Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

Фирдоуси Хаким Абулькасим

[Кей-Хосров переплывает Джейхун]

Гив юноше молвил: «Ведь ты Кей-Хосров, Не будет Джейхун с Кей-Хосровом суров. Эрвенд в старину переплыв, Феридун [386] ¹⁰⁶⁰⁰ Венчался на царство, прекрасен и юн. Недаром любимцем народов он стал: Небесною он благодатью блистал. Забудь колебанья! Ты наш властелин, Оплот и надежда иранских дружин. Ты шах богоданный, рождённый царить, — Зло шаху не может вода сотворить. Коль мне иль родимой твоей утонуть Судьба, — не терзай истомлённую грудь. Я жизнью лишь ради тебя дорожил. Чтоб краю вернуть властелина, я жил. ¹⁰⁶¹⁰ Для этой лишь цели на свет я рождён. О царь, не тревожься, не будь удручён! Спеши, без сомнения царь Афрасьяб За нами в погоню помчится. Меня б Настигнув, он тотчас повесить велел, И твой с Ференгис был бы горек удел: Конями велел бы злодей затоптать Иль рыбам речным на съеденье отдать». Ответствовал юноша: «Быть посему! ¹⁰⁶²⁰ Себя поручаю Творцу моему». Взмолился к Йездану, расставшись с седлом, Смиренно к земле припадая челом: «Надежду и веру даруешь мне Ты, Благую стезю указуешь мне Ты. И дух мой, и разум — во власти Твоей, Ты правишь и горем, и счастьем людей». Помчал вороной молодого царя, Лицом заалевшего, словно заря. И мимо причала, средь рокота волн, ¹⁰⁶³⁰ Плывёт он, как будто стремительный чёлн. На берег выходят, Джейхун переплыв, Хосров, Ференгис и бестрепетный Гив. Все трое спаслись. Повелитель владык Омыл по обряду и тело, и лик, И долго Йездану хвалу воздавал, И сердца восторг перед ним изливал. Увидя, что им покорилась вода, В смятенье пришел охранявший суда. «Не чудо ль? — толкует помощникам он, — ¹⁰⁶⁴⁰ Ничем бы я не был сильней изумлен. Джейхун многоводный, весенние дни, Три панциря, три скакуна, три брони — И все ж переправа свершилась. Тому Поверить, клянусь, не под силу уму!» Раскаялся страж в неразумных речах И в сердце немалый почувствовал страх. Чёлн выбрал, его разукрасил как мог, И парус напрягши, погнал он челнок. Как только он реку успел переплыть — ¹⁰⁶⁵⁰ Униженно стал о прощенье молить, Дары предлагает властителю стран: Шелом богатырский и лук, и аркан. «Безмозглый ты пес! — откликается Гив, — Ты думал, погубит нас вешний разлив? Царь, слава которого столь высока, Челнок попросил — ты не дал челнока. Прочь с глаз со своими дарами теперь! Раскаешься в дерзком поступке, поверь!» В испуге отходит хранитель судов, ¹⁰⁶⁶⁰ Он с жизнью уже распроститься готов. Вернулся, растерян, от ужаса слаб, И видит: с дружиной летит Афрасьяб. Властитель глядит, но не видит нигде Ни тех беглецов, ни челнов на воде. Спросил он у стража, от злобы чуть жив: «Как смог переправиться дерзостный див?» В ответ услыхал он такие слова: «Как я, был отец мой заставы глава, Но видеть ни мне не пришлось, ни отцу, ¹⁰⁶⁷⁰ Чтоб сушею стала вода удальцу. Весенние воды, взгляни, разлились, Вошедшему в них не уйти, не спастись. А те добрались невредимыми — знать, Небесная

их берегла благодать. Иль ветром летучим они рождены, И к людям Создателем низведены?» Царь слушал, бледнея, вздыхал тяжело, Известие сердце ему обожгло. И стражу сказал повелитель мужей: ¹⁰⁶⁸⁰ «Суда приготовь, да спусти поскорей. Они далеко не успеют уйти, Устанут и в сон погрузятся. В пути, Быть может, настигнем мы их. Торопись, Суда нам скорее подай и простись». Но молвил Хуман возглавлявшему край: «О царь, поразмысли, с огнем не играй! Ведь если ты войско в Иран поведёшь, Ты в когти безжалостным львам попадешь, Таким, как Гудерз, и Ростем-исполин, ¹⁰⁶⁹⁰ И Тус, и сметающий рати Горгин. Тебе, знать, наскучила царская власть, Коль ярому тигру кидаешься в пасть. Тебе ведь подвластны и Чин, и Мачин, [387] И солнце с луной, и Кейван и Первин. На троне пребудь, возглавляя Туран: Теперь нас тревожить не станет Иран». Хоть сердце в крови, хоть душе тяжело, Вернулись. А время всё дальше текло...

