Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й
Шрифт:
почти невидимых туманов, чем в здешнем лесистом краю. Так, по крайней мере, объяснял это человек, который, как я уже говорил вам, был моим наставником в юности. — Но вы ничего не сказали о нашем небе, наших закатах, нашем заливе. — Извольте, я буду с вами полностью откровенен. Каждый из двух заливов, как мне кажется, наилучшим образом соответствует тому, для чего он предназначен природой. Один поэтичен, спокоен, исполнен изящной, но вместе с тем величественной красоты; он скорее спо¬ собен приносить людям радость, чем пользу. Другой же когда-нибудь станет всемирным рынком. — И все-таки вы ни слова не сказали о его красоте, — проговорила Алида, разочарованная, несмотря на свое притворное безразличие к этому разговору. — Право же, спокон веку всякое старое общество со¬ вершало одну и ту же ошибку — оно переоценивало себя и недооценивало новых участников великой драмы наро¬ дов, подобно тому как люди, давно завоевавшие себе по¬ ложение, презрительно смотрят на претендентов, стре¬ мящихся пробить себе дорогу, — сказал Бурун, с удив¬ лением глядя на разобиженную и нахмурившуюся красавицу. — Однако в этом случае Европа, пожалуй, не так уж заблуждается. Те, кто усматривает столь порази¬ тельное сходство между Неаполитанским заливом и Ман¬ хаттаном, обладают богатым воображением, поскольку сходство это полностью исчерпывается тем, что и там и здесь много воды, да еще пролив между островом и ма¬ териком в одном из них похож иа пролив между двумя островами в другом. Но ведь здесь перед нами эстуарий1, а там залив; здесь вода зеленая из-за отмели и бурная от впадающих сюда рек, а там — голубая и прозрачная, как в открытом море. Я уж не говорю ни о скалистых, увенчанных причудливыми зубцами горах с неописуемой игрой золотого и розового тонов на их неровных скатах, ни о береге, изобилующем памятниками многих тыся¬ челетий! — Я не смею вас более расспрашивать. Но признай¬ те, о нашем небе тоже можно
— Да, несомненно, тут скорее можно признать вашу правоту. Помню, как-то стоял я на мысе Каподимонте, ко¬ торый высится над маленьким живописным и оживлен- ным пляжем Марйно-Гранде и над Сорренто, где сосредо¬ точено все, что есть поэтичного в жизни рыбаков, и тот, о ком я вам говорил, указывая на прозрачный свод у нас над головой, произнес: «Вот луна Америки!» В ту ночь звезды сияли ярко, словно огни ракет, потому что север¬ ный ветер унес всю пыль в море и воздух был удивительно прозрачен. Но, право, такие ночи редки в любом климате! Жителям южных широт порой удается насладиться ими; жителям северных — никогда. — Но неужели лестное для нас мнение, что наши американские закаты могут соперничать с закатами Ита¬ лии, — всего лишь самообман? — Отнюдь нет, прекрасная леди. Они могут сопер¬ ничать между собой, не имея сходства. Цвет футляра, на котором лежит сейчас ваша очаровательная ручка, не сравнится в нежности с теми красками, которые по¬ рой видишь на итальянском небе. Но, если вашему закату недостает жемчужных отблесков, розовых облаков и неж¬ ных красок, которые в вечерний час сменяют друг друга по всему небосводу Неаполя, зато ему нет равных в яр¬ кости сияния, богатстве переливов и разнообразии кра¬ сок. Там они нежнее, а здесь — великолепнее! Когда из ваших лесов не будет так тянуть влажными испарениями, одинаковые условия могут создать одинаковый эффект. А до тех пор Америке остается гордиться новой и необыч¬ ной, но от этого ничуть не менее восхитительной красотой природы. — Значит, те, кто приехал сюда из Европы, правы лишь наполовину, когда смеются над красотами нашего залива и небосклона? — Да, тут они гораздо ближе к истине, чем когда бы то ни было, коль скоро речь идет об этом континенте. Вы можете гордиться великим множеством рек, удобными выходами в океан, бесчисленными бухтами и другими достопримечательностями вашей Манхаттанской гавани, ибо со временем она несомненно затмит великолепие Неа¬ политанского залива, до сих пор не имеющего себе рав¬ ных; но не вынуждайте иностранца развивать это сравне¬ ние. Ваше небо прекрасно, леди, немногим выпало счастье жить под небом более великолепным и щедрым. 650
