О смысле жизни
Шрифт:
слышимъ мы отъ поэта въ одномъ изъ позднйшихъ его стихотвореній (кн. «Пламенный Кругъ»).
«Боюсь ли я одиночества?? спрашиваетъ самъ себя . Сологубъ въ одномъ изъ послднихъ произведеній („Томленіе къ инымъ бытіямъ“, мистерія) и отвчаетъ: если бы вампиры и кошмары оставили меня, я не былъ бы одинокъ. Изъ тьмы небытія извелъ бы я къ свту истиннаго инобытія иные сны, иныхъ вампировъ извелъ бы я отъ небытія. Источающихъ мою кровь и пожирающихъ плоть мою. Ибо я не люблю жизни, бабищи румяной и дебелой»… Другими словами, одинъ «законъ своей игры» . Сологубъ замнилъ бы другимъ «закономъ своей игры» и утшался бы мыслью, что окруженный разными кошмарами своей фантазіи, разными «тихими мальчиками» и «навьими чарами»? онъ не одинокъ. Онъ можетъ этимъ утшаться, но намъ это ни-сколько не мшаетъ считать такое сожительство съ «вампирами» своей фантазіи? самымъ гнетущимъ одиночествомъ. Одиночество? къ этому сознательно шелъ и пришелъ . Сологубъ, подобно тому какъ за полъ-вка до него въ такомъ же одиночеств искалъ ршенія проклятыхъ вопросовъ Лермонтовъ, духовную зависимость отъ котораго . Сологуба мы уже подчеркивали.
? слышимъ мы въ это время отъ . Сологуба,?
Но услады есть въ пути: Улыбаюсь, забавляюсь, Самъ собою вдохновляюсь, И не скучно мн итти…Но это только до поры до времени. Скоро даетъ себя знать ужасъ одиночества, ужасъ, бывшій удломъ Лермонтова и такъ геніально воплощенный имъ въ Демон, который на вершинахъ одиночества томится необходимостью «жить для себя, скучать собой» и всю жизнь «безъ раздленья и наслаждаться и страдать»… Тутъ уже и мысль о «гордомъ» одиночеств не спасаетъ человка. «Гордое одиночество!? восклицаетъ по этому поводу Л. Шестовъ, которому въ этомъ вопрос и книги въ руки, какъ мы еще увидимъ:? гордое одиночество! Да разв современный человкъ можетъ быть гордымъ наедин съ собою? Предъ людьми, въ рчахъ, въ книгахъ? дло иное. Но когда никто его не видитъ и не слышитъ…. когда его покидаютъ люди, когда онъ остается наедин съ собой, онъ поневол начинаетъ говорить себ правду, и, Боже мой, какая это ужасная правда!» Эта правда? ужасъ одиночества, эта правда? смутное признаніе того, что я такой же, какъ и вс, что никакого новаго міра я не воздвигну и что творимая мною легенда только дтская сказка, которой я хочу обмануть свое одиночество; эту правду сознаетъ и самъ . Сологубъ: «Я живу въ темной пещер»,? говоритъ онъ: вотъ во что превращается «міръ» . Сологуба! И дале (это стихотвореніе читатель найдетъ въ книг «Пламенный Кругъ»):
Въ моей пещер тсно и сыро, И нечмъ ее согрть. Далекій отъ земного міра, Я долженъ здсь умереть.Посл такого сознанія уже никакія услады на пути не остановятъ на себ взора измученнаго человка, тутъ ему уже не до улыбокъ и не до забавъ. Говоря о Л. Андреев и о Л. Шестов, мы еще остановимся на томъ ужас одиночества, который коснулся своимъ крыломъ и . Сологуба; послднему пришлось спасаться отъ одиночества такъ же, какъ раньше онъ пытался спастись отъ мщанства жизни. Но гд найти спасеніе? И . Сологубъ поступилъ, какъ тотъ знаменитый жоржъ-зандовскій герой, который, чтобы спастись отъ дождя, бросился въ воду: чтобы спастись отъ ужаса одиночества, . Сологубъ съ головою бросился въ солипсизмъ.