386

10599 Эрвенд — река, см. прим. 1885 в томе I.

387

10693 Дословно: «От этой реки до Чина и Мачина — тебе [принадлежит]».

[Прибытие Кей-Хосрова в Исфаган]

В Зем прибыл Хосров, с ним царица и Гив, [388] ¹⁰⁷⁰⁰ Народ осчастливив, врагов удручив. Готовится витязь известия слать. Он в первом посланье велит написать: «Хосров венценосный, чей прадед — Кобад, Достиг, сокрушая немало преград, Ирана. Счастливой звездой озарён, Он в волны Джейхуна вступил, как на трон». Средь витязей Зема посланца избрав, В ком всё привлекало — и разум, и нрав, Владыка посланье вручает ему, ¹⁰⁷¹⁰ А также наказ добавляет к письму, Промолвив: «Скачи в Исфаган поскорей, [389] В столицу великих и славных царей, Гудерзу скажи: — Именитый герой! Сбывается то, что полночной порой Приснилось тебе: невредим и здоров, В Зем прибыл владыка Ирана Хосров». Посланье доставить Кавусу-царю Другому поручено богатырю. И вот уже, пену клубя, скакуны ¹⁰⁷²⁰ Несутся, стремительным вихрям равны. И первым к Гудерзу примчался гонец. Дождавшись отрадных вестей, наконец, Гудерз престарелый посланцу внимал, Послание сына к челу прижимал И смерть Сиавуша оплакивал вновь, Кляня Афрасьяба, пролившего кровь. Посланец второй, не жалея коня, К Кавусу понесся, быстрее огня. И вот уже вестник столицы достиг, ¹⁰⁷³⁰ Встречает его ликования крик. Царь вестника кличет. Душой обновлён, Письмо осыпает алмазами он. Весь град разукрашен, цветами увит, И струны звенят, и веселье кипит. Все чествуют Гива, везде торжество. В Нимрузе, во славу известья того, Что доблестный лев невредим и здоров, Богато Ростем одарил бедняков. Спешит он вернуть исполину жену, ¹⁰⁷⁴⁰ Княгиню прекрасную Гошесп-Бану. С ней тысячу двести знатнейших бойцов, Немало престолов, бесценных венцов И триста рабынь, и сто двадцать рабов, Сапфирные чаши несущих. Готов Большой караван и, с отцом разлучась, Как птица, к супругу Бану понеслась. И витязь ее проводил в Исфаган, Чья слава не меркнет меж градов и стран. Весь край между тем облетела молва: ¹⁰⁷⁵⁰ Явился иранской державы глава! И радостью каждый иранец объят. Мужи в Исфаган отовсюду спешат. Роскошно украшен Гудерза дворец, Блистает парча, пламенеет багрец И ждет, в самоцветах и лалах горя, Престол драгоценный, достойный царя, Алмазный венец, ослепляющий взор, Подвески и серьги — весь царский убор. Затем повелел возглавляющий рать ¹⁰⁷⁶⁰ Столицу и площадь богато убрать. Знатнейшие витязи края сошлись, Навстречу Хосрову верхом понеслись. Промчались они, чтоб устав соблюсти, Семь с лишним десятков фарсангов пути. И вот уж приблизились Гив и Хосров, И спешился строй именитых бойцов Увидел Гудерз престарелый царя И Гива, отважного богатыря, И вновь Сиавуша он вспомнил: из глаз ¹⁰⁷⁷⁰ Слёз горестных снова река пролилась. Спустился с коня предводитель седой, И обнял его властелин молодой. Восславил воитель Хосрова, сказав: «О царь долгожданный, владыка держав! Не мил без тебя мне наследственный трон, Да будешь благою звездой озарён! Твой недруг заклятый да сгинет в бою, Твой славный отец да ликует в раю! От встречи с тобою — свидетель Йездан — ¹⁰⁷⁸⁰ Великою радостью я осиян. Такое вкушаю теперь торжество, [390] Как будто бы вижу отца твоего!» Он Гива в чело и глаза лобызал. «Свершилась небесная воля! — сказал.— Ты в явь обратил сновиденье моё, О славный герой, порожденье моё!» Знатнейшие люди Ирана пред ним С почтеньем склонялись один за другим. И ярко звезда исполина зажглась. ¹⁰⁷⁹⁰ Дружина затем на конях понеслась К гудерзову замку. Веселой толпой Вступили мужи в озарённый покой. Семь дней просидели за кубками там, Беспечно пируя, внимая певцам, И новым весельем восьмую зарю Встречая, помчались к Кавусу-царю.

388

10699 Зем (з"aм) здесь населенный пункт, город Ирана близ Джейхуна.