Однако я утомил вас своей болтовней. Взгляните, вот ткани, расцветка которых способна восхитить юное и живое воображение даже сильнее, чем краски самой при¬ роды! Красавица Барбери улыбнулась контрабандисту с неж¬ ностью, от которой Ладлоу стало не по себе; она хотела сказать что-то веселое, но тут за дверью послышался голос ее дяди* Глава XXIV •— В Англии будут продавать семь полу¬ пенсовых буяок за один пенс; кружка пива будет в десять мер, а не в три; и я объявлю государственной изменой по¬ требление легкого пива. Джек Кед 1 Даже если бы олдермен ван Беверут участвовал в опи- саной выше беседе, то и тогда он не произнес бы слов более уместных, чем те, с которыми он вошел во флигель* — Штормы и климаты! — воскликнул коммерсант, появляясь на пороге с распечатанным письмом в руке. Я получил через Куракоа и побережье Африки известие о том, что превосходный корабль «Выхухоль» встретил у Азорских островов противные ветры и возвратится на родину не раньше чем через четыре месяца. Ах, сколько драгоценного времени теряется попусту между торговыми сделками, капитан Корнелий Ладлоу! А ведь это может опорочить прекрасное судно, которое до сих пор поль¬ зовалось самой доброй славой — плавание его в оба конца никогда не занимало более обычных семи месяцев. Если все наши суда будут так лениво ползти, мы никогда не сможем доставить кожи в Бристоль вовремя, а тогда ка¬ кой от них прок!.. Но что я вижу, племянница! У вас здесь торговля! И чем — подозрительными'товарами! У ко¬ го же бумаги на эти товары и какое судно доставило их сюда? — На эти вопросы лучше всего ответит сам их владе¬ лец, — сказала девушка дрогнувшим голосом и указала 1 Шекспир, «Генрих VI», часть II, 651
иа контрабандиста, который при появлении олдермена отошел в сторону, чтобы не привлекать к себе внимания. Миндерт быстро, опытным глазом, окинул содержимое тюка, а затем остановил тревожный взгляд на каменном, лице капитана королевского крейсера. — Капитан Ладлоу, я вижу — мыши изловили кош¬ ку! — сказал, он. — Наш крейсер носился по Атлантике больше недели, совсем как еврей-откупщик, бегает взад- вперед по Роттердаму, чтобы как-нибудь сбыть за гра¬ ницу попорченный чай, и вот нас самих так ловко зама¬ нили в ловушку! Какому падению цен или перемене бла¬ госклонности Торговой палаты обязан я честью видеть вас, любезный... э... э... развеселый торговец зелеными волшебницами и яркими тканями? Куда только девались самоуверенность и бесстрашие контрабандиста! Теперь он выказал несвойственные ему растерянность и смущение, явно не зная, что ответить. — Тот, кто идет на риск, удовлетворяя требования жизни, само собой разумеется, ищет покупателей в тех местах, которые славятся своим либерализмом, — сказал он после долгого молчания, которое лишний раз подчерк¬ нуло перемену, происшедшую в нем. — Надеюсь, вы будете снисходительны к моей дерзости, учитывая те побужде¬ ния, которые привели меня сюда, и выскажете прекрасной леди свое авторитетное суждение о качестве моего товара и умеренности цен. Миндерт был не меньше, чем Ладлоу, удивлен такими речами и смиренным поведением контрабандиста. Он-то ожидал, что ему придется решительно пресечь обычную безрассудную фамильярность Буруна, по возможности скрыв свои связи с Бороздящим Океаны, но, к своему удивлению, обнаружил, что сделать это легче легкого, потому что контрабандист проникся к нему неожиданным почтением. Осмелев и, быть может, несколько возгордив¬ шись от этой внезапной почтительности, которую достойный олдермен, вообще-то довольно проницательный, не пре¬ минул приписать своим моральным достоинствам, он за¬ говорил уверенным и покровительственным тоном, каким при других обстоятельствах едва ли счел бы благоразум¬ ным обращаться к человеку, который так часто доказывал ему свое бесстрашие и прямоту суждений. — Я вижу, нетерпение торговца заглушило в вас бла¬ горазумное доверие к кредиту, — сказал он, показывая 652
