Обнаженная
Шрифт:
Непрерывные удары молота, подъ звуки которыхъ состоялось появленіе Маріано на свтъ, будили его съ первыми лучами солнца; онъ соскакивалъ съ кровати и спускался въ кузницу грться у раскаленной печи. Отецъ его, волосатый и добродушный циклопъ, весь почернвшій отъ сажи, поворачивалъ желзо въ печи, работалъ напильникомъ и отдавалъ, среди оглушительнаго шума, зычнымъ голосомъ приказанія своимъ подручнымъ. Двое дюжихъ парней съ открытою грудью, ковали желзо, сильно взмахивая руками и пыхтя; то красное, то огненно-желтое, оно извергало при каждомъ удар молота потоки блестящихъ искръ, которыя съ трескомъ разсыпались въ вид яркихъ букетовъ, населяя мрачную атмосферу кузницы роемъ огненныхъ мухъ, и замирали черныя и потухшія,
– Тихонько, малышъ, – говорилъ отецъ, опуская свою крупную руку на нжную головку ребенка съ тонкими кудрявыми волосами.
Блескъ раскаленнаго желза привлекалъ ребенка настолько сильно, что онъ пробовалъ иногда завладть искорками, сверкавшими на земл, словно упавшія звзды.
Отецъ гналъ его изъ кузницы на улицу. Передъ почернвшею отъ сажи дверью разстилались на склон горы залитыя солнцемъ поля, раздленныя межами и каменными оградами на правильныя геометрическія фигуры. Внизу въ долин виднлись группы тополей на берегахъ извилистой, хрустальной рки, а вдали высились горы, поросшія до верху темными соснами. Кузница находилась неподалеку отъ маленькаго городка; оттуда и изъ окрестныхъ деревень поступали въ нее заказы на новыя оси для телгъ или плуги, косы, лопаты и вилы для починки.
Постоянные удары молота побуждали ребенка къ лихорадочной дятельности и отрывали его отъ дтскихъ игръ. Въ возраст восьми лтъ онъ хватался иногда за веревку мховъ и тянулъ ее, восторгаясь снопомъ искръ, которыя вырывались изъ угля, подъ сильною струею воздуха. Добрый циклопъ обожалъ сына, который былъ крпокъ и силенъ, какъ вс въ его семь; кулаки мальчика внушали даже въ этомъ возраст сильное уваженіе окрестнымъ ребятишкамъ. Маріано былъ сыномъ своего отца; отъ бдной матери, слабой и болзненной, онъ унаслдовалъ только склонность къ уединенному размышленію. Цлыми часами просиживалъ онъ иногда, когда затихала въ немъ жажда кипучей дятельности, и молча любовался полями, небомъ и ручьями, которые стекали съ горъ по камушкамъ и впадали въ рку въ глубин долины.
Мальчикъ ненавидлъ школу и чувствовалъ къ ученію искреннее отвращеніе. Его сильныя руки дрожали въ нершимости, когда онъ брался за перо. За то отецъ и вс окружающіе восторгались легкостью, съ которою онъ воспроизводилъ все, что видлъ, въ простыхъ и наивныхъ рисункахъ, не упуская ни малйшей подробности. Карманы его были всегда полны угля, и онъ не проходилъ мимо стны или любого свтлаго камня безъ того, чтобы не нарисовать на нихъ сейчасъ же предметы, поражавшіе его глазъ чмъ-нибудь особеннымъ. Наружныя стны кузницы были совсмъ черны стъ рисунковъ маленькаго Маріано. Длинною вереницею тянулись на нихъ съ хвостиками закорючкою и задранными кверху мордами свиньи Святого Антонія, которыя содержались въ маленькомъ городк на общественный счетъ и разыгрывались жителями въ лотерею въ день этого святого. А посреди этой пузатой процессіи выглядывалъ профиль кузнеца и его подручныхъ съ надписью подъ каждымъ изъ нихъ, чтобы ни у кого не могло быть сомнній относительно оригинала.