389

10711 Исфаган — столица Кеянидов Ирана. Раньше в «Шахнаме» столицами Ирана назывались города Востока. Здесь уже проявляется тенденция западноиранская, отражающая постепенный переход политического центра с Востока на Запад, что соответствует историческим фактам — политической гегемонии Запада (Фарс, Ирак) в эпоху Ахеменидов (с которыми соприкасается эпическая история позднейших Кеянидов) и позднее Сасанидов.

390

10781—10782 В оригинале:

«Если бы [даже] я увидал живым Сиавуша

Я бы не смеялся так от [всего] сердца».

[Кей-Хосров прибывает к Кавусу]

Кавус в нетерпенье царевича ждёт, Всё светится, благоухает, цветёт. Все двери и кровли огнями горят, ¹⁰⁸⁰⁰ И площади в пышный оделись наряд, И кони проносятся, звонко скача, Копытами злато и сахар топча. Вот лютни запели, вокруг разлилось Дыхание амбры, шафрана и роз, И юношу царь пред собой увидал. Волненьем охвачен, Кавус зарыдал, Покинул престол и к Хосрову приник, Целует и очи, и царственный лик. Пред ним властелин молодой до земли ¹⁰⁸¹⁰ Склонился, и оба к престолу пришли, Воссели. Стал юношу спрашивать шах О вражьей стране, о царе, о войсках. И слышит: «Умом Афрасьяб обделён, Стезею неправедной шествует он. Ужасен злодея неистовый нрав, Да сгинет он, трон и венец потеряв! Отца моего лиходей погубил, А бедную мать без пощады избил, Чтоб смерти во чреве и я не избег. ¹⁰⁸²⁰ Да будет он жертвою горя весь век! Едва разрешилась от бремени мать, Он в горы меня поспешил отослать. Немало томительных, горестных дней Провел я среди буйволиц и коней. Примчался Пиран с повеленьем привезть Меня к душегубу, таившему месть. Я понял, что гибель готовит мне он, И, черною злобой его устрашён, Решился я все невпопад говорить, ¹⁰⁸³⁰ От недруга доблесть и разум сокрыть. Он молвит одно — о другом я твержу; О пище он спросит — о ложе скажу. Наслал на него помраченье Творец, — Разумного счел он безумцем, слепец! Меня оттого убивать он не стал, С проклятьями к матери вновь отослал. Кто ж друга в убийце отца обретёт, Хоть лей, словно туча, он реки щедрот?» «О славный, — Кавус отвечает ему, — ¹⁰⁸⁴⁰ Тоскует страна по венцу твоему. И родом ты знатен, и сам ты велик, Достойный и мудрый владыка владык!» Речь новую после царевич повел: «О царь, украшающий древний престол! Когда ты о Гиве услышишь рассказ, О подвигах, им совершённых не раз, — Придешь в изумленье и будешь ты прав, Кто, в мире так много невзгод испытав, Врагам бы так много ударов нанёс! ¹⁰⁸⁵⁰ Меня разыскал он и тайно увёз. Немало сверх этого доблестных дел Свершил он и жизни своей не жалел. Чтоб нам помешать из Ирана уйти, Два войска спешили настичь нас в пути. Слона боевого не видел индус Свирепостью равного Гиву, — клянусь! Так доблестно бился, что, мнится, храбрей Не билось бы чудище бурных морей. Вожди задрожали, рассыпался строй, ¹⁰⁸⁶⁰ Все вспять понеслись — молодой и седой. И после, когда на коне вихревом Примчался Пиран в кушаке боевом, Аркан свой закинул воинственный Гив, И витязя пешим повлёк, полонив. Пиранову жизнь пощадить я просил, Иначе бы он головы не сносил; Скорбел он о смерти отца моего, Не делал мне, кроме добра, ничего. Он спас и меня, и любезную мать, ¹⁰⁸⁷⁰ Нас лютому тигру не дал растерзать. Ведь царь мне готовил жестокий удел, Меня, как отца, обезглавить хотел... Пока не достигли Джейхуна, герой Разил бычьеглавой своей булавой. [391] Джейхун переплыл, ярым гневом палим, Не глядя, вода или суша под ним. Весь век не состарится тот властелин, Которому служит такой исполин!» Окончен Хосрова правдивый рассказ, ¹⁰⁸⁸⁰ И дед улыбается, счастьем лучась. Он Гива к груди прижимает тепло, Целует и плечи ему, и чело, Высокой хвалою Гудерза даря И землю, взрастившую богатыря. Дар Гиву вручил он, каких ни один Не видывал знатный, ни простолюдин. Герою-бойцу во владение дан [392] Рей, Кум с Хорасаном и град Исфаган. С джемшидовой щедростью царь одарил ¹⁰⁸⁹⁰ Счастливца. Тот к солнцу душой воспарил. Царь молвил: «Изведал ты тяжкие дни — Плоды многолетних усилий пожни!». С сынами и внуками старый Гудерз Уста для хвалений горячих отверз. Склонившись один за другим до земли, Царю благодарность мужи принесли. Он царский убор Ференгис преподнёс, В чертог, напоенный дыханием роз, Велел ей поставить престол золотой, ¹⁰⁹⁰⁰ Украшенный лучшей китайской тафтой. «Владычица жен, — Кей-Кавус говорит, — Вовек да не ведаешь бед и обид! Из отчего края решившись уйти, Немало страданий снесла ты в пути, Но здесь обретёшь и отчизну и дом, Отныне я волей твоею ведом». Ответила шаху царица-луна: «Да светишь ты миру во все времена!»