в то же время горделивым жестом, что он снисходит к столь простительному заблуждению. — Но мы не должны слишком строго судить его за эту ошибку, капитан Лад- лоу, поскольку, как справедливо заметил этот молодой человек в свою защиту, стремление к прибыли в честной торговле похвально и полезно. Пусть тот, кто притворяет¬ ся, будто не знает законов, помнит мудрое мнение нашей доброй королевы и ее советников, согласно которому мать Англия может производить почти все, что способен потре¬ бить колонист! Да, да! А сама она может потребить все, что способен произвести колонист! — Не стану притворяться, сэр, будто я не знаю зако¬ нов, но, занимаясь этой скромной торговлей, я лишь сле¬ дую принципу природы, так как стараюсь обеспечить свои интересы. Мы, контрабандисты, ведем рискованную игру с правительством. Если нам удается проскользнуть благополучно, мы выигрываем; а если нет — выигрывают слуги королевы. Ставки равные, и такую игру нельзя назвать нечестной. Если бы правители мира освободили торговлю от оков, которые они на нее наложили, наше ремесло бы исчезло, а словом «контрабандист» стали бы называть представителей самых богатых и уважаемых торговых домов. Олдермен тихонько присвистнул. Жестом пригласив своего собеседника сесть, он сам тоже тяжело опустился на стул, с самодовольным видом закинул ногу на ногу и возобновил разговор: — Ваши чувства весьма похвальны, любезный... э... э... как там вас... не сомневаюсь, что у вас есть какое-ни¬ будь достойное имя, мой друг, так умно рассуждающий о торговле? — Люди зовут меня Буруном, когда не хотят обозвать как-нибудь похлеще, — отвечал молодой человек, послуш¬ но садясь. — Так вот, чувства ваши весьма похвальны, любез¬ ный Бурун, и вполне подобают джентльмену, который из¬ влекает средства к жизни из практического истолкования таможенных законов. Наш мир мудро устроен, капитан Ладлоу, и в нем немало людей, в чьих головах, словно в тюках с товаром, имеется богатейший выбор мыслей. Гра¬ мотеи и сочинители! Вот, не угодно ли, я как раз получил из торгового дома ван Буммеля-, Шёнбрека и ван дер Донка аккуратнейшим образом сложенную статейку, 653
написанную на чистейшем лейденском диалекте, где дока¬ зывается, что торговля — это обмен «эквивалентами», как называет их сочинитель, и что всем странам стоит только открыть свои порты и в торговле сразу начнется золо¬ той век. — Многие умные люди разделяют этот взгляд, ко¬ ротко заметил Ладлоу, верный своему решению оставать¬ ся молчаливым наблюдателем происходящего. — Чего только не выдумает хитрая голова, лишь бы марать бумагу! Нет, джентльмены, торговля — все равно что скаковая лошадь, а торговец — это наездник. Та ло¬ шадь, которая несет на себе самый тяжелый груз, может проиграть; но, увы, природа не наделила людей одинако¬ вым ростом и толщиной, а потому в торговле судьи так же необходимы, как и в скачках. Сядьте на своего мерина, если, на ваше счастье, злодеи негры не загоняли его вко¬ нец, скачите в Гарлем в погожий октябрьский день и поглядите, как там соревнуются в резвости. Плуты наезд¬ ники то и дело подгоняют лошадей то хлыстом, то шпо¬ рами, и, хотя начинают они честно, что не всегда мояшо сказать о торговцах, кто-нибудь должен же победить. Если лошади приходят голова в голову, заезд повторяют до тех пор, пока достойнейший не завоюет приз. — Но почему же многие умные головы считают, что торговля расцветает именно тогда, когда перед ней мень¬ ше всего препон? — А почему одному человеку суждено писать законы, а другому =— нарушать их? Разве лошадь не бежит рез¬ вее, когда у нее свободны все четыре ноги; чем когда она стреножена? Но в торговле, любезный Бурун и капи¬ тан Ладлоу, каждый из нас сам наездник; и, если оста¬ вить в стороне вмешательство таможенных законов, мы садимся в седло такими, какими создала нас природа. Толстый или худой, с широкой или тонкой костью, каж¬ дый должен так или иначе достичь финиша. Поэтому, чтобы уравнять тяжелый вес, нужен балласт мешки с песком. Конечно, конь может пасть под тяжестью груза, но это еще не значит, что его шансы на выигрыш но возрастут, если всех остальных поставить в такие же точ¬ но условия. — Однако давайте отвлечемся от этих сравнений, —* заметил Ладлоу, — и, если торговля — не что иное, как обмен эквивалентами.,. 654
