Майский цветок
Шрифт:
V
На слдующее утро, часамъ къ пяти, когда первые лучи тусклой и холодной зари только еще начинали выдвигать изъ мрака колокольни, куполы и крыши Валенсіи, акцизные чиновники прибыли въ свою контору на Морскомъ Мосту, на Гвадалавьяр, и услись подъ еще запертыми окошечками зданія всовъ. Что же касается сторожей, продежурившихъ тутъ ночь, т расхаживали по тротуару, сильно топая ногами и закрывая подбородки поднятыми воротниками куртокъ въ защиту отъ холодной сырости. Они поджидали подгородныхъ торговцевъ, людей буйныхъ, возросшихъ на базар, ожесточенныхъ нищетою, изъ-за гроша открывавшихъ шлюзы неистощимаго потока ругательствъ и, прежде чмъ занять свои мста на рынк, изводившихъ
Еще до свта прибыли телги съ овощами, и дойныя коровы меланхолически зазвякали колокольчиками.
Немножко позже, когда, при показавшемся свт, уже рзко обозначились очертанія предметовъ на сромъ фон горизонта, явились и рыбницы. Сначала, издали послышался глухой перезвонъ бубенчиковъ. Потомъ на мостъ въхали одна за другою четыре тартаны, влекомыя ужасными клячами, которыя какъ будто и на ногахъ держались лишь благодаря вожжамъ, находившимся въ рукахъ скорченныхъ на своихъ сидньяхъ тартанеро, закутанныхъ въ шарфы, доходившіе имъ до глазъ.
Эти тартаны были тяжелые черные ящики, прыгавшіе по неровной мостовой, какъ старыя прогнившія лодки пляшутъ по вол волнъ. Сквозь щели кожанаго кузова, разлзшагося во многихъ мстахъ, виднлся тростниковый остовъ; куски коричневой грязи залпляли бока; желзныя части, поломанныя и скрипучія, были связаны веревками; отъ колесъ еще не отстала грязь, налипшая прошлою зимою; и сверху до низу экипажъ былъ весь въ дырахъ, точно отъ ружейнаго залпа.
На передк, въ качеств пышнаго украшенія, разввалась пара полуслинявшихъ красныхъ занавсочекъ; черезъ заднюю дверь видны были, виеремежку со своими корзинами, дамы рыбнаго рынка въ клтчатыхъ плащахъ, въ платкахъ, натянутыхъ на грудь, сидвшія тсно одна около другой и распространявшія тошнотворную вонь загнившей соленой воды.
Тартаны хали гусемъ, лниво подпрыгивая на толчкахъ, наклоняясь на одну сторону, точно потерявши равновсіе, потомъ вдругъ валясь на другую, смотря по коле, съ быстротою измученнаго больного, мечущагося по постели.
Тартаны остановились передъ конторой, и на подножкахъ замелькали объемистыя калоши, дырявые чулки, изъ которыхъ выглядывали грязныя пятки, подоткнутыя юбки, изъ подъ которыхъ виднлись нижнія – желтыя, украшенныя черными узорами.
Передъ всами выстроились въ рядъ широкія тростниковыя корзины, прикрытыя мокрыми тряпками, изъ подъ которыхъ выглядывали гладкія серебристыя сардины, нжно-алыя краснобородки, креветы, дергавшіе тонкими лапками въ предсмертныхъ судорогахъ. По краямъ корзинъ разложенъ былъ самый крупный товаръ: толстохвостые губаны, сведенные послдними конвульсіями, съ безмрно открытою круглою пастью, въ глубин которой виднлась ихъ темная глотка съ круглымъ и бловатымъ языкомъ, нсколько похожимъ на билліардный шаръ; широкіе и плоскіе скаты, разложенные на земл, напоминали т липкія тряпки, которыми моютъ полы.
Всы въ эту минуту были заняты пекарями подгородной булочной, молодыми красавцами, съ бровями въ мук, въ большихъ рабочихъ фартукахъ и съ рукавами, засученными до локтей: они выгружали на платформу мшки съ горячими хлбами, вкусный запахъ которыхъ вносилъ ароматъ жизни въ воздухъ, зараженный тяжелыми испареніями рыбы.
Рыбницы, въ ожиданіи своей очереди, боптали съ зваками, созерцавшими крупную рыбу, или сцплялись между собою и осыпали другъ друга бранью.
Чиновниковъ злила дерзкая трескотня этихъ озорницъ, каждое утро туманившая имъ головы. Он говорили не иначе, какъ криками, и къ каждому слову прибавляли междометіе изъ того неистощимаго репертуара, какой можно усвоить только на Левантинскомъ мол. Едва очутившись вмст, он припоминали вс вчерашнія неудовольствія, или продолжали ссору, начатую нынче же на взморь; он обмнивались оскорбленіями и непристойными жестами, сопровождая свои слова громкимъ и мрнымъ хлопаньемъ по собственнымъ ляжкамъ, или грозно замахивались кулаками; но въ самый горячій моментъ это бшенство переходило въ хохотъ, напоминавшій кудахтанье цлаго курятника, если которой-нибудь изъ нихъ случалось кинуть фразу, достаточно пряную, чтобы произвести впечатлніе даже на ихъ
Он досадовали на медленность, съ какою булочники очищали всы; ругательства сыпались градомъ, и среди звонкаго ливня грубыхъ словъ, прерываемыхъ любезнымъ хихиканьемъ, он нападали то на одного, то на другого, вполн наивно перемшивая самыя чудовищныя богохульства съ самыми сальными прилагательными.