391

10874 Как известно, «бычьеглавая булава» (палица) — горз-е гавс"aр — специально выкована для Феридуна по заказу и по «чертежу» его лучшими кузнецами перед походом на Зохака. Головой быка также была увенчана знаменитая палица Сама — деда Ростема.

392

10887—10888 В оригинале точнее:

«Написали на шелку указ [маншур], [что] Хорасан и Рей, также Кум и Исфаган

Ему дал вождь с ореолом («фарром») Джемшида».

[Тус отказывается присягнуть Кей-Хосрову]

Был замок в Истахре. Гошвад-великан [393] ¹⁰⁹¹⁰ Тот замок возвёл, им гордился Иран. Мужи, с венценосным Кавусом простясь, Всем миром туда устремились тотчас. Хосров и Гудерз впереди. Наконец, Вступили они в озаренный дворец. Хосрова на трон возведя, нарекли Верховным владыкой иранской земли, И каждый покорность ему изъявил, Лишь Тус, сын Новзера, главы не склонил, А он, златошлемный, — у войск во главе, ¹⁰⁹²⁰ При нем и литавры, и знамя Каве. Гудерз осердился, услышав о том. Строптивца он судит суровым судом, И Гива, подобного тигру в боях, К себе исполин призывает в сердцах: «В путь! — молвит он, — дерзкому Тусу скажи: «Не злобствуй, когда торжествуют мужи! Хосров — наш владыка, признали его Знатнейшие люди Ирана всего. Но голосу дива покорствуешь ты, ¹⁰⁹³⁰ Путь божий покинув, упорствуешь ты. Коль царский отвергнешь приказ — не стерплю, Немедля с тобою в войну я вступлю По воле собрания знатных мужей Послание подписью княжьей своей Скрепляю, а Гиву — посланье везти. Достойно посланца прими и почти!» И, мысленно гневные речи твердя, Гив мчится к владениям Туса-вождя. Предстал перед Тусом и молвит ему: ¹⁰⁹⁴⁰ «Упорству я, право, дивлюсь твоему». Но тот на внушения богатыря Ответил: «Меня укоряешь ты зря! Ведь после Ростема вторым я в стране Считаюсь вождем, закалённым в войне. Мой дед — Менучехр, незабвенный наш царь, Мечом покоривший вселенную встарь. Отец мой — Новзер, властелин воевод, К царю Феридуну восходит мой род! Лишь ринусь я в битву, могучих глава, ¹⁰⁹⁵⁰ Рву шкуру у барса и сердце у льва. Другого царя вы нашли, от меня Свой умысел дерзостный втайне храня! Я в гневе, и слушать не стану я слов О том, что владыка Ирана — Хосров! Коль внук Афрасьяба нам станет царем, Мы только беду роковую пожнем. Пешенгова чада нам власть не нужна. [394] Кто сделал бы тигра главой табуна! Напрасно ты странствовал столько годов: ¹⁰⁹⁶⁰ Пусть молод и полон отваги Хосров — Нам нужен верховный владыка другой, Ствола безупречного отпрыск благой. Средь нас Фериборз: от Кавуса рожден Венца и престола достойнее он. Меж предков его не сыскать чужака, И род его знатен, и слава громка». Гив думает: «Тус неумён, нечестив!» И молвит, поднявшись, разгневанный Гив: «Смотри, горевать не пришлось бы тебе, ¹⁰⁹⁷⁰ Когда призовут нас литавры к борьбе! Гудерзову грозную встретив семью, [395] Позор обретёшь — не победу в бою. Страданья, что нам с Кей-Хосровом сносить Пришлось, — ты по ветру затеял пустить! Когда б осеняла тебя благодать, Царя б не пришлось на Эльборзе искать. Но царственной мудростью ты обделён, Поэтому отчего трона лишен. Венчаться на царство достоин лишь муж, ¹⁰⁹⁸⁰ Величия полный и мудрый к тому ж». Сердитых немало он вымолвил слов. Затем удалился, разгневан, суров. Вернулся к Гудерзу и молвит: «Клянусь, Лишен разуменья малейшего Тус! Ты скажешь, глаза его слепы: смотри, Задумал избрать Фериборза в цари! Но кто же достойней венца, чем Хосров? Нет равных ему средь иранских бойцов».

