Милый друг - английский и русский параллельные тексты

Мопассан Ги Де

Then, having alighted, she said to her coachman:	И, выйдя из экипажа, крикнула кучеру:
"Drive Monsieur Du Roy back to his house."	– Отвезите господина Дю Руа домой.
As he re-entered his home, his wife said:	Когда он вернулся, жена спросила его:
"Where did you get to?"	– Где ты пропадал?
He replied, in a low tone: "I went to the telegraph office to send off a message."	– Мне надо было отправить срочную телеграмму, -сказал он вполголоса.
Madame de Marelle approached them.	К нему подошла г-жа де Марель.
"You will see me home, Pretty-boy?" said she.	– Вы меня проводите, Милый друг?
"You know I only came such a distance to dinner on that condition." And turning to Madeleine, she added: "You are not jealous?"	Ведь я только с этим условием и езжу так далеко в гости, - заявила она и обратилась к хозяйке дома: -Ты не ревнуешь?
Madame Du Roy answered slowly: "Not over much."	– Нет, не очень, - умышленно растягивая слова, ответила г-жа Дю Руа.
The guests were taking their leave.	Гости расходились.
Madame Laroche-Mathieu looked like a housemaid from the country.	Г-жа Ларош-Матье имела вид провинциальной горничной.
She was the daughter of a notary, and had been married to the deputy when he was only a barrister of small standing.	Дочь нотариуса, она вышла за Лароша, когда тот был еще никому не известным адвокатом.
Madame Rissolin, old and stuck-up, gave one the idea of a midwife whose fashionable education had been acquired through a circulating library.	Жеманная старуха г-жа Рисолен напоминала старозаветную акушерку, получившую образование в читальных залах.
The Viscountess de Percemur looked down upon them.	Виконтесса де Персмюр смотрела на них свысока.
Her "Lily Fingers" touched these vulgar hands with repugnance.	"Белая лапка" виконтессы с отвращением притрагивалась к их мещанским рукам.
Clotilde, wrapped in lace, said to Madeleine as she went out:	Клотильда завернулась в кружева и, прощаясь с Мадленой у двери, сказала:
"Your dinner was perfection.	– Твой обед удался как нельзя лучше.
In a little while you will have the leading political drawing-room in Paris."	Скоро у тебя будет первый политический салон в Париже.
As soon as she was alone with George she clasped him in her arms, exclaiming:	Оставшись вдвоем с Жоржем, она обвила его руками.
"Oh, my darling Pretty-boy, I love you more and more every day!"	– О мой дорогой Милый друг, я люблю тебя день ото дня все больше и больше! Их экипаж качало, словно корабль. – То ли дело у нас в комнате! – сказала она. – О да! – согласился Жорж. Но думал он в эту минуту о г-же Вальтер.
XII	IV
The Place de la Trinit? lay, almost deserted, under a dazzling July sun.	Площадь Троицы была почти безлюдна в этот ослепительный июльский день.

An oppressive heat was crushing Paris. It was as though the upper air, scorched and deadened, had fallen upon the city--a thick, burning air that pained the chests inhaling it.	Палящая жара угнетала Париж: стеснявший дыхание, знойный, тяжелый, густой, раскаленный воздух словно давил его своей тяжестью.
The fountains in front of the church fell lazily. They seemed weary of flowing, tired out, limp, too; and the water of the basins, in which leaves and bits of paper were floating, looked greenish, thick and glaucous.	Возле церкви лениво бил фонтан, - казалось, у воды нет больше сил струиться, казалось, она тоже изнемогает от усталости. В мутной густой зеленоватой жидкости, наполнявшей бассейн, плавали клочки бумаги и листья.
A dog having jumped over the stone rim, was bathing in the dubious fluid.	Через каменную ограду перемахнула собака и погрузилась в эти сомнительной чистоты волны.
A few people, seated on the benches of the little circular garden skirting the front of the church, watched the animal curiously.	Из круглого садика, огибавшего портал, с завистью поглядывали на нее сидевшие на скамейках люди.