— Убытки и разорение! — перебил его олдермен, ко¬ торый в споре частенько забывал об учтивости. — Так может рассуждать только человек, читавший какие угодно книги, кроме счетных. Вот, не угодно ли, я получил из¬ вещение от лондонской фирмы «Танг и Туэдл» о том, что тюль благополучно отправлен на бриге «Олень», кото¬ рый вошел в устье реки шестнадцатого апреля. Все све¬ дения об этом грузе можно бы упрятать в детскую муф¬ ту... Капитан Ладлоу, я рассчитываю на вашу скром¬ ность; что же касается вас, любезный Бурун, то это дело вообще не по вашей части... Итак, повторяю: вот кое-ка¬ кие сведения, изложенные всего две недели назад в па¬ мятной записке. — С этими словами олдермен надел очки и вынул из кармана блокнот. Повернувшись к свету, оп продолжал: — Уплачено по счету фирме «Сэнд, Фёрнес и Гласс» за бисер — 326 фунтов стерлингов. Упаковка и тара — 1 шиллинг 10,5 пенса. Погрузка и фрахт1 — 11 шиллингов 4 пенса. Страховка в среднем — 1 шиллинг 5 пенсов. Фрахт, погрузка и комиссионные агенту, рабо¬ тающему среди мохоков, — 10 фунтов... Так, так... Фрахт и продажа мехов в Англии — 7 фунтов 2 шиллинга. Об¬ щие затраты — 20 фунтов 1,5 пенса, — все полновесными денежками. Заметьте, продажа мехов «Фросту и Ричу»,, чистая прибыль — 196 фунтов И шиллингов 3 пенса. Ак¬ тив — 175 фунтов 12 шиллингов 5,5 пенса; совсем недур¬ ной эквивалент, дорогой Корнелий, появился в счетных книгах торгового дома «Танг и Туэдл», а я выложил 20 фунтов 19 шиллингов и 1,5 пенса, и здесь еще не ука¬ зано, сколько получат «Фрост и Рич» за эти товары в германской императрицы. — Так же как не указано, что ваш бисер продан мо- хокам по цене, гораздо более высокой, чем куплен^ и меха обошлись покупателю дороже, чем они стоили на месте. — Фыо! г-- присвистнул коммерсант, пряча свой блок¬ нот. — Можно подумать, что сын моего друга читал этого лейденского писаку! Если дикарь так низко ценит свои меха и так высоко — мой бисер, я не стану его разубеж¬ дать, иначе в один прекрасный день, с соизволения Тор¬ говой палаты, мы увидим, как его каноэ превратится в 1 Фрахт-Оплата за перевозку грузов морем или за наём судна, на определенный срок. 655
настоящий корабль и он сам отправится добывать для себя украшения. Паруса и смекалка! Как знать, вдруг этому мошеннику вздумается доплыть до самого Лондона; тогда наше отечество потеряет все прибыли от торговли с Веной, а мохок будет извлекать выгоду из разницы в ценах! Вот так-то, теперь вы сами видите — чтобы скачки были честными, лошади должны начинать разом, нести на себе равный груз, и в конце концов какая-нибудь из них придет первой. Ваша метафизика ничуть не лучше философского камня, из которого ловкий теоретик добы¬ вает широченный золотой лист больше самого большого из американских озер, чтобы убедить тупиц, что всю зем¬ лю можно превратить в этот драгоценный металл; а чело¬ век простой и практический просто-напросто, кладет стои¬ мость этого металла себе в карман полновесной монетой. — И все-таки вы сетуете на парламент за то, что он издал слишком много законов, а это идет во вред тор¬ говле, и говорите о нашем законодательстве в таких вы¬ ражениях, которые, простите меня, скорее пристали гол¬ ландцу, чем подданному английской короны. — Разве я не сказал вам, что лошадь резвее побежит без наездника, чем навьюченная тяжелым грузом? Если хотите выиграть, дайте своему жокею поменьше груза, а жокею соперника — побольше. Я сетую на членов пар¬ ламента потому, что они издают законы для нас, а не для себя. И я не раз говорил моему достойному другу олдермену Гэлпу, что гурманство — занятие легкое и при¬ ятное, а вот для воздержания нужна воля. — Из всего этого я заключаю, что олдермен ван Беве- рут не разделяет мнения лейденского сочинителя. Олдермен приставил палец ко лбу и некоторое время молча глядел на своих собеседников. — Эти лейденцы — умный народ! Будь у Соединен¬ ных провинций точка опоры, они, подобно философу, ко¬ торый хвастался своим рычагом, перевернули бы мир!1 Эти продувные бестии полагают, что амстердамцы от природы отличные наездники и хотят уговорить всех остальных скакать без груза. Я пошлю это сочинение в страну индейцев и найму каких-нибудь ученых, чтобы 1 Намек на великого математика древности Архимеда, кото¬ рому принадлежат знаменитые слова: «Дайте мне точку опо-ры, и я подниму земной шар». 656