393

10909 Истахр — греч. Персеполь — резиденция с знаменитыми развалинами дворца исторических Ахеменидов (ср. прим. 10933 в томе I). В Истахре находилось знаменитое святилище огня зороастризма. В народном представлении руины Персеполя, именуемые «Тахт-е Джемшид» («Трон Джемшида»), связаны с мифическим Джемшидом.

394

10957 Пешенг — здесь сын родоначальника царей Турана, отец Афрасиаба (см. прим. 8817, а также 3527 в томе I).

395

10971 Дословно: «Когда ты увидишь копья гудерзианцев (сенанхайе гуд"aрзиан) может быть воинов Гудерза, но не исключено также сыновей и внуков Гудерза.

[Ссора Гудерза с Тусом]

«Смерть Тусу! — Гудерз разъяренный кричит. — ¹⁰⁹⁹⁰ Да будет он знатными всеми забыт! Покажем строптивцу, пусть ведает он, Кому подобает корона и трон!» И вот уж призывно кимвалы звучат, И семьдесят восемь воинственных чад Выводит Гудерз, предводитель дружин. С

сынами и внуками муж-исполин Несётся у рати большой во главе, С ним в латах бойцов десять тысяч и две. Навстречу с литаврами Тус на коне ¹¹⁰⁰⁰ Ведёт удальцов. Каждый в крепкой броне, У каждого крепко затянут кушак — Над ними Каве ослепительный стяг. Тус видит: Гудерза несметная рать И солнцу с луною могла б угрожать. Престол на спине боевого слона Блестит бирюзой, словно Нила волна. Могуч, завоёвывать земли готов, На троне, в венце восседает Хосров. Две сотни слонов выступают вослед, ¹¹⁰¹⁰ Сказал бы, покорен владыке весь свет. В уборе верховных царей, с булавой, [396] Увенчанной тяжкою бычьей главой, В венце, излучающем свет жемчугов, Как месяц, на троне сияет Хосров. И сердцем смутившись, задумался Тус: «Когда с удальцами Гудерза сражусь, Немало поляжет с обеих сторон Бойцов, будет смутою край потрясён. Удача к туранцам вернулась тогда б, ¹¹⁰²⁰ И духом воспрянул бы царь Афрасьяб, Врагам бы достался иранский престол, Покою и счастью конец бы пришёл». Достойного, мудрого мужа избрав, Послал он к Кавусу, владыке держав С такими словами: «Коль пустит стрелу Боец хоть один — быть великому злу. Туранец ведь только и видит во сне, Чтоб дали мы здесь разгореться войне».

396

11011—11014 Здесь допущена перестановка бейтов.

[Гудерз и Тус приходят к Кавусу]