Du Roy pulled out his watch.	Дю Руа вынул часы.
It was only three o'clock.	Маленькая стрелка стояла на трех.
He was half an hour too soon.	Он пришел на полчаса раньше.
He laughed as he thought of this appointment.	Свидание с г-жой Вальтер забавляло его.
"Churches serve for anything as far as she is concerned," said he to himself.	"Она пользуется церковью для любых целей, -думал он.
"They console her for having married a Jew, enable her to assume an attitude of protestation in the world of politics and a respectable one in that of fashion, and serve as a shelter to her gallant rendezvous.	– Церковь снимает с ее души грех, который она совершила, выйдя замуж за еврея, в политических кругах создает о ней представление как о женщине, идущей против течения, возвышает ее во мнении света, и она же служит ей местом свиданий.
So much for the habit of making use of religion as an umbrella.	Обращаться с религией, как с зонтиком, вошло у нее в привычку.
If it is fine it is a walking stick; if sunshiny, a parasol; if it rains, a shelter; and if one does not go out, why, one leaves it in the hall.	В хорошую погоду зонт заменяет тросточку, в жару защищает от солнца, в ненастье укрывает от дождя, а когда сидишь дома - он пылится в передней.
And there are hundreds like that who care for God about as much as a cherry stone, but who will not hear him spoken against.	И ведь таких, как она, сотни; сами не ставят господа бога ни в грош, а другим затыкают рот и вместе с тем в случае нужды прибегают к нему как к своднику.
If it were suggested to them to go to a hotel, they would think it infamous, but it seems to them quite simple to make love at the foot of the altar."	Пригласи их в номера - они примут это за личное оскорбление, а заводить шашни перед алтарем -это у них в порядке вещей".
He walked slowly along the edge of the fountain, and then again looked at the church clock, which was two minutes faster than his watch. It was five minutes past three.	Медленным шагом обошел он бассейн и взглянул на церковные часы. Против его часов они спешили на две минуты: на них было пять минут четвертого.
He thought that he would be more comfortable inside, and entered the church.	Он решил, что в церкви ждать удобнее, и вошел туда.

The coolness of a cellar assailed him, he breathed it with pleasure, and then took a turn round the nave to reconnoiter the place.	На него пахнуло погребом, - он с наслаждением втянул в себя эту прохладу, а затем, чтобы изучить расположение храма, начал обходить главный придел.
Other regular footsteps, sometimes halting and then beginning anew, replied from the further end of the vast pile to the sound of his own, which rang sonorously beneath the vaulted roof.	В глубине обширного храма чьи-то мерные шаги, которые то затихали, то снова явственно доносились, вторили его собственным шагам, гулко раздававшимся под высокими сводами.
A curiosity to know who this other promenader was seized him.	Человек, расхаживавший по церкви, возбудил его любопытство.
It was a stout, bald-headed gentleman who was strolling about with his nose in the air, and his hat behind his back.	Он пошел к нему навстречу. Держа шляпу за спиной, с важным видом разгуливал тучный лысый господин.
Here and there an old woman was praying, her face hidden in her hands.	На некотором расстоянии одна от другой, преклонив колена и закрыв руками лицо, молились старухи.
A sensation of solitude and rest stole over the mind.	Душой овладевало ощущение покоя, одиночества, безлюдья.
The light, softened by the stained-glass windows, was refreshing to the eyes.	Цветные стекла скрадывали солнечный свет, и он не раздражал глаз.
Du Roy thought that it was "deucedly comfortable" inside there.	Дю Руа нашел, что здесь "чертовски хорошо".
He returned towards the door and again looked at his watch.	Он подошел к двери и еще раз посмотрел на часы.
It was still only a quarter-past three.	Было только четверть четвертого.
He sat down at the entrance to the main aisle, regretting that one could not smoke a cigarette.	Досадуя на то, что здесь нельзя курить, он сел у главного входа.
