История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
Френкель при всём своём богатстве не помогал еврейской общине, а Дерибас этим воспользовался, собрав против Френкеля обличительные документы. Из Москвы прибыл отряд чекистов и арестовал Френкеля. Смертный приговор заменили концлагерем. И здесь он раскрылся как блистательный организатор, Соловецкий лагерь показался ему слишком малым полем для деятельности. Требовались рабочие. Сначала закрылась газета, остановились литературная и театральная работа. Но Б. Ширяев по-прежнему копил материал для будущей книги: интересны были рассказы Нилыча о начале революции в селе Уренгой. Фрол утвердил себя в роли начальника комбеда, обложил богатеев непосильным бременем, а когда пришла Красная армия, начался настоящий грабёж всего населения. Появляются отец Никодим, Владимир Шкловский, брат «литератора-коммуниста Виктора Шкловского», появляются другие персонажи – Василий Иванович, «русский интеллигент в полном и лучшем значении этого слова» (Там же. С. 266), шпана прозвала его – «Василёк – Святая душа», баронесса, аристократка, фрейлина трёх императриц, автор не называет её фамилию, она слишком популярна была в России, – баронесса пошла старшей медсестрой в тифозный барак, заразилась и скончалась от тифа, поручик Давиденко, генерал Краснов, Тарусский, Зыков…
«Я не художник и не писатель. Мне не дано рождать образов в тайниках своего духа, сплетать слова в душистые цветистые венки. Я умею только видеть, слышать и копить в памяти слышанное и виденное. Претворят это скопленное те, кто вступит в жизнь позже.
Люди, о которых я рассказал, прошли перед моими глазами, их слова запали мне в сознание. Большая часть этих людей уже ушла из жизни, иные ещё в ней. Ушедшие оставили след; одни – тёмный, смрадный и кровавый; другие – ясный, светлый, радушный, как крылья серафима» (Там же. С. 399).
Значение всей «лагерной литературы» – в этих искренних и честных словах.
Олег Васильевич Волков (наст. фам. Осугин; 21 января (8 января) 1900 – 10 февраля 1996) родился в Санкт-Петербурге в дворянской семье. Отец, Василий Александрович, директор правления Русско-Балтийских заводов, мать, Александра Аркадьевна, по свидетельству биографов, из рода Лазаревых. О. Волков, правнук знаменитого адмирала М.П. Лазарева, главнокомандующего Черноморским флотом, получил хорошее домашнее воспитание, а затем дополнял своё образование в Тенишевском училище, где обучали не только наукам, но и ремеслу, был одноклассником В. Набокова. Превосходно знал языки, особенно французский. В 1928 году был арестован и по 1955 год находился в лагерях и ссылке. В 1957 году по рекомендации С.В. Михалкова был принят в Союз писателей и проявил себя как яркий реалист-художник и публицист, написавший статьи и книги в защиту погибающей природы. По свидетельству биографов, много переводил, в его переводах вышли книги Бальзака, Золя, Боннара, Ренара. В 60-х годах написал автобиографическую книгу «Погружение во тьму», отдал её в журнал «Новый мир», когда повесть А. Солженицына уже была напечатана, но А. Твардовский эту книгу отложил «до лучших времён», и впервые она вышла в Париже в 1987 году.
Начал свою литературную деятельность сразу после освобождения из лагеря, в 1951 году вышла первая книга «Молодые охотники», затем в 1959 году – повесть «В тихом краю», в 1963 году – «Клад Кудеяра», в 1970 году – «Родная моя Россия», в 1974 году – «Тут граду быть…», в 1976 году – «Чур, заповедано!», в 1978-м – «В конце тропы»…
Нелегко складывалась его судьба, писательская и человеческая, но всегда бодрый, лёгкий, высокий, подтянутый, несмотря на свой почтенный возраст, брызжущий энергией и неиссякаемым юмором, он поражал, бывая в издательствах, своей бесстрашной готовностью работать и работать: словно все эти тяжёлые для него годы он всего лишь накапливал энергию, чтобы сейчас, когда пришло его время, безоглядно её тратить. О. Волков тратил энергию только на творчество, всё подчиняя этой безудержной страсти, копившейся в нём столь долго. Появились повести, рассказы, очерки, журнальные и газетные выступления. А зачинщиком скольких дискуссий он был всё это время! После многих его выступлений в печати принимались государственные решения, направленные на искоренение тех ошибок и недостатков, о которых говорилось в статьях и очерках Олега Волкова. И сколько он сберёг этими выступлениями – памятников старины, лесов, озеро Байкал и многое другое. Некоторые его статьи и очерки порой долго лежали в редакциях журналов и газет, но потом, напечатанные, вызывали дискуссии по затронутым вопросам, бесконечные споры и разговоры в писательских и читательских кулуарах. А государственным служащим, занимавшим высокие должности, приходилось отвечать перед народом за те «грехи», которые они допускали в своей повседневной деятельности, подчас бесконтрольной.