Лишь эту разумную речь услыхал, ¹¹⁰³⁰ Обоих вождей повелитель призвал. Во стан предводителя-богатыря Явился посол от Кавуса-царя С наказом: «Мудрейший из мудрых вождей! В кувшин с молоком ты отраву не лей. Меч в ножны вложи, развяжи свой кушак, В день радости нас не ввергай ты во мрак. Вас, витязей двух, возглавляющих рать, Без войска зову предо мною предстать». К владыке отправились Тус и Гудерз, ¹¹⁰⁴⁰ И каждый уста пред владыкой отверз. Воинственный Тус венценосцу сказал: «Коль править державой властитель устал — Свой царский престол и державу и рать, Ему подобало бы сыну отдать. Ты сына имеешь, зачем же на трон В венце властелина твой внук возведён? Величье царей Фериборзу дано, И львиной отваги в нем сердце полно». «Эх ты, скудоумный! — Гудерз отвечал, — ¹¹⁰⁵⁰ Мудрец человеком тебя б не считал. Подумай, доселе рождался ли муж Достойней, разумней, чем царь Сиавуш? А это ведь сын Сиавуша, во всем С ним схожий — и статью своей, и лицом. Подобных ему ни Иран, ни Туран [397] Не знают. Упорством не будь обуян! Тур — дед с материнской ему стороны, Но царь ведь и Тур — мы уставу верны. Хосрова ты видел; тот славный юнец — ¹¹⁰⁶⁰ И силы, и щедрости царской венец. На нем опочила царей благодать, Сумел он Джейхун без челна обуздать. Так в древние годы, бесстрашен и юн, Эрвенд без челна переплыл Феридун. От вражьего ока, от вражьих тисков Избавлен хранимый Изедом Хосров. К тому же врагам за родного отца По-львиному будет он мстить до конца. Знай, жизнь Афрасьяба он держит в руках. ¹¹⁰⁷⁰ С ним край позабудет страданья и страх, От грозной опасности будет спасён. Соруш, ниспославший мне вещий мой сон, Недаром вещал: — Воцарившись, весь свет Избавит Хосров от раздоров и бед. — Новзеру ты сын, не чужой, но отец Горяч был, а ты — своевольный слепец. Будь нынче со мною булатный мой меч, Я грудь бы тебе не замедлил рассечь, Увидел бы хлынувшей крови ручей, ¹¹⁰⁸⁰ Избавился б разом от праздных речей. Вражду меж царями ты сеешь, кичась, Себя напоказ выставлять не стыдясь! Решение сам повелитель найдёт, Кого пожелает, на трон возведёт». «О вождь престарелый, — ответствовал Тус, — Твоей оскорбительной речи дивлюсь. Хоть родом отец твой Гошвад и велик, Но я ведь потомок венчанных владык. И если твой меч наковальни крушит, ¹¹⁰⁹⁰ Каф-гору моя булава искрошит. Нам нечего здесь препираться в сердцах, Пусть сам выбирает наследника шах». «Замолкни! — раздался Гудерза ответ, — Ни веры тебе, ни почтения нет!» Сказал он Кавусу: «Владыка держав! Тебе соблюсти подобает устав. Ты сына и внука с собой усади, Их выслушав, светлым умом рассуди: Который достойней быть шахом страны, ¹¹¹⁰⁰ Кому благодать и величье даны? Достойному вверь и дружину и трон, Коль сам ты державным трудом утомлён». «Нет, это негоже, — сказал Кей-Кавус, — К обоим равно я душою тянусь. Когда одного изберу я, тотчас Отмщенья возжаждет другой, омрачась. Но разум внушает мне способ благой, Чтоб не был обижен ни тот, ни другой. К вратам Ардебиля пусть внук мой и сын [398] ¹¹¹¹⁰ Пойдут во главе меченосных дружин, В тот край, где высокая крепость Бехман. [399] Уж годы свирепствует там Ахриман. Поклонник огня, Ахриманом тесним, Ту землю покинул, бессильный пред ним. Кем будет тот грозный оплот покорён, Тому уступлю я державу и трон». По сердцу пришлись исполинам слова, Что молвил иранского царства глава. Согласьем ответили оба на то, ¹¹¹²⁰ Разумней пути не нашел бы никто. Решенье такое приняв, наконец, Покинули витязи царский дворец.

397

11055—11058 Здесь также смежные бейты в переводе переставлены.

398

11109 Ардебиль — город в северо-западном Иране (современный иранский Азербайджан).

399

11111 Крепость Бехман (Бехмен) — деж-е б"aхм"aн, б"aхм"aндеж точно не конкретизируется. У арабского географа Якута (XIII в.) есть краткое упоминание о цитадели «Бахмандаш» у Ардебиля (северо-западный Иран), что не очень увязывается с развитием событий в повествовании Фирдоуси, приуроченных в основном к Средней Азии и востоку Ирана.

[Тус и Фериборз пытаются овладеть крепостью Бехман]

Лишь солнце в созведии Льва поднялось И ночи от света укрыться пришлось. Стремительно Тус с Фериборзом вошли К Кавусу, владыке иранской земли. Тус вымолвил: «Быть предводителем мне! Пред войском кимвал повезу на слоне, Взметну кавеянский сверкающий стяг, ¹¹¹³⁰ И дрогнет, бледнея от ужаса, враг. Я рать фериборзову двину вперёд; Он сын твой, пусть первым на крепость идёт». Ответ был: «Кто первым пойдет — всё равно, Лишь тот одолеет, кому суждено. Победа — в деснице Дарителя сил, Того, кто светилами твердь озарил. Коль так Фериборзу угодно, то в путь Дружину ведите, не медля ничуть». И Тус, кавеянское знамя взметнув, ¹¹¹⁴⁰ Свои сапоги золотые обув, Бойцов со слонами выводит в поход, А войска средину царевич ведёт. Несутся вперёд неустанно они, И вот у твердыни Бехмана они. Хоть крепость близка — неприступна она, Земля словно в пламени раскалена. Бойцы изнывают в кольчугах своих, Уж плавятся копья стальные у них, Все никнет под знойным дыханием дня. ¹¹¹⁵⁰ Не воздух, но адовых сил западня! Твердыня возносится к небу, и рать Растеряна: с небом ли в битву вступать? Тус молвит в раздумье: «Отвагой ведом, Столкнувшись на поле с опасным врагом, Муж луком, арканом, мечом и стрелой Его побеждает в борьбе удалой. Но к этой громаде не видно пути; А если и есть он, его не найти. Истерзана грудь раскалённой броней, ¹¹¹⁶⁰ Невмочь выносить изнурительный зной. К чему же сомненьями душу терзать? Ты крепость не взял — и другому не взять». У грозной твердыни кружили семь дней, Но всё понапрасну: нет доступа к ней. Спустились бойцы с раскалённых высот, Бесплодным остался их дальний поход.