The slow footsteps of the stout gentleman could still be heard at the further end of the church, near the choir.	В противоположном конце храма, около амвона, все еще медленно расхаживал тучный господин.
Someone came in, and George turned sharply round.	Кто-то вошел. Дю Руа обернулся.
It was a poor woman in a woolen skirt, who fell on her knees close to the first chair, and remained motionless, with clasped hands, her eyes turned to heaven, her soul absorbed in prayer.	Это была простая, бедно одетая женщина в шерстяной юбке; она упала на колени возле первого стула, сложила на груди руки и, устремив глаза к небу, вся ушла в молитву.
Du Roy watched her with interest, asking himself what grief, what pain, what despair could have crushed her heart.	Дю Руа с любопытством присматривался к ней, стараясь понять, какая печаль, какая скорбь, какое неутешное горе терзает это жалкое существо.
She was worn out by poverty, it was plain.	Она живет в ужасающей нищете, - это ясно.
She had, perhaps, too, a husband who was beating her to death, or a dying child.	К довершению всего муж, наверно, колотит ее, а ребенок, может быть, при смерти.
He murmured mentally: "Poor creatures. How some of them do suffer."	"Бедняги! Есть же на свете такие несчастные!" -говорил он себе.
Anger rose up in him against pitiless Nature.	И в нем поднимался бунт против безжалостной природы.

Then he reflected that these poor wretches believed, at any rate, that they were taken into consideration up above, and that they were duly entered in the registers of heaven with a debtor and creditor balance.	Затем ему пришло на ум, что эта голытьба во всяком случае верит, будто кто-то невидимо печется о ней, будто где-то там небесная бухгалтерия заносит ее добрые и злые дела в особые книги и в конце концов подводит баланс...
Up above!	Где-то там... Где же именно?
And Du Roy, whom the silence of the church inclined to sweeping reflections, judging creation at a bound, muttered contemptuously:	Тишина, царившая в храме, располагала к высоким размышлениям, и, окинув мысленным оком вселенную, Дю Руа процедил сквозь зубы:
"What bosh all that sort of thing is!"	– До чего нелепо устроен мир!
The rustle of a dress made him start.	Шелест платья заставил его вздрогнуть.
It was she.	Это была она.
He rose, and advanced quickly.	Он встал и быстро подошел к ней.
She did not hold out her hand, but murmured in a low voice: "I have only a few moments.	– В моем распоряжении всего несколько минут, -не подавая ему руки, тихо сказала она.
I must get back home.	– Мне надо идти домой.
Kneel down near me, so that we may not be noticed."	Станьте на колени подле меня, а то нас могут узнать.
And she advanced up the aisle, seeking a safe and suitable spot, like a woman well acquainted with the place.	С этими словами она направилась в главный придел, отыскивая удобное и укромное место, -видно было, что она хорошо знает эту церковь.
Her face was hidden by a thick veil, and she walked with careful footsteps that could scarcely be heard.	Лицо ее было скрыто под густою вуалью, ступала она чуть слышно, почти не касаясь пола.
When she reached the choir she turned, and muttered, in that mysterious tone of voice we always assume in church: "The side aisles will be better. We are too much in view here."	Дойдя до амвона, она обернулась. – В боковых приделах, пожалуй, лучше. Здесь уж очень на виду, - тем таинственным шепотом, каким принято говорить в церкви, сказала она.
She bowed low to the high altar, turned to the right, and returned a little way towards the entrance; then, making up her mind, she took a chair and knelt down.	Остановившись перед алтарем, она низко опустила голову, хотела было стать на колени, но вдруг повернула направо, к выходу, а затем, видимо решившись на что-то, придвинула скамеечку и преклонила колена.
George took possession of the next one to her, and as soon as they were in an attitude of prayer, began:	Жорж взял себе другую скамеечку, ту, что стояла рядом, и, как только они оба приняли молитвенную позу, заговорил:
"Thanks; oh, thanks; I adore you!	– Благодарю вас, благодарю. Я обожаю вас.