VIII
Одиночество не страшно, ибо я во всемъ и все во мн. Вн моего «я» нтъ воле-выхъ актовъ, нтъ ничего; міръ есть только моя воля, только мое представленіе. Къ этому циклу идей . Сологубъ съ самаго начала своего творчества подходилъ медленными, но врными шагами. Еще въ первой книг своихъ стиховъ онъ былъ близокъ по настроенію къ солипсизму въ нкоторыхъ стихотвореніяхъ неопредленно-пантеистическаго характера (см., напр., «Чтo вчера пробгало во мн» и «По жестокимъ путямъ бытія»). Въ третьей книг стиховъ онъ уже вполн опредленно излагаетъ свой символъ вры:
Я любуюсь людской красотою, Но не знаю, что стало бы съ ней, Вдохновенной и нжной такою, Безъ дыханія жизни моей. Обращаю къ природ я взоры И склоняю внимательный слухъ,? Только мой вопрошающій духъ Оживляетъ нмые просторы. И, всемірною жизнью дыша, Я не знаю конца и предла: Для природы моей я? душа, И она мн? послушное тло.Дальше? больше. Весь отдлъ «Единая воля» (одиннадцать стихотвореній въ книг «Пламенный Кругъ») проникнутъ такими настроеніями; не мало ихъ и въ другихъ книгахъ . Сологуба. «Это Я своею волей жизнь къ сознанію вознесъ»; «Я? все во всемъ, и нтъ Иного»; «весь міръ? одно мое убранство, мои слды»; «Я самъ? творецъ, и самъ? свое творенье, безстрастенъ и одинъ»; «Я одинъ въ безбрежномъ мір, Я обманъ личинъ отвергъ»; «и надъ тобою, мать-природа, мои законы Я воздвигъ», и т. д., и т. д. Вы видите разницу: раньше былъ «законъ моей игры», который, разумется, не имлъ никакого общаго значенія? и тогда одиночество отъ міра оказалось страшнымъ; теперь этотъ дтскій «законъ игры» обратился въ міровые законы? и поэту уже не страшно въ «гордомъ одиночеств:
Я? Богъ таинственнаго міра, Весь міръ въ однхъ моихъ мечтахъ…Теперь ничто не страшно? даже міровое зло, даже людскія страданія, даже безсмыслица жизни; а если и страшно, то есть простое средство разъ навсегда покончить со всмъ этимъ зломъ: «міръ весь во мн. Но страшно, что онъ таковъ, каковъ онъ есть? и какъ только его поймешь, такъ и увидишь, что онъ не долженъ быть, потому что онъ лежитъ въ порок и во зл. Надо обречь его на казнь? и себя вмст съ нимъ»… Съ этими словами Елена (изъ знакомаго уже намъ разсказа «Красота») убиваетъ себя, и хотя посл этого міровое зло остается какимъ было и раньше, но это не мшаетъ . Сологубу продолжать свое «самоутвержденіе» и послдовательно развивать философію солипсизма. Появляются такія произведенія . Сологуба, какъ «Литургія Мн», «Я; книга совершеннаго самоутвержденія», «Человкъ человку? дьяволъ» и т. п. Солипсизмъ вполн послдовательно приводитъ здсь поэта къ философіи абсолютнаго эгоизма; знакомые уже намъ мотивы его творчества находятъ здсь свое завершеніе. Такъ, напримръ, въ «Литургіи Мн» (см. «Всы», 1907 г., № 2) мы слышимъ
Кто тайну разгадалъ?? Разумется, . Сологубъ; и «тайна» эта, какъ намъ извстно, заключается въ томъ, что «все? Я. И все, что есть, то? Я», что «въ каж-домъ дух, въ каждомъ тл, все? Я. И все лишь только Я»,? какъ мы слышимъ отъ . Сологуба въ той же «Литургіи Мн». Еще опредленне и энергичне исповдуетъ намъ свою вру . Сологубъ въ своей «книг совершеннаго самоутвержденія»? «книга» эта умщается на четырехъ страницахъ? озаглавленной «Я» (см. «Золотое Руно», 1906 г. № 2). Большинству читателей эта «книга», по всей вроятности, совершенно неизвстна, а потому мы приведемъ изъ нея выдержки, тмъ боле, что въ нихъ выяснится оправданіе міра . Сологубомъ съ точки зрнія его солипсизма. «Благословенно все и во всемъ,? провозглашаетъ нашъ авторъ,? въ неизмримости пространствъ и въ безпредльности