[Кей-Хосров завоёвывает крепость Бехман]

И слышит дружина, которой глава — Гудерз, сын Гошвада, такие слова: «Пришлось Фериборза и Туса бойцам ¹¹¹⁷⁰ Вернуться ни с чем: время выступить нам!» Рать строится, трубный разносится гром, Дружина возглавлена юным царем. На мощную спину слона водружён Каменьями дивно украшенный трон. Строй конный, лиловое знамя над ним, Блистает роскошным убором своим Хосров: сапоги золотые на нём, Горит ожерелье алмазным огнём. Разносятся клики: «День новый пришёл, ¹¹¹⁸⁰ Хосров-миродержец воссел на престол!». В венце, с богатырской своей булавой Ведёт он дружину в поход боевой, С ним Гив и Гудерз перед строем бойцов. Лишь замка Бехмана достиг Кей-Хосров, Он с трона сошёл, пересел на коня, Затянут кушак и надета броня. Писца вслед затем поспешил он призвать, Посланье писцу повелел написать. И вот языком пехлевийским оно ¹¹¹⁹⁰ Написано амброй, как заведено Владыками: «Пишет глава храбрецов, Йездана слуга, именитый Хосров. Из пут ахримановых вырвался я, Оплот мой — небесный святой Судия, Творец вездесущий, что блага нам шлет И путь указует с небесных высот. Им создано Солнце, Кейван и Бехрам, Он мощь и величье дарует царям. Царей благодать от него мне дана, ¹¹²⁰⁰ И львиная хватка, и сила слона. Меж Рыбой, держащею мир, и Тельцом [400] Мне всё вручено всемогущим Творцом. Коль в этой твердыне царит Ахриман, Что злобою против Творца обуян — Во славу Йездана, по воле Его, Твердыню смету я, познав торжество. Коль это убежище злых колдунов — Один я, без войска, сразить их готов. Метнув многократно аркана петлю, ¹¹²¹⁰ Я всех нечестивых схвачу, истреблю. Но если Соруша царит благодать Над вами, коль вы — Вседержителя рать — Впустите; не бесом ведь я порожден, Я чист и дарами небес награжден. Твердыню во прах я повергну сейчас — Такой Кей-Кавуса священный приказ». Копьё Кей-Хосров богатырское взял, Посланье к его острию привязал. Все помыслы к цели благой устремив, ¹¹²²⁰ Вознёс он копье, словно знамя, и Гив К твердыне с посланием мчаться готов, Тому храбрецу повелел Кей-Хосров: «Домчись поскорей до высокой стены И это посланье, где строки полны Благих увещаний, на стену копьём Закинь, поминая Йездана при сём, И тут же назад скакуна поверни, Коня не щадя, что есть силы гони». И витязь, в Йездане искавший оплот, ¹¹²³⁰ С копьем вознесенным понесся вперёд. На стену твердыни письмо возложив И громко, торжественно провозгласив Священное имя подателя благ, Умчался он — вихрь не умчался бы так. Исчезло письмо, и над крепостью той Уж прах поднимается тучей густой. И вдруг пошатнулась твердыни стена По воле Того, Кем земля создана. От грохота горы и степи дрожат, ¹¹²⁴⁰ Ты скажешь, то вешнего грома раскат. Мир стал эфиопа черней. Пеленой [401] Окуталось солнце и звёзды с луной. Земля, словно в грозную львиную пасть, Попала кромешному мраку во власть. Коня вороного Хосров горячит И мчится вперёд, и дружине кричит: «Стреляйте по замку! Пусть каждый ваш лук С весеннею тучей сравняется вдруг». И вот уж из тучи посыпался град, ¹¹²⁵⁰ Погибель несёт он, не зная преград. Немало там дивов от стрел полегло, От страха немалое пало число. Внезапно сверкнул ослепительный свет — И тьмы непроглядной уж более нет. Отрадной прохладой повеяло вдруг — И все зацвело, засмеялось вокруг. Йезданово имя, царя благодать Счастливой звезде помогли воссиять. Рассеялись дивы, царю подчинясь, И дверь обнаружась раскрылась тотчас. ¹¹²⁶⁰ Вступает туда властелин молодой, С ним рядом Гудерз, сын Гошвада седой. Град светлый увидели царь и бойцы, Широкую площадь, сады и дворцы . [402] В том граде просторном велел Кей-Хосров Храм выстроить куполом до облаков, С высокою аркой пред каждой стеной. Он в десять кемендов длиной, шириной — Таких только два расстояния конь ¹¹²⁷⁰ Зараз пробежал бы. Священный огонь Владыка возжёг для благих мудрецов, Седых звездочётов, почтенных жрецов. Год целый ещё оставался он там. Когда же достойно украсили храм, В дорогу собрать повелел он обоз, Дружину увёл и добычу увёз.