I should like to be always telling you so, to tell you how I began to love you, how I was captivated the first time I saw you.	Я готов повторять это без конца, я хотел бы рассказать вам о том, как я полюбил вас, о том, как вы покорили меня с первого взгляда...
Will you allow me some day to open my heart to tell you all this?"	Когда же вы позволите мне излить свою душу, высказать вам все это?
She listened to him in an attitude of deep meditation, as if she heard nothing.	Она была погружена в глубокое раздумье и, казалось, совсем не слушала его.

She replied between her fingers: "I am mad to allow you to speak to me like this, mad to have come here, mad to do what I am doing, mad to let you believe that--that--this adventure can have any issue.	– То, что я разрешаю вам так со мной говорить, -это с моей стороны безумие, - все еще не отнимая от лица рук, заговорила она. – Безумие - то, что я сюда пришла, безумие - все, что я делаю, безумием с моей стороны было подавать вам надежду на продолжение того, что... того, что произошло между нами.
Forget all this; you must, and never speak to me again of it."	Забудьте обо всем, так надо, и никогда больше не заговаривайте со мной об этом.
She paused.	Она выжидающе смолкла.
He strove to find an answer, decisive and passionate words, but not being able to join action to words, was partially paralyzed.	А он думал о том, как ей ответить, пытался найти решительные, страстные слова, но ему нельзя было подкреплять свою речь жестами, и это его сковывало.
He replied: "I expect nothing, I hope for nothing. I love you.	– Я ни на что не надеюсь... ничего не жду, - снова заговорил он, - я вас люблю.
Whatever you may do, I will repeat it to you so often, with such power and ardor, that you will end by understanding it.	Что бы вы ни делали, я буду повторять это так часто, с такой силой и с таким пылом страсти, что в конце концов вы меня поймете.
I want to make my love penetrate you, to pour it into your soul, word by word, hour by hour, day by day, so that at length it impregnates you like a liquid, falling drop by drop; softens you, mollifies you, and obliges you later on to reply to me:	Я хочу, чтобы любовь, которой дышит каждое мое слово, нашла доступ к вашему сердцу, чтобы она наполняла его день за днем, час за часом, чтобы она пропитывала его, как влага, просачиваясь капля за каплей, и чтобы, растроганная и смягченная, вы однажды сказали мне:
' I love you, too.'"	"Я тоже люблю вас".
He felt her shoulder trembling against him and her bosom throbbing, and she stammered, abruptly:	Он чувствовал, как дрожит ее плечо, как вздымается ее грудь. И вдруг он услыхал быстрый шепот:
"I love you, too!"	– Я тоже люблю вас.
He started as though he had received a blow, and sighed: "Good God."	Он вздрогнул так, словно его изо всех сил ударили по голове. – О боже!.. – вырвалось у него вместе со вздохом.
She replied, in panting tones: "Ought I to have told you that?	– Зачем я вам это сказала? – тяжело дыша, продолжала г-жа Вальтер.
I feel I am guilty and contemptible. I, who have two daughters, but I cannot help it, I cannot help it. I could not have believed, I should never have thought--but it is stronger than I.	– Я преступница, грешница... а ведь я... мать двух дочерей... но я не могу... не могу... Я бы никогда не поверила... никогда не подумала... но это сильнее... сильнее меня.
Listen, listen: I have never loved anyone but you; I swear it. And I have loved you for a year past in secret, in my secret heart.	Слушайте... слушайте... я никогда никого не любила... кроме вас... клянусь вам... И я люблю вас уже целый год, тайной любовью, любовью, которую я хранила в тайниках души.
Oh! I have suffered and struggled till I can do so no more. I love you."	О, если б вы знали, как я страдала, как я боролась, но я больше не могу: я вас люблю...

She was weeping, with her hands crossed in front of her face, and her whole frame was quivering, shaken by the violence of her emotion.	Она плакала, закрыв лицо руками, и все тело ее вздрагивало, сотрясаемое глубоким волнением.
