Меняя завтрашний день
Шрифт:
Исгерд лежала у подножия небольшой скалы, врезавшейся в море, которое бесновалось в небольшой бухте, касаясь тела женщины, словно жаждая забрать её с собой. Тёмные волны с рёвом вздымались, разбиваясь об скалы фейерверком брызг ледяной воды, окатывая фонтаном распростёртое тело женщины и подбежавшую к ней Вику, которая, упав на колени, притронулась пальцами кожи на шее Исгерд. Девушка пыталась приложиться ухом к груди в попытках расслышать биение сердца, но в шуме волн все остальные звуки словно исчезали. Взяв женщину под руки, девушка потащила её подальше от моря в безопасное место, где постаралась уложить на песке как можно ровнее. На мгновение Вика застыла над телом Исгерд, всматриваясь в выражение удивления на перекошенном лице женщины, которое при падении вниз ничуть не пострадало. Оставив женщину одну, девушка побежала в усадьбу, чтобы сообщить всем о случившемся.
Тело Исгерд перенесли в дом и стали готовиться к погребению. Снёлауг, с ужасом и отвращением бросавшая взгляды на тело матери, некоторое время ходила притихшая и замкнутая, ни с кем не разговаривая. Вика, наблюдая за тем, как бывшую хозяйку Харальдхейма собирали в последний путь, думала о странном выражении на лице женщины. Лежащее перед ней тело принадлежало старухе с разметавшимися на деревянном помосте сухими ломкими прядями седых волос. Рот Исгерд был приоткрыт словно в хищной полуулыбке, обнажая остатки пожелтевших кривых зубов. Её руки со скрюченными пальцами походили на птичьи лапы с длинными ногтями, под которыми темнела скопившаяся грязь. Платье покойной хранило на себе размытые морской водой пятна крови и засохшие полосы грязи.
Вскоре тело Исгерд вместе с украшениями и хозяйственными принадлежностями из кости и металла было погребено возле дома в неглубокой яме, которую почти сразу засыпали землёй.
Вика всё также продолжала стоять на краю обрыва, вглядываясь в чернильно-синие воды неспокойного осеннего моря, мечтая увидеть вереницу драккаров, спешащих к берегу. Девушка отчаянно тосковала по викингу, добротой и участием завоевавшего её сердце, в котором теперь гнездилась тревога и в голову закрадывались мысли о том, что больше домой никто не вернётся.
Тем временем приближался месяц убоя скота — октябрь, и в население деревни пришло заметное оживление, так как надо было заготавливать мясо впрок, чтобы безбедно пережить зиму. В Харальдхейме всем заправляла Кольгрима, помогая рабыням разделывать мясо, приправляя его различными травами, специями и морской солью. Хлеб в усадьбе перестали выпекать, пустив оставшееся зерно на изготовление пива и заменив хлеб пресными лепёшками, которые подавались на стол дважды в день во время приёмов пищи.
К началу месяца на горизонте показались корабли, преодолевая высокие волны, они медленно направлялись к берегам. Вика, разглядевшая в синеватой дымке моря несколько драккаров, вскочила со скамейки и подбежала к небольшой площадке перед обрывом, огороженной деревьями. Сердце её учащённо билось, на глаза наворачивались слёзы, но спускаться на побережье девушка побоялась, вспоминая нападение викингов на балтийских славян. К тому же старая Кольгрима нередко рассказывала, что Ран вызывает сильные ветры, направляет кочующие глыбы льда, скрытые в тумане айсберги, свирепый холод, чтобы потопить корабль и стать причиной гибели людей, сгинувших в морской пучине. Девушка решила подождать возле дома до того момента, когда драккары подойдут ближе и можно будет их разглядеть ближе.
— Сигурд! — воскликнула выбежавшая во двор Снёлауг и торопливо стала спускаться вниз по склону.
— Осторожно! — предупредила её Вика. — Не торопись так сильно, а то можно упасть и повредиться.
— Я и без тебя прекрасно знаю, — Снёлауг обернулась и её лицо исказилось злобой. — Ты бы больше внимания обращала на свои поступки, убийца!
— Что? — Вика не верила собственным ушам.
— Это ведь ты убила мою мать, — спокойно ответила девушка, прищурив глаза. — Об этом, правда, все молчат, но я знаю, что это ты столкнула её со скал!
— Это неправда, — ледяным голосом отозвалась Вика, чувствуя, как обидный ком подкатил к горлу. — Я была слишком далеко от неё, и свидетелей этому много. Ты слишком опрометчиво судишь, дочь Харальда.
— Никто не видел тебя здесь, а потом ты прибежала с воплями о том, что она упала в море!
— Она сама упала со скалы и это чистая правда, — оправдывалась Вика. — У тебя нет права судить меня.
— Значит, весной тебя будут судить на тинге. А я обязательно заявлю об этом, и тебя отправят снова на торжище или вовсе подарят какому-нибудь старому жестокому человеку! И мой брат не сможет противостоять решению собрания!
— Они не докажут это, — возразила Вика.
— Им доказательства и не нужны, — фыркнула Снёлауг и, развернувшись, стала быстро спускаться к берегу.
Драккары Сигурда причалили к берегу, подойдя совсем близко к суше, и воины стали спускаться вниз, перепрыгивая через бортовые щиты. Лица у прибывших людей были измождёнными и хмурыми, одежда их износилась и порвалась, и в целом воины выглядели так, словно пережили тяжёлую многодневную битву.
С хмурого неба снова начал накрапывать дождь и со стороны моря к берегу поползли угольно-чёрные плотные тучи, начиная тёмными завитками обволакивать небо над северными землями.
— Ух! — молодой светловолосый викинг поравнялся рядом со Снёлауг. — Ещё бы немножко и Ран приняла бы наш корабль в свои объятия, видишь, какая туча гналась за нами?
Вика в отдалении наблюдала за высаживающимися на мокрый берег воинами, прижимая руки к груди, она взглядом искала Сигурда среди сновавших на корабле и на берегу викингов. Ветер порывами налетал на неё, заставляя закрывать глаза и отворачиваться, однако, даже сквозь закрытые глаза перед внутренним взором девушки маячила картинка с изображением четырёх драккаров на фоне чернеющего неба.
— А почему только четыре драккара? — донёсся до неё голос Снёлауг. — Куда подевались остальные, Ульв?
— Остальные медведи морских струй остались на дорогах китов, — устало пояснил викинг, ставя свой сундук у ног и откидывая со лба грязные пряди светлых волос.
— Я не вижу брата, — требовательно сказала Снёлауг. — Где он, Ульв?
— Сейчас ему помогут спуститься, — парень махнул рукой на второй драккар, пришвартовавшийся ближе всех к берегу.
— Что с ним случилось? — Вика уже не могла молча наблюдать за происходящим.
Ульв окинул быстрым взглядом подошедшую к ним девушку, и от его взора не ускользнуло то, какими недобрыми глазами Снёлауг встретила рабыню ярла.
— Мы и сами не знаем, — он неуверенно покосился на второй драккар, где стаскивали на берег оружие, сундуки и вязанки шкур. — В последнем походе мы осадили небольшой городок, в котором находились служители распятого сына плотника, которые вскоре сдали нам город, не сумев организовать оборону и заранее укрепить стены и подходы к городу. Всё шло как обычно, но Храфнхильд видел, как какая-то женщина откуда-то налетела на ярла, когда мы уже вступили в город и наши мешки наполнились снегом чаш. Она была безоружна, однако ярл упал на спину и она шептала ему что-то, пока её не стащили с ярла и не отшвырнули прочь, как старую ветошь!