Но Олег Волков – не только страстный, глубокий и острый публицист и очеркист: в повести «В тихом краю» он прежде всего тонкий и вдумчивый художник, умеющий создавать живые человеческие характеры. Неторопливо, обстоятельно вводит своих читателей Олег Волков в собственный мир, созданный его художественным словом. Вот в повести «В тихом краю» Олег Волков воспроизводит свою дворянскую жизнь, Авдотья Семёновна, а три года назад бывшая для всех телятницей Дуней, осматривая себя, дивилась тому, как быстро она располнела, «уже в грудях жмёт», «кнопки сами отскакивают», а в это время Александр Александрович, младший сын Балинских, стоя у рояля, наигрывал одной рукой отдельные музыкальные фразы. А потом насмешливо объяснил своей жене, что её предки постоянно занимались молотьбой, стиркой, «рожали с серпом в руках». И вскоре мы узнаём, что Александр Александрович – блестящий выпускник консерватории, мечтал написать виртуозное музыкальное произведение, готовился к концертам, а потом пошла рюмка за рюмкой, отселили его из богатого дома в домик из трёх спален, где пытался играть и писать, давал уроки музыки, но тоже разочаровался. И как-то, возвращаясь домой во хмелю, заснул, а проснулся у Дуни в пристройке телятника с котлом. Он бы ушёл к себе, но Дуня была «цветущей стройной девушкой с маленькими жёсткими, но красивыми руками, не умей это простодушное большеглазое создание так мило поглядывать, поводить плечами или откидывать голову, словно подставляя лицо для поцелуя. Словом, ушёл бы, не будь всего этого очарования» (Волков О. В тихом краю: Повесть и рассказы. М., 1976. С. 29). Всё это происходит до Первой мировой войны. Рассказчик, юноша, вспоминает о своих близких родственниках, он очень любил ходить с Александром Александровичем на охоту, внимательно наблюдал за жизнью взрослых, видел, как приехал в имение Вольский, как много наговорил он о своей революционной деятельности, опасаясь, что за ним следят; девятнадцатилетняя Лиля, дочь заслуженного адмирала, мечтавшая о революции как о романтической тайне, увлеклась этим Вольским, призналась, что мечтает участвовать в революции. События так и мелькали в повести: Первая мировая война, Февральская революция, Октябрьская, когда большевики взяли власть в свои руки…
Чуть раньше Александр Александрович, только что восхищавшийся концертом Рахманинова, одумался, ведь Рахманинов всего лишь двумя годами раньше окончил консерваторию, а гляди, что сделал! Из дома Александр Александрович сбежал, предчувствуя огромные перемены в жизни, а брат ничего не понимает, «брат со своим оптимизмом не видит, не хочет видеть». Дуню он заберёт, как устроится на новом месте, «там сейчас переполох, ведь я выдержал – никому не сказал, куда еду. Боялся, что отговорят». «На лице его возникла прежняя, добрая и застенчивая улыбка, такая миролюбивая и сочувственная – та самая, за которую, я уверен, моего несчастного дядю любили все, кто его сколько-нибудь близко знал… Дядя Саша уже больше никогда не вернулся, он как в воду канул. Много спустя прошёл слух, что его зарезали и ограбили в селе на большой дороге. Но в те смутные времена проверить это было уже некому» (Там же. С. 265—266). Вскоре усадьба опустела, Пётр Александрович Балинский вызвал доверенных лиц, они, в том числе и наш рассказчик, смазали охотничье и военное оружие и спрятали в надежде, что вскоре всё успокоится и начнётся обычная усадебная жизнь. Но началась новая революция.
