Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
– Я жду доктора.
– Тебе самому скоро понадобиться доктор, – оспорил Гарри, все настойчивее призывая идти за ним. Я в последний раз окидываю двери своим взглядом, все же поддаваясь Стайлсу, который живо выводит меня из больничных коридоров на чистый воздух, но это не позволяет мне расслабиться, а ни капли.
– Мерфин… она тоже тут? – несколько обеспокоенно спрашиваю я, ступая по парку у больницы, чувствуя, как холод пронизывает до костей, находясь только в свитере Луи, который выкинул мою окровавленную рубашку. Гарри смотрит на меня, а затем отрицательно качает головой. Я облегченно выдыхаю. Мерфин так же не таит своей вражды, высказав еще
Я не сдержал своего слова.
– Я сказал, что Роуз в больнице и с ней все в порядке. Убедительно просил ее не ехать сюда, она осталась дома, хоть и не довольна моим отказом.
Я, молча, киваю, смотря под ноги, чувствуя взгляд Гарри на себе. Они все считают меня безрассудным поддонком, который подставил Розали под испытывающий ужас, страх и невыносимую боль. Но Гарри был не таким, он видел больше, чем другие. Он был мудрее и всегда давал хорошие советы.
– Она выживет, – довольно убедительно проговаривает мой друг. Он был последний, кто с ней общался и поддерживал.
– Ты не видел того, что они с ней сделали, Гарри, – качаю я головой, все еще не веря своим глазам и тому, что они видели. Не верю своему слуху, когда слышал ее громкий и не свойственный ей крик. Не верю, что она в больнице…
– Розали сильная девушка, и ты ее поддержишь. Ей нужно время, как и тебе. Принять то, что произошло.
– То, что произошло… Ожоги перейдут в шрамы, Гарри. Она ненавидит меня, она была так холодна и безразлична ко мне, что это сбило меня с толку. Девять дней она была там… Может… Может, Алекса была права и…
– Нет, прекрати Нильс, – перебивает меня Гарри, остановившись и смотря мне в глаза.
Его взгляд был довольно грозен, а настроен решительно, его аура была сильна. Это было всегда свойственно мне, но не сейчас я готов был опустить руки и молиться Господу, чтобы она выжила, даже если она больше не глянет на меня. Молиться Господу, даже не веря в него, но безустанно моля и моля о ее возвращении.
Я готов на все, лишь она была жива. Я готов оставить ее, раз и навсегда. Я готов. Нет, я не могу. Я не хочу ее забывать, не хочу отпускать, не хочу ее оставлять. Я же…Я же ее люблю, все мое сердце заняло ее тепло, все мысли заняты ею. Мои руки никогда больше не прикоснуться к другой женщине, это вызовет отвращение. Она словно завладела мной, а я, как безумец брежу ею. Она мой свет на сегодня. Она та, кто не побоялся быть со мной, Рози доверилась мне душой. Она старательно заставляла меня возвращаться к жизни, вытащила из черно-белой ежедневной рутины, что поглотила меня. Она стала чем-то большим, ведь раньше я никогда и никого так не любил. Я не знал, что такое любовь, кроме как к матери, уже умершей матери.
Что мне делать, когда ее сердце перестанет биться, губы усохнут, а кожа побелеет?Она ведь может умереть, а это убьет меня самого.
Я был к ней так груб, нечестен, жесток. Я отыгрывался на ней, слабой, беспомощной девушке, которая не противилась мне, а поддерживала меня, вносила в мою жизнь краски. Она оживила меня, но теперь ее жизнь остановила свой ритм. Такая молодая, даже юная, умная, образованная, полна грез, надежд, доброты, что несвойственно в этом мире и в наше время. Она не видела во мне животное, она видела во мне человека, которому нужна нежность, я нуждался в ней… Она полюбила меня такого, дикого, часто черствого и холодного зверя, но полюбила, я знаю это.
Я готов вымаливать прощения всю свою жизнь, лишь бы она была рядом. Я готов на
– Нильс, – встряхнул меня Гарри, и я заторможено перевожу на него взгляд, чувствуя, как по щеке сбегает горячая, обжигающая слеза. Гарри с неудобством отводит взгляд, понимая все то, что не видят другие. Я знаю, что понимает. Я знаю, что он видит, как она мне дорога. – Ты не виноват. Ты оказался случайным проводником, и только. Они не хотели от тебя денег или власти, они не хотели фирмы, ничего, кроме тебя и юной Прайс. Хоффманы хотели сломать тебя, и ты им в этом поможешь? Разве так поступает взрослый мужчина? Нильс, я знаю тебя настоящего, я знаю, как ты силен морально, и я прошу тебя идти до конца. Она выздоровеет, доверься судьбе, верованию в то…
– Я ни во что не верю, Гарри, – перебиваю я его тираду. – Только… Я не знаю, как мне быть дальше. Я не знаю, как набраться мужества и позже смотреть в ее глаза. Я не знаю, как себя вести рядом с ней. Меня насквозь пронизывает страх. Я поистине боюсь ее потерять…– говорю я, своими ладонями закрывая лицо, а за тем переходя пальцами в волосы, закрывая глаза.
– Ты должен быть рядом с ней. Ты должен ей помочь выкарабкаться и встать на ноги. Ты должен подставить ей свое плечо, когда она будет нуждаться. Понимаешь?
– Гарри, – страдающе смотрю я на него, а позже отвожу взгляд. – Они ей просто вырвали крылья, как и обещали. Вырвали, вырезали, обожгли. Это было дико, это было по-зверски… Она никогда не примет меня. Она не поверит мне. Она может оттолкнуть меня.
– Господь всевышний, – взмолился Гарри, глядя на меня. – Мне казалось, что ты лишь увлекся девушкой, что дал ей немного больше внимание, чем остальным, что хотел ее в свою постель… Но она тебя изменила, полностью, до основания. Розали сделала из тебя человека, и я ей буду вечно благодарен в этом, ведь сколько я не пытался наудить тебя на это – все было тщетно, – говорит он, восхищенно смотря на меня, гордясь толи мной, толи девушкой, что сделала все это со мной.
– Я люблю ее, – тихим шепотом говорю я, а позже наблюдаю легкую улыбку Гарри, и он обнимает меня, крепко, дружелюбно. Я благодарственно обнимаю его в ответ.
– Тебе лучше перестать, так сильно сжимать меня. Мало ли, подумают, что мы еще нетрадиционной ориентации, еще посадят, – качает головой Гарри, а я подавляю смешок. Узнаю своего друга с его едкими и частыми шутками.
– Ты никогда не изменишься, Гарри, – качаю я головой, отпрянув от него.
– Кто-то должен поддерживать стабильность в нашем кругу, который, кстати, быстро разваливается.
– В каком это смысле ты говоришь? – прищурился я.
– Подготовлю тебя к неприятной новости, Веркоохен, – довольно посерьезнел Гарри, сложив руки на груди. – Никто не знал, кроме нашей общины, где вы с Розали. Никто не знал, что ты приехал в город, кроме нас. Никто не знал, что Розали в Англии. Никто, кроме ребят. Тебе это ни на что не намекает? – прищурился мой друг, а я недоуменно округляю глаза.
– Не понимаю тебя.
– В Англии не было слежек. Я часто проверял улицы и установил пару камер во дворе. За домом, за мной, за семьей Прайсов никто не следил. Но при этом, остальные знали, какая происходит афера, и какой был наш план. При этом, Хоффманы не знали ничего о нас, и не могли узнать где она, разве что только не имели интуитивного мышления.