временъ, и въ иныхъ обитаніяхъ, здсь и далече, и жизнь, и смерть, и расцвтаніе, и увяданіе, благословенны радость, и печаль, и всякое дыханіе,? ибо все и во всемъ? Я, и только Я, и нтъ иного, и не было, и не будетъ»… Любопытно это «ибо» въ устахъ солипсиста: когда онъ къ человческимъ страданіямъ подходилъ отъ вншняго міра? онъ ихъ проклиналъ, такъ какъ видлъ ихъ безсмысленность; теперь, излучая все изъ своего «я», онъ все благословляетъ, ибо? все и во всемъ Я… Въ этомъ? первый актъ самоутвержденія и пріятія міра, какъ эманаціи «я». Дальше: «Я создалъ и создаю времена и пространства, и еще иныя, безчисленныя обители. Во временахъ явленія помстилъ Я, и вс явленія? Мои… И всякая мечта Моя воплощена, ибо она? Моя. И нтъ вн Меня бытія, ни возможности бытія. Всякое помышленіе? во Мн, и всякое явленіе? отъ Меня и ко Мн, ибо все и во всемъ? Я, и только Я, и нтъ иного, и не было, и не будетъ»… Только непонятная скромность помшала нашему автору сказать еще опредленне: все? едоръ Сологубъ, всякое явленіе? отъ едора Сологуба и къ едору Сологубу, ибо все и во всемъ? едоръ Сологубъ и только едоръ Сологубъ, и нтъ иного, и не было, и не будетъ… Но странное дло: «все? Я»? это звучитъ гордо; а стоитъ только раскрыть скобки, какъ гордыя фразы начинаютъ звучать курьезно… Но если все есть едоръ Сологубъ и едоръ Сологубъ есть все, то слдовательно и вс мы? только состоянія сознанія едора Сологуба? Казалось бы, что нашъ авторъ сперва даетъ именно такой отвтъ: вдь мы слышали отъ него? «я одинъ въ безбрежномъ мір, я обманъ личинъ отвергъ»; и теперь въ своей «книг» онъ повторяетъ? «раздленные и многообразные лики? вс они только личины Мои»… Но доходить по этому пути до крайнихъ выводовъ . Сологубъ все же не ршается. Все есть? Я, попрежнему утверждаетъ онъ, но кром того есть и «непостижимая Тайна Моя, Тайна о томъ, что не-Я»… «И если есть жизнь иная… о, безликая Тайна Моя! Ты? Моя, но Ты? не Я. Тайна Моя, Ты? Отрицаніе Мое»… Въ противоположности между Я и Ты . Сологубъ ищеть теперь объясненія всему злу, существующему въ мір, всему мщанству, всей передоновщин; этой иде по-священа его статья «Человкъ человку? дьяволъ» (см. «Золотое Руно», 1907 г., № 1). Тутъ все дьяволъ мутитъ, расщепляя единое Я на милліоны различныхъ «ты»; при единомъ Я все такъ ясно, такъ понятно, а при тысячахъ тысячъ «ты»? вся стройность міропониманія разсыпается и передъ нами снова безсмысленная жизнь, требующая оправданія. Тутъ все дьяволъ мутитъ: . Сологубъ совершенно убжденъ въ этомъ. Когда . Сологубъ утверждаетъ, что Я во всемъ и все во Мн, то ему слышится смхъ мщанства: «глупыя сказки! Я? Іоаннъ, и жена моя? Марія. Вотъ тамъ родственники и друзья наши, Лазарь и Мара, и другая Марія, и третья. И Лука. И Клеопа. И другихъ такъ много. И все разные… Лука любитъ лукъ, а Клеопа? персики»… Вотъ это-то и есть козни дьявольскія: «узнаю стараго, злого врага… Дьяволъ смется надо Мною, лпитъ злыя, искаженныя хари, и отводитъ Мои глаза.? Вотъ, говоритъ онъ, Лука, а вотъ Клеопа, а гд же ты?? Гд же Я? Такъ… предо Мною раскрывается противоположность: необходимое единство Мое и злобное, случайное Мое разъединеніе… Дьяволъ прячется подъ уродливыми, слпленными имъ харями, и визжитъ, и хохочетъ, и гнусныя придумываетъ слова, издваясь надъ Моею врою, надъ Моимъ откровеніемъ, надъ Моимъ страстнымъ зовомъ. Тысячеголосый вой подъемлетъ онъ вокругъ Меня, и дразнитъ Меня милліонами красныхъ языковъ, покрытыхъ бшеною слюною. Вопитъ подъ неисчислимостью уродливыхъ масокъ:
— Ты? глупый и смшной, Иванъ Иванычъ!