они перевели его на язык мохоков, — пусть их знамени¬ тый вождь Шендо, когда миссионеры обучат его грамоте, усвоит правильный взгляд на эквиваленты! Почему бы' мне не сделать такой подарок достопочтенным проповед¬ никам, дабы добрые плоды созрели возможно скорее? Олдермен покосился на своих слушателей и, смиренно сложив руки на груди, по-видимому, ожидал, что его кра¬ сноречие потрясет их. — Выходит, вы не очень-то высоко оценили занятие вот этого... этого джентльмена, который оказывает нам честь своим присутствием, — сказал Ладлоу, бросив на контрабандиста красноречивый взгляд, показывавший, на¬ сколько затруднительно было ему найти подходящее обра¬ щение к человеку, чья внешность так не соответствовала его ремеслу. — Если ограничения в торговле необходимы, тому, кто торгует беззаконно, никак не найти себе оправ¬ дания. — Скромность вашего поведения восхищает меня ни¬ чуть не меньше, чем справедливость суждений, капитан Ладлоу, — сказал олдермен. — В открытом море долг ве¬ лел бы вам захватить бригантину этого человека, но здесь, так сказать, в семейном кругу, вы лишь отводите душу, читая мораль! Я тоже считаю своим долгом высказаться на эту тему и, воспользовавшись благоприятным случа¬ ем, когда все так тихо и мирно, поделюсь с вами кое-ка¬ кими соображениями, которые, вполне естественно, воз¬ никают при подобных обстоятельствах. Затем Миндерт повернулся к контрабандисту и про¬ должал тоном судьи, делающего внушение какому-нибудь возмутителю общественного порядка: — Вы, любезный Бурун, явились сюда, так сказать, под чужим флагом, если воспользоваться выражением, принятым среди людей вашей профессии. С виду вы ни¬ чем не отличаетесь от честного подданного королевы, а ведь вас подозревают в некоем занятии, которое я. не назову бесчестным или даже позорным, так как мнения на этот счет сильно расходятся, но которое отнюдь не по¬ могает ее величеству победоносно завершить войны про¬ тив врагов Англии, так как не дает европейским доми¬ нионам возможности сохранять ту торговую монополию, посредством которой она желает избавить нас, живущих в колониях, от необходимости оберегать свои интересы за воротами ее таможни. Мягко выражаясь, это по меньшей 22 Фешшор Купер, том V. 657
мере нескромно, и я с прискорбием вынужден добавить, что некоторые обстоятельства еще более отягощают вашу вину. Ван Беверут замолчал и испытующе поглядел на конт^ рабандиста, желая узнать, какое впечатление произвели его слова и как далеко он может зайти в своей хитрости; но, увидев^ к своему удивлению, что молодой человек потупил глаза с виноватым видом, олдермен набрался смелости и продолжал: — Сюда, в комнаты моей племянницы, которая по своему полу и возрасту не может нести перед законом ответственности за подобные проступки, вы принесли всякие безделки, на которые подданным ее величества в колониях по воле королевских советников и смотреть не пристало, поскольку они изготовляются не под надзором искусных мастеров нашей матери Англии. Женщине, лю¬ безный Бурун, нелегко бывает устоять перед соблазном, особенно трудно бывает ей бороться с искушением, когда дело касается изящных вещей, украшающих ее внеш¬ ность. Я вполне допускаю, что моя племянница, дочь Этьена Барбери, унаследовала от своих предков эту сла¬ бость, поскольку французские женщины особенно увле¬ каются нарядами. Однако я отнюдь не собираюсь судить ее слишком строго, потому что если старый Этьен и пере¬ дал своей дочери по наследству какие-то прихоти, то он оставил ей и средства, чтобы иметь возможность их опла¬ тить. А потому давайте-ка сюда счет, и, если долг сделан, он будет погашен. А теперь я подхожу к последнему и самому серьезному из ваших проступков. Без сомнения, для торговца капитал — это фундамент, на котором дер¬ жится здание его репутации, — продолжал Миндерт, опять пристально поглядев на контрабандиста. — Но кредит — это орнамент на его фронтоне. Капитал для него — крае¬ угольный камень, кредит же — узорчатые пилястры, ко¬ торые придают зданию красоту; порой, когда время раз¬ рушит фундамент, весь дом держится на колоннах, без них рухнула бы крыша, лишив хозяина крова над голо¬ вой. Богатому человеку кредит дает уверенность, сред¬ нему торговцу — успех в делах и всеобщее уважение, и даже в бедняка он вселяет надежду на будущее, но, разумеется, когда под домом нет прочного фундамента, оба — и покупатель и продавец — должны соблюдать осто¬ рожность* Вот сколь велика ценность кредита, любезный 658