, как запыхавшийся мальчик носится от одного края крыла к другому в попытке услышать ответный лай любимого Мерлина. И, учитывая все произошедшие обстоятельства, его это лишь потешало. Только Артур был уверен, что Мерлин может пропасть. Остальные, включая самого Мерлина, твёрдо знали: он никогда не бросит своего хозяина, сколько бы его не манили свежим мясом и не гнали до ужаса болезненными пинками. Не таков пыл этого пса!
Как и ожидалось, Мерлин блуждал поблизости. Оказалось, когда они все зашли во дворец, пёс заковылял за Их Величествами, не осведомлённый о правилах приличия и отношении к животным в тронном зале. Подданные, увидевшие небольшого милого бигля с качающимися вислыми ушками, тут же бросились к нему и засюсюкали до такой степени, что пёс попытался убежать обратно, к недальновидному, но сдержанному хозяину. Получив немного корма и чрезмерное количество ласки, он прошмыгнул в полуоткрытые двери. Найти Артура по запаху не составило труда. Встретившись и снова будучи зацелованным (хотя это было гораздо приятнее, чем издевательства высокородных дам и лордов), Мерлин уселся на ковёр, прямо в ногах хозяина, и весело размахивал хвостом. Если бы у людей росли собачьи хвосты, Артур делал бы то же.
Ровно через полчаса ожидания (в гостиной висели искусные золотые часы с двенадцатью и тринадцатью засечками, которые беззвучно тикали и завораживали глаза) в арочном пролёте показались Их Величества и принцесса. Снова приветствовав гостей, они попросили их идти следом, в большую столовую, что находилась в правом крыле дворца. Совсем скоро они сидели друг перед другом, ожидая обеда за длинным столом, и размышляли насчёт дальнейших планов. Айва и Киама собирались отправиться в вековое странствие — путешествие, способное наградить опытом и пониманием важных вещей. Если они всерьёз решатся на это, то, скорее всего, Артур не увидит их ещё много лет. Но пока это были лишь планы, далёкие от реализации, так что надежда продолжала греть душу. Потом принесли первое, второе, третье, десерт и напитки.