400

11201 О рыбе, на которой покоится земля, см. прим. 1360 в томе I. Телец — созвездие Зодиака.

401

11241 Мир стал эфиопа черней...— Обычное во всей классической поэзии противопоставление черноты эфиопов (вариант негров — суданцев, занзибарцев — з"aнги) — белизне римлян (греков-румийцев — руми).

402

11264 Следующий в издании Вуллерса — Нафиси бейт выпущен в переводе, как повторяющий, стоящий выше.

[Кей-Хосров возвращается с победой]

Лишь только до шаха иранской земли О подвиге юноши вести дошли, Восторг охватил и царя и бойцов. ¹¹²⁸⁰ Прославлен молвою отважный Хосров. Вожди боевые один за другим С приветом, с дарами предстали пред ним. Возглавив иранскую мощную рать, Пришел Фериборз властелина встречать. Увидел его и с гнедого сошёл, А доблестный царь с вороного сошёл. И дядя целует племяннику лик. Он трон драгоценный немедля воздвиг. На тот, бирюзою украшенный, трон Торжественно им Кей-Хосров возведён. Воссел на престоле своём золотом ¹¹²⁹⁰ Владыка, венчанный алмазным венцом, Вдруг Тус именитый пред шахом предстал. Несут кавеянское знамя, кимвал, Затем сапоги золотые внесли; Их шаху вручил он, склонясь до земли, Сказав: «Кавеянский прославленный стяг, Кимвал боевой, предводительства знак. Вождя сапоги золотые царю ¹¹³⁰⁰ Вручаю: достойному богатырю Отдай. Недостоин я более их! Довольно того, что оставлен в живых». Просил, чтоб проступок его Кей-Хосров Забыл. Отрекался от дерзостных слов. Виновного великодушный простил И ласково рядом с собой усадил. Сказал: «Сапоги золотые и стяг, И ратный кимвал, предводительства знак, Меж витязей я не вручу никому, ¹¹³¹⁰ Они подобают тебе одному. Возглавь боевую дружину свою! Обиды я против тебя не таю. Не кайся, ведь ты не повинен ни в чём; Хотел не чужого ты видеть царем». Так молвил и к Фарсу с мужами Хосров Помчался, на царство венчаться готов. Услышал Ирана владыка седой, Что мчится с победою царь молодой, И внука встречая, от счастья расцвёл, ¹¹³²⁰ Ты скажешь, вторую он юность обрёл! Внук издали деда увидел, и в нём От радости сердце объято огнём. Он, пеший, склонясь, произносит привет. Безмерно по нём стосковавшийся дед, Сияя, в объятья его заключил, Хвалою достойной героя почтил: Ведь он победителем с поля войны Вернулся, и недруги посрамлены! Оттуда помчались они во дворец, ¹¹³³⁰ Туда, где хранился кеянский венец.

[Кавус возводит на престол Кей-Хосрова]

Покинули сёдла с весельем в сердцах, С немолчной хвалою Творцу на устах. Вот к деду подходит Хосров своему, Склонился и руку целует ему, И взял его за руку дед и повёл В палату, где высился древний престол. На месте владыки наследник воссел. Венец принести Кей-Кавус повелел. Устами сперва приложившись к венцу, ¹¹³⁴⁰ Его на главу возлагает юнцу, И власть Кей-Хосрову вручает свою, Трон царский сменив на златую скамью. В дар новому шаху алмазы он дал, Кораллы, рубины, топазы он дал И всё поминал Сиавуша; ведь с ним Так сходен был юноша ликом своим! Спешила к престолу высокая знать, Вожди, возглавлявшие славную рать, Горячей хвалой величали царя, ¹¹³⁵⁰ Ему самоцветы и злато даря. Таков уж судьбы непреложный закон: Один ниспровержен — другой вознесён, [403] Паденьем сменяется взлёт в высоту. Безумен, кто верит в земную тщету! Коль можешь быть радостен — радостен будь, Все чуждое радости светлой забудь! Потребное трать, остальное другим Отдай и заботой не будь одержим. Себе ты напомни: быть может, врагу ¹¹³⁶⁰ Достанется то, что скоплю, сберегу. Создатель, что нас насыщает теперь, Насытит и наше потомство, поверь. Взгляни, утопает в богатствах земля, Сердца изобилием благ веселя. Щедроты Творца не иссякнут вовек... Будь счастлив, печали не знай, человек!

403

11352 В оригинале: «одной рукой она [судьба] берёт, — другой даёт». Далее до конца главы (и сказа) — лирико-дидактического типа отступление Фирдоуси.