– Поди-ка сюда, жена, – кричалъ кузнецъ своей болзненной подруг жизни при вид новаго рисунка. – Поди, посмотри, что сдлалъ нашъ сынъ. Экій бсенокъ!..
Восторженное отношеніе къ таланту сына заставляло кузнеца смотрть сквозь пальцы на то, что мальчикъ исчезалъ изъ школы и кузницы и бгалъ цлыми днями по долин или городку съ углемъ въ рук, покрывая черными рисунками окрестныя скалы и стны домовъ къ великому отчаянію хозяекъ. На стнахъ таверны, на Главной площади города Маріано начертилъ головы всхъ наиболе усердныхъ постителей ея, и трактирщикъ съ гордостью показывалъ ихъ публик, не позволяя никому дотрагиваться до нихъ изъ боязни, что он сотрутся. Это произведеніе искусства льстило тщеславію кузнеца, когда онъ заходилъ по воскресеньямъ посл обдни въ таверну выпить со старыми пріятелями стаканъ вина. А на дом священника
Кузнецъ краснлъ отъ удовольствія, выслушивая похвалы мальчику, какъ-будто он относились къ нему самому. Откуда явился этотъ геній въ такой некультурной семь? Кузнецъ утвердительно качалъ головою, когда важные люди въ город совтовали ему сдлать что-нибудь для сына. Само собою разумется! Онъ не знаетъ, что именно слдуетъ сдлать, но признаетъ, что они правы; маленькому Маріано не пристойно ковать желзо, какъ отцу. Онъ можетъ сдлаться такою же важною персоною, какъ донъ Рафаэль, который писалъ святыхъ въ главномъ город провинціи и училъ художниковъ въ огромномъ дом, полномъ картинъ, тамъ въ город, а по лтамъ прізжалъ съ семьей на свою виллу внизу въ долин.
Этотъ донъ Рафаэль внушалъ всмъ уваженіе своимъ серьезнымъ видомъ; это былъ святой человкъ, обремененный кучей дтей; онъ носилъ сюртукъ, словно священническую рясу, и говорилъ слащаво, какъ монахъ, хотя это вовсе не шло къ его худому, розовому лицу, обрамленному сдою бородою. Въ мстной церкви хранился писанный имъ образъ Пречистой Богоматери, нжные, блестящіе тона котораго вызывали у набожныхъ людей дрожь въ ногахъ. Кром того глаза этой Богоматери обладали чудеснымъ свойствомъ глядть прямо на того, кто смотрлъ на нее, и даже слдили за нимъ взоромъ, куда бы онъ ни отходилъ. Это было истинное чудо. He врилось даже, чтобы каргина была создана славнымъ, скромнымъ господиномъ, который поднимался лтомъ каждое утро въ городокъ къ обдн. Какой-то англичанинъ хотлъ купить ее, предлагая цну на всъ золота. Никто не видалъ этого англичанина, но вс только презрительно улыбались, рассказывая о его предложеніи. Такъ и продадутъ ему образъ! Пусть бсятся отъ злости еретики со своими милліонами! Пречистая Два останется въ мстной церкви на зависть всему міру и преимущественно сосднимъ городкамъ.
Когда священникъ явился къ дону Рафаэлю, чтобы разсказать ему о сын кузнеца, великій человкъ уже зналъ о способностяхъ ребенка. Онъ видалъ его рисунки въ городк и признавалъ, что мальчикъ, повидимому, довольно талантливъ, и слдуетъ безусловно направить его по врному пути. Затмъ явились къ нему кузнецъ съ сыномъ; оба смутились, очутившись на чердак виллы, гд донъ Рафаэль устроилъ себ мастерскую, и увидя вблизи баночки съ красками, палитру, кисти и полотна съ голубымъ фономъ, на которомъ намчались розовыя пухлыя формы херувимовъ и оцухотворенное лицо Божьей Матери.
Когда лто кончилось, добрый кузнецъ ршилъ послдовать совтамъ дона Рафаэля. Разъ художникъ такъ добръ, что согласенъ помочь мальчику