George murmured: "Give me your hand, that I may touch it, that I may press it."	– Дайте мне вашу руку, - прошептал Жорж, - я хочу прикоснуться к ней, пожать ее...
She slowly withdrew her hand from her face.	Она медленно отняла от лица руку.
He saw her cheek quite wet and a tear ready to fall on her lashes.	Щека у нее была вся мокрая, на ресницах повисли слезинки.
He had taken her hand and was pressing it, saying:	Он сжал ее руку:
"Oh, how I should like to drink your tears!"	– О, как бы я хотел выпить ваши слезы!
She said, in a low and broken voice, which resembled a moan: "Do not take advantage of me; I am lost."	– Не совращайте меня... – сказала она придушенным, похожим на тихий стон голосом. – Я погибла!
He felt an impulse to smile.	Он чуть было не улыбнулся.
How could he take advantage of her in that place?	Как же это он мог бы совратить ее здесь?
He placed the hand he held upon his heart, saying:	Так как запас нежных слов у него истощился, то он ограничился тем, что прижал ее руку к своему сердцу и спросил:
"Do you feel it beat?"	– Слышите, как оно бьется?
For he had come to the end of his passionate phrases. For some moments past the regular footsteps of the promenader had been coming nearer.	Но еще за несколько секунд до этого послышались приближающиеся мерные шаги тучного господина.
He had gone the round of the altars, and was now, for the second time at least, coming down the little aisle on the right.	Он осмотрел все алтари и теперь, по меньшей мере вторично, обходил тесный правый придел.
When Madame Walter heard him close to the pillar which hid her, she snatched her fingers from George's grasp, and again hid her face.	Поняв, что он подходит вплотную к скрывавшей ее колонне, г-жа Вальтер вырвала у Жоржа свою руку и снова закрыла лицо.
And both remained motionless, kneeling as though they had been addressing fervent supplications to heaven together.	Мгновение спустя оба неподвижно стояли на коленях и, казалось, вместе возносили к небу жаркую мольбу.
The stout gentleman passed close to them, cast an indifferent look upon them, and walked away to the lower end of the church, still holding his hat behind his back.	Тучный господин равнодушно взглянул на них мимоходом и, по-прежнему держа шляпу за спиной, прошествовал в левый придел.
Du Roy, who was thinking of obtaining an appointment elsewhere than at the Church of the Trinity, murmured:	Дю Руа в это время думал о том, как бы добиться свидания где-нибудь в другом месте.
"Where shall I see you to-morrow?"	– Где я увижу вас завтра? – прошептал он.
She did not answer.	Госпожа Вальтер не ответила.
She seemed lifeless--turned into a statue of prayer.	Она словно окаменела, - сейчас это была статуя, которую скульптор мог бы назвать "Молитва".
He went on: "To-morrow, will you let me meet you in the Parc Monseau?"	– Хотите, встретимся завтра в парке Монсо? – настаивал он.

She turned towards him her again uncovered face, a livid face, contracted by fearful suffering, and in a jerky voice ejaculated: "Leave me, leave me now; go away, go away, only for five minutes! I suffer too much beside you. I want to pray, and I cannot. Go away, let me pray alone for five minutes. I cannot. Let me implore God to pardon me--to save me. Leave me for five minutes."	Опустив руки, она повернула к нему мертвенно-бледное лицо, искаженное нестерпимой мукой. – Оставьте меня... – прерывающимся голосом заговорила она. – Уйдите... уйдите... оставьте меня на некоторое время одну... только на пять минут... мне слишком тяжело сейчас с вами... я хочу молиться... я не могу... уйдите... дайте мне помолиться... одной... пять минут... я не могу... дайте мне помолиться о том, чтобы господь простил меня... чтобы он меня спас... оставьте меня одну... на пять минут.