Co своей стороны, булочники въ карманъ за словами не лазили и отвчали непристойными шутками этимъ женщинамъ, которыя, благодаря сложеннымъ подъ передниками рукамъ, вс казались обладательницами до странности громадныхъ животовъ, являя собою комичное зрлище. Среди гула, шутокъ и ругательствъ, красотка Долоресъ, стоя нсколько въ сторон, казалась безучастною ко всему происходившему. Одтая лучше другихъ, она съ кокетливою небрежностью прислонилась къ одному изъ столбовъ павиліона, держа руки за спиною, выставивъ полную грудь и улыбалась, точно удовлетворенный иміамомъ идолъ, когда мужчины поглядывали на ея желтые кожаные башмаки и на ея полныя икры въ красныхъ чулкахъ. По временамъ она разражалась хохотомъ, какъ безумная, раздвигая свои могучія челюсти здоровой и молодой самки; тогда ея яркія, мясистыя губы обнажали правильные ряды крпкихъ зубовъ, такихъ блестящихъ, что все лицо какъ бы освщалось этимъ мягкимъ сверканіемъ блой кости.
Къ ней питали уваженіе за силу кулаковъ и вызывающую дерзость. Почтеніе усиливалось тмъ обстоятельствомъ, что она была женою Ректора, этого добряка, покорнаго ей во всемъ, но умвшаго на мор добыть больше, чмъ многіе другіе, и, по общему мннію, безъ сомннія, имвшему толстенькій кошелечекъ, запрятанный куда-нибудь въ кувшинъ. Это позволяло жен его держать себя царицей среди толпы распутныхъ и вшивыхъ рыбныхъ торговокъ.
– Царь Небесный! Когда же вы очистите всы? – крикнула, наконецъ, она, подбоченясь, по адресу булочниковъ.
Эти какъ разъ убирали послдній мшокъ, и взвшиваніе рыбы началось. Какъ и каждое утро, возникли ссоры изъ-за очереди взвшивать корзины. Бабы ругались, но не вступали въ рукопашную: вмшивался сиплый басъ матушки Пикоресъ, и ея крики дйствовали, какъ выстрлы иаъ пушки.
Ho – удивительное дло! – въ теченіе нсколькихъ минутъ Долоресъ не смотрла на прочихъ и пропустила собственную очередь: ея глаза были устремлены на мостъ, гд надъ перилами двигались плечи запоздавшей женщины, которая сгибалась подъ тяжестью поддерживаемыхъ ея руками корзинъ: Долоресъ узнала въ ней свою невстку и, припомнивъ сцену, происшедшую наканун, во время процессіи, вскипла, точно паровой котелъ.
Когда жена Антоніо приблизилась къ зданію акциза, Долоресъ коснулась локтя матушки Пикоресъ со взрывомъ дерзкаго хохота: «видла ли тетя? Эта Росарія всегда запаздываетъ. Оно и понятно, потому что несчастная прётъ пшкомъ со вьюкомъ, который подъ силу разв мулу»!
Розарія поблднла, но не отвтила ничего и съ видомъ крайней усталости поставила свои корзины на землю. Потомъ она посмотрла на Долоресъ съ выраженіемъ ненависти. Долоресъ утирала себ носъ, шумно дыша, будто бы нюхая табакъ, и бормотала достаточно громко, чтобы ее слышали: «пусть-ка Росарія присядетъ: вдь, посл такого пути надо быть безъ ногъ и всей въ поту»!
Этотъ вызывающій шопотъ вывелъ маленькую женщину изъ себя: «Приссіъ? Экое безстыдствоі Когда нечмъ заплатить за тартану, честные люди идутъ пшкомъ, а не такъ, какъ иныя прочія, которыя надуваютъ мужа и устраиваются, какъ можно удобне».
Тутъ красивая рыбница съ золотыми точками загорвшихся гнвомъ въ большихъ зеленыхъ глазахъ на нсколько шаговъ подошла къ говорившей:
– Про кого это было сказано?
Къ счастью, матушка Пикоресъ, только что взвсившая свои корзины, подошла и своими толстыми и жесткими руками остановила племянницу: она не хочетъ ни потасовокъ, ни скандаловъ. Скоре въ тартану! Передушить другъ дружку он могутъ въ другой разъ: сегодня слишкомъ поздно, и на рынк ждутъ покупатели… Какъ имъ идетъ, въ самомъ дл, такъ грызться: вдь он – невстки! И схвативши Долоресъ за талію, она потащила ее къ тартан, въ которой уже размстились остальныя рыбницы со своими корзинами.