Художник прожил большую жизнь, и, работая и вспоминая её, он словно перебирает в памяти увиденное и запомнившиеся встречи. Удивительнее всего, что в рассказах и повестях Олега Волкова почти нет плохих людей. Почему-то его память удерживает только благородные человеческие личности, замечательные характеры людей, с которыми некогда столкнула, пусть и не надолго, его жизнь. Один писатель запоминает одно, другой – другое. Один запоминает то, что его покоробило, а Олег Волков то, что его возвысило, порадовало, а может быть, вызвало сожаление. Поражает рассказ Олега Волкова «Таиска». Сколько уж таких сюжетов появлялось в литературе, сколько уж женщинам не советовали влюбляться в женатого человека – пройдёт миг, он вспомнит о жене, о своей семье, уедет к ней. Вот Таиска не послушалась здравого смысла, связала свою судьбу с геологом. И настолько точно и психологически тонко ведёт автор по перипетиям любовных переживаний своих героев, что рассказанному нельзя не поверить. Нет, разум тут был подавлен нахлынувшим потоком чувств, и Таисия осталась одна растить своего сына…
Олега Волкова тянет к тем, кто добр, совестлив, бескорыстен, терпим к иным обычаям, к иным мыслям и мнениям. «Ярцевские далёкие дни» – так называется рассказ о далёких днях, проведённых в глухой сибирской тайге. В подавленном состоянии (на рассказчика обрушились несчастья, выбившие его из привычной колеи) он мог бы озлобиться на весь мир, на людей. А О. Волков создал в этом рассказе замечательный образ хирурга Михаила Васильевича Румянцева, учёного-ботаника Владимира Берга и его любовницы Зульфии Ибрагимовой, которая не решилась поехать вместе со своим любимым в Ленинград: там заболела мать учёного. Он уехал, а она осталась и потом всю жизнь была несчастлива, а он умер в одиночестве. И сколько глубоких раздумий возникает от размышлений об этих судьбах. Писатель не раскрывает душевных глубин своих далёких друзей, но ясно одно: он горько скорбит, что два таких хороших человека не получили от жизни того, что она могла бы им дать.
Превосходен и рассказ «Случай на промысле», написанный тоже как воспоминание о давно прошедших молодых годах, когда автор только начинал свою жизнь в Сибири, познавая её трудности и сложности.
Олега Волкова восхищает готовность человека жертвовать своим временем и покоем ради других людей. Потому-то он так поддерживает легенду ярцевцев о том, что хирург Румянцев был чуть ли не гениальным хирургом, творившим чудеса. А ведь дело-то не в искусстве хирурга, а действительно в безотказном и самоотверженном служении людям, которые полюбили его за это. Но есть и другие люди, которые думают только о себе, только об удовлетворении своих гнусных страстей. Вот таких Олег Волков яростно ненавидит, хоть и не вводит их самостоятельными фигурами в своё повествование. Особенно яростную войну Олег Волков ведёт против тех, кто своим беспробудным пьянством калечит жизнь других людей. Сколько раз на жизненных дорогах ему приходилось видеть, как пьяница-отец терзает детей своим бесшабашным поведением! Отсюда бедность в доме, неуверенность в будущем, боязнь матерей, что дети пойдут по стопам отца. Гневные слова О. Волков высказал в рассказе «Огненная вода».
С не меньшим интересом читаешь «Очерки Подмосковья», «Деревенские судьбы», «Московские очерки», читаешь их как «записки охотника»: Волков приезжает из года в год в одно и то же место в Волоколамском районе Московской области, чтобы отдохнуть от тяжких писательских трудов – поохотиться. Но какой там отдых писателю, некогда жившему на селе и хорошо знавшему труд хлебороба, то и дело натыкается он на бесхозяйственность, на беспорядки, на нетребовательность со стороны руководителей. И всякий раз пытается выяснить, почему так получается. Почему на приусадебных участках картошечка стоит окученная, выполотая, любо посмотреть, а на колхозном поле что-то чудовищно мрачное виделось ему. Говорят, что пропала любовь к земле. Нет, не пропала, на своём клочке земли люди стараются. Не будет картошки, дети будут голодать. А вот на совхозной земле работают совсем по-другому. И никто ничего с этим поделать не может. А сколько земли пропадает из-за отсутствия дорог, сколько людей застревает на этих раскисших дорогах, которые становятся всё шире и шире, а земли под полезными культурами всё меньше и меньше. Какой чудовищный урон несёт наша земля из-за бесхозяйственного отношения к дорогам.