Герцогиня с Османского берега
Шрифт:
– Пока мы здесь, - взволнованно заговорила она, - не подходи ко мне, не заговаривай со мной.
– Что? Как это понимать? – Сюмбюль был, мягко говоря, ошарашен.
– Просто сделай вид, будто ты меня не знаешь. Побереги себя.
Но главного евнуха не удовлетворило такое объяснение. Подобно барышне, он надул губы и поставил руки на бока. Просьба Нигяр действительно была более, чем странной.
– И кого же я должен поберечься?
– Герцога Норфолка, моего мужа.
– Ииииии, да что он мне сделает? Султан Сулейман не потерпит неуважения, проявленного англичанами к любому османскому подданому, особенно к его личному рабу, так что твоего мужа я не боюсь.
Нигяр помрачнела. Она сделала всё, чтобы предотвратить потенциальное несчастье. Что ж, если Сюмбюль не желает послушаться её по-хорошему, придётся поступить жестоко…
– Я думала, ты умный, Сюмбюль Ага. – тихо сказала она. – Оказывается, ты так наивен… - она перевела дыхание. – Больше не смей вот так запросто обращаться ко мне. Я теперь знатная и влиятельная дама, англичанка, супруга королевского вельможи. Я вообще не должна общаться с людьми твоего рода, рабами, то есть. Так что веди себя подобающе в моём присутствии. Ты мне не ровня.
От неожиданности у Сюмбюля аж отвисла челюсть. Услышать такие слова от той, которую он когда-то называл своей сестрой, было для него по меньшей мере ударом. В горле застрял комок, а от обиды хотелось плакать. И в самом деле, перед несчастным евнухом стоял совершенно другой человек, а та Нигяр, которую он знал, в самом деле умерла.
– Я понял. – промолвил он, едва отойдя от шока. – Хорошо, я сделаю всё, как вы приказываете, госпожа. – Ага поднял глаза на герцогиню, и та опешила от взгляда, полного ненависти. – Нигяр Султан.
В последние два слова главный евнух вложил столько злости и холодной ярости, сколько смог. В растерянности Нигяр протянула ему руку, но Сюмбюль одёрнулся от неё. Он засеменил прочь, бормоча всевозможные арабские ругательства и проклятья. На душе у бывшей калфы лежал камень, ей было ужасно неловко из-за совершенного поступка. Однако необходимо было держать лицо перед королями и благородными дамами. Старась казаться невозмутимой, Нигяр продолжила путь в сад.
Она не знала, что в то время, пока она говорила с Сюмбюлем, из-за угла за ней следили. Сэр Френсис Брайан и леди Элеонора Фейган видели, как она переговаривается с главным евнухом. По счастью, они не понимали, о чём шёл разговор, но Элеонора поспешила сделать опрометчивый вывод.
– Если король и султан узнают об их связи, мира между Англией и Османской Империей не будет, а репутация сэра Томаса погибнет навсегда. – произнесла она.
– Я этого не допущу, дорогая. – ответил одноглазый.
– Ты убьёшь его?
– Нет, это не моё дело. Разобраться с ним должен милорд Норфолк. Как раз ему я собираюсь рассказать о том, что его жена не внемлит предупреждениям, а раб не беспокоится о своей безопасности. Да и никто колотить его насмерть не будет, мы просто преподадим евнуху урок. Пойдём.
С этими словами сэр Френсис взял невесту под руку и вместе они отправились на поиски Томаса Говарда. Новость, которую они спешили ему рассказать, должна заинтересовать его…
========== Глава 15. Гром среди ясного неба ==========
Танцевальный вечер являлся, пожалуй, самым важным мероприятием праздника в честь английской делегации. Прекрасные девушки исполняли собравшимся разнообразные хореографические постановки под аккомпанемент чарующей турецкой музыки. Гости султана не остались в долгу и продемонстрировали вольту. Правда, принцесса Мария не смогла присутствовать на мероприятии: сославшись на сильную головную боль, она предпочла уединиться в своих гостевых покоях, чтобы никто не мешал ей молиться. Её отсутствие, правда, никак не сказалось на общем настроении.
Следя за выступлениями танцовщиц, султанши и их английские гостьи не могли не завести беседу. Её инициатором выступила Хюррем Султан, что было неудивительно.
– Скажите, любезные дамы, - обратилась она к англичанкам, - существует ли в вашей стране традиция устраивать приёмы в честь иностранных гостей?
– Приём, конечно, королевской семьёй организовывается, - ответила леди Кэтрин, - но не с таким размахом.
– А я припоминаю один похожий случай! – заголосила Элеонора. – Однажды в Лондон прибывали испанские послы и при дворе было устроено роскошное представление. Благородные дамы и кавалеры изображали борьбу добродетелей с пороками. Спектакль сопровождался песнями, танцами и играла весёлая музыка, много музыки. Позже был дан банкет, а после него – бал. Кстати, король Генрих также принимал активное участие в организации этого приёма. Он поставил один из танцев, написал несколько сюит для спектакля, и даже исполнил в нём роль. Я запомнила это торжество, хоть и была совсем маленьким ребёнком.
– Вот здорово! – воскликнула Михримах. – Событие наверняка было памятным.
Кэтрин недовольно сложила губки и помрачнела. Событие действительно стало памятным для всей Англии, и, как полагала леди Саффолк, в худшем смысле. Если принцесса желает знать правду, то, пожалуй, стоит удовлетворить её любопытство.
– Да, Ваше Высочество, очень памятным, - сказала она, - Англия до сих пор проклинает этот день.
– А почему? – полюбопытствовала принцесса.
– В тот день наш король впервые встретил стерву и мерзкую проходимку Анну Болейн.
Как только Кэтрин произнесла это имя, Элеонора аж подпрыгнула на месте. Её лицо перекосило от ненависти, а глаза загорелись недобрым огнём.
– Да, действительно! – подхватила она. – Эта наглая и абсолютно аморальная дрянь и шлюха попила немало крови у Генриха Тюдора!
Как только англичанки перешли к оскорблениям предыдущей королевы, оживилась Махидевран, до этого скупившаяся на комплименты и не задававшая вопросов. Когда дело касалось оскорблений кого бы то ни было, она чувствовала себя в своей тарелке. Почему бы не поучаствовать в обливании грязью Анны Болейн?
– Уверена, она заслужила свою участь, грязная шлюха. – резко отозвалась она. – Я слышала, как о ней отзывались.
– Вы слышали лишь малую часть, миледи. – ответила Элеонора. – Рассказывали ли вам о том, какие оргии она устраивала в своих покоях, развлекая очередного любовника?
– Легко себе представить. – промолвила Гюльфем.
– А ещё она угрожала жестокой расправой каждому, чьё мнение не совпадало с её мнением. – добавила Кэтрин. – За время ещё узурпаторского правления (к счастью, недолгого) не было и дня, чтобы кого-нибудь не задушили, не отравили, и не зарезали за то, что тот несчастный лишь косо посмотрел в сторону Болейнов. Даже служанок избивали до потери сознания. Кто знает, может, в её родне были сами Борджиа?