— Я лучше тебя.
— Я здсь самый главный, а не ты.
— У меня больше денегъ, чмъ у тебя.
— У меня есть любовница, очень дорогая.
— Можетъ быть, и ты хочешь быть такимъ же хорошимъ, какъ я? Ну, что же, состязайся.
— Жизнь? борьба.
Кривляются, орутъ. Ну васъ къ чорту!
Да они отъ чорта и есть. Ихъ чортомъ не испугаешь. Разв вы не видите, какіе они плоскіе и срые? Вс черти? плоскіе и срые.
Вс люди? неужели вс?? плоски и сры. Люди? черти. Неужели и вправду черти?
Да, насколько они? не-Я.
Дьявольскую злобу питаютъ они другъ къ другу. Они придумываютъ одинъ о другомъ страшныя, тяжелыя, черныя слова, которыя прожигаютъ душу до дыръ. Они куютъ цпи, тяжкія, какъ свинецъ смерти, и липкія, какъ мерзкая паутина злого паука. Они берутъ въ свои руки того, кто случайно слабъ, и бьютъ его долго и безпощадно… Двушку поймаютъ на площади, оголятъ, нагайками бьютъ, животъ разорвутъ, до смерти замучатъ. Загонятъ людей въ домъ и сожгутъ. И пляшутъ вокругъ пожарища, внимая дикому вою сожигаемыхъ. Какая адская мука? горть живьемъ въ дьявольскомъ огн земного мучительства! Кто же мучительствуетъ? Человкъ или Дьяволъ? Человкъ человку? Дьяволъ»…
Извиняюсь за длинную цитату, но она очень характерна. Если отвлечься отъ того горделиваго юродства, которое, вопреки всмъ намреніямъ автора, сквозитъ въ каждой строк его «самоутвержденія» и часто длаетъ . Сологуба дйствительно высоко-комичнымъ тамъ, гд онъ хочетъ быть глубоко-трагичнымъ, то во всемъ вышеприведенномъ мы встртимъ типичное ршеніе знакомыхъ уже намъ вопросовъ съ точки зрнія сологубовскаго солипсизма. Все зло міра? въ случайномъ и кажущемся разъединеніи; надо преодолть очевидность множества и увровать въ непреложность своего единства съ міромъ; надо не разсуждать, а врить. Надо врить, что и Лука, и Клеопа, и вс милліоны людей? только «личины», только безвольные автоматы, и что только мое «я» истинно, нераздлимо и едино. Въ царств этихъ личинъ? зло, насиліе, страданіе; но все это только фатаморгана, козни дьявола. «Въ дьявольскомъ огн земного мучительетва» горятъ и страдаютъ маріонетки, разыгрывающія нелпый діаволовъ водевиль; но я, Иванъ Иванычъ, этого міра не принимаю, боле того? я не признаю его реально существующимъ. Существую только Я [4] .
4
См. на эту же тему статью . Сологуба «Театръ единой воли».