Her face was so upset, so full of pain, that he rose without saying a word, and then, after a little hesitation, asked:	У нее было такое растерянное, такое страдальческое выражение лица, что Дю Руа молча поднялся с колен и лишь после некоторого колебания обратился к ней:
"Shall I come back presently?"	– Я скоро вернусь. Хорошо?
She gave a nod, which meant, "Yes, presently," and he walked away towards the choir.	Она кивнула головой в знак согласия, и он отошел к амвону.
Then she strove to pray.	Она попыталась заставить себя молиться.
She made a superhuman effort to invoke the Deity, and with quivering frame and bewildering soul appealed for mercy to heaven.	Она сделала над собой нечеловеческое усилие, чтобы воззвать к небу, и, изнывая от тоски, дрожа всем телом, воскликнула: - Боже, помилуй меня!
She closed her eyes with rage, in order no longer to see him who just left her.	Она судорожно мигала, чтобы не смотреть этому человеку вслед.
She sought to drive him from her mind, she struggled against him, but instead of the celestial apparition awaited in the distress of her heart, she still perceived the young fellow's curly moustache.	Она гнала от себя всякую мысль о нем, она отмахивалась от нее, но вместо небесного видения, которого так жаждало ее израненное сердце, перед ней все время мелькали закрученные усы Жоржа.
For a year past she had been struggling thus every day, every night, against the growing possession, against this image which haunted her dreams, haunted her flesh, and disturbed her nights.	Целый год, днем и ночью, боролась она с этим все усиливавшимся наваждением, с этим образом, который поглощал все ее помыслы, распалял ее плоть и преследовал ее даже во сне.
She felt caught like a beast in a net, bound, thrown into the arms of this man, who had vanquished, conquered her, simply by the hair on his lip and the color of his eyes.	У нее было такое чувство, точно она попалась в сети, точно ее связали и бросили в объятия этого самца, который прельстил и покорил ее цветом глаз, пушистыми усами и ничем больше.
And now in this church, close to God, she felt still weaker, more abandoned, and more lost than at home.	И сейчас, в этом храме, столь близко от бога, она чувствовала себя такой слабой, одинокой и беззащитной, какой никогда не чувствовала себя и дома.
She could no longer pray, she could only think of him.	Молиться она не могла - она могла думать только о нем.
She suffered already that he had quitted her.	Она уже страдала оттого, что он ушел.
She struggled, however, despairingly, resisted, implored help with all the strength of her soul.	И, несмотря на это, отчаянно сопротивлялась, -она защищалась и всей душой молила о помощи.
She would liked to have died rather than fall thus, she who had never faltered in her duty.	Она всегда была чиста перед мужем, и оттого падение было для нее хуже смерти.

She murmured wild words of supplication, but she was listening to George's footsteps dying away in the distance.	Она шептала бессвязные слова мольбы, а сама в это время прислушивалась к шагам Жоржа, замиравшим в отдаленье под сводами.
She understood that it was all over, that the struggle was a useless one.	Она сознавала, что все кончено, что борьба безнадежна.
She would not yield, however; and she was seized by one of those nervous crises that hurl women quivering, yelling, and writhing on the ground.	И все же упорно не желала сдаваться. В конце концов с ней случился припадок, один из тех нервных припадков, которые наземь швыряют дрожащих, корчащихся, воющих женщин.
She trembled in every limb, feeling that she was going to fall and roll among the chairs, uttering shrill cries.	Она тряслась как в лихорадке и чувствовала, что сейчас упадет и с пронзительным воплем забьется в судорогах.
Someone approached with rapid steps.	Кто-то быстрыми шагами шел сюда. Она обернулась.
It was a priest.	Это был священник.
She rose and rushed towards him, holding out her clasped hands, and stammering:	Увидев его, она встала с колен и, простирая руки, бросилась к нему.
"Oh! save me, save me!"	– Спасите меня! Спасите! – прошептала она.
He halted in surprise, saying:	Священник остановился в изумлении.
"What is it you wish, madame?"	– Что вам угодно, сударыня?
"I want you to save me.	– Я хочу, чтобы вы меня спасли.
Have pity on me.	Сжальтесь надо мной.
If you do not come to my assistance, I am lost."	Если вы мне не поможете, я погибла.
He looked at her, asking himself whether she was not mad, and then said:	Он посмотрел на нее, как на безумную.
"What can I do for you?"	– Чем же я могу вам помочь?
He was a tall, and somewhat stout young man, with full, pendulous cheeks, dark, with a carefully shaven face, a good-looking city curate belonging to a wealthy district, and accustomed to rich penitents.	Это был молодой священник, высокий, упитанный, с отвислыми, пухлыми, выбритыми до синевы щеками - красивый городской викарий из богатого прихода, привыкший к щедрым даяниям своих духовных дочерей.
"Hear my confession, and advise me, sustain me, tell me what I am to do."	– Исповедуйте меня, - сказала она, - дайте мне совет, поддержите меня, скажите, что мне делать!
He replied: "I hear confessions every Saturday, from three to six o'clock."	– Я исповедую по субботам, с трех до шести, -возразил он.
Having seized his arm, she gripped it tightly as she repeated: "No, no, no; at once, at once!	– Нет! Нет! Нет! – сжимая его руку, повторяла она. – Сейчас! Сейчас!
You must.	Мне это необходимо!
He is here, in the church.	Он здесь! В церкви!
He is waiting for me."	Он ждет меня.
"Who is waiting for you?" asked the priest.	– Кто ждет вас? – спросил священник.

"A man who will ruin me, who will carry me off, if you do not save me. I cannot flee from him. I am too weak--too weak! Oh, so weak, so weak!"	– Тот, кто погубит меня... тот, кто овладеет мной, если вы меня не спасете... Мне от него не уйти... Я слишком слаба... так слаба... так слаба!
She fell at his feet sobbing:	Рыдая, она упала перед ним на колени.
"Oh, have pity on me, father!	– Сжальтесь надо мной, отец мой!
Save me, in God's name, save me!"	Спасите меня, ради бога, спасите!
She held him by his black gown lest he should escape, and he with uneasiness glanced around, lest some malevolent or devout eye should see this woman fallen at his feet.	Боясь, что священник уйдет от нее, она вцепилась в его черную сутану, а он с беспокойством оглядывался по сторонам: не видит ли чей-нибудь недоброжелательный или слишком набожный взор эту женщину, припавшую к его ногам?
Understanding at length that he could not escape, he said: "Get up; I have the key of the confessional with me."	– Встаньте, - поняв, что отделаться от нее ему не удастся, сказал наконец священник, - ключ от исповедальни при мне.
And fumbling in his pocket he drew out a ring full of keys, selected one, and walked rapidly towards the little wooden cabin, dust holes of the soul into which believers cast their sins.	Порывшись в кармане, он вынул связку ключей, выбрал тот, который был ему нужен, и быстрыми шагами направился к исповедальням, напоминавшим игрушечные деревянные домики, -к этим ящикам для грехов, ящикам, куда верующие сваливают мусор души.
He entered the center door, which he closed behind him, and Madame Walter, throwing herself into the narrow recess at the side, stammered fervently, with a passionate burst of hope:	Он вошел в среднюю дверь и запер ее за собой, а г-жа Вальтер бросилась в одну из узких боковых клеток и с пламенной и страстной верой воскликнула:
"Bless me father, for I have sinned."	– Простите меня, отец мой, - я согрешила!
Du Roy, having taken a turn round the choir, was passing down the left aisle.	Дю Руа, обойдя амвон, прошел в левый придел.
He had got half-way when he met the stout, bald gentleman still walking quietly along, and said to himself:	Дойдя до середины, он увидел тучного лысого господина, - тот все еще спокойно прогуливался.
"What the deuce is that customer doing here?"	"Что этому субъекту здесь нужно?" - подумал он.
The promenader had also slackened his pace, and was looking at George with an evident wish to speak to him.	Г осподин тоже замедлил шаг и с явным желанием заговорить посмотрел на Жоржа.
When he came quite close he bowed, and said in a polite fashion:	Подойдя вплотную, он поклонился и изысканно вежливым тоном спросил:
"I beg your pardon, sir, for troubling you, but can you tell me when this church was built?"	– Простите за беспокойство, не можете ли вы мне сказать, когда был построен этот храм?
Du Roy replied: "Really, I am not quite certain. I think within the last twenty or five-and-twenty years.	– Право, не знаю, - ответил Дю Руа, - думаю, лет двадцать - двадцать пять тому назад.
It is, besides, the first time I ever was inside it."	Впрочем, я в первый раз в этой церкви.
"It is the same with me.	– Я тоже.
I have never seen it."	Мне не приходилось бывать здесь.
The journalist, whose interest was awakened, remarked:	Журналиста разбирало любопытство.

"It seems to me that you are going over it very carefully.	– Вы, кажется, весьма тщательно ее осматриваете,- сказал он.
You are studying it in detail."	– Вы изучаете ее во всех подробностях.
The other replied, with resignation: "I am not examining it; I am waiting for my wife, who made an appointment with me here, and who is very much behind time."	– Да я не осматриваю, я жду свою жену, - с унылым видом возразил тот, - она назначила мне свидание, а сама запаздывает.
Then, after a few moments' silence, he added:	И, помолчав несколько секунд, добавил:
"It is fearfully hot outside."	– На улице невыносимо жарко.
Du Roy looked at him, and all at once fancied that he resembled Forestier.	Приглядевшись к его добродушной физиономии, Дю Руа нашел, что он похож на Форестье.
"You are from the country?" said he, inquiringly.	– Вы не из провинции? – спросил он.
"Yes, from Rennes.	– Да. Я уроженец Рена.
And you, sir, is it out of curiosity that you entered this church?"	А вы зашли сюда из любопытства?
"No, I am expecting a lady," and bowing, the journalist walked away, with a smile on his lips.	– Нет. Я поджидаю одну даму. Дю Руа поклонился и, улыбаясь, проследовал дальше.
Approaching the main entrance, he saw the poor woman still on her knees, and still praying.	У главного входа он снова увидел бедно одетую женщину, - она все еще стояла на коленях и все еще молилась.
He thought: "By Jove! she keeps hard at it."	"Вот так усердие!" - подумал он.
He was no longer moved, and no longer pitied her.	Но теперь она уже не трогала его и не возбуждала в нем жалости.
He passed on, and began quietly to walk up the right-hand aisle to find Madame Walter again.	Он прошел мимо и медленно двинулся к правому приделу, где должна была ждать его г-жа Вальтер.
He marked the place where he had left her from a distance, astonished at not seeing her.	Но еще издали он с удивлением обнаружил, что там, где он оставил ее, никого нет.
He thought he had made a mistake in the pillar; went on as far as the end one, and then returned.	Подумав, что это не та колонна, он дошел до конца и вернулся обратно.
She had gone, then.	Значит, она ушла!
He was surprised and enraged.	Это его поразило и взорвало.
Then he thought she might be looking for him, and made the circuit of the church again.	Но тут ему пришло в голову, что она, наверно, ищет его, и он еще раз обошел церковь.
Not finding her, he returned, and sat down on the chair she had occupied, hoping she would rejoin him there, and waited.	Убедившись, что ее нигде нет, он вернулся и, в надежде, что она еще придет сюда, сел на тот стул, на котором раньше сидела она. Он решил ждать.
Soon a low murmur of voices aroused his attention.	Какой-то шепот вскоре привлек его внимание.
He had not seen anyone in that part of the church.	Однако в этом углу церкви не было ни души.
Whence came this whispering?	Откуда же долетал шепот?
He rose to see, and perceived in the adjacent chapel the doors of the confessional.	Встав со стула, он заметил ряд дверей, которые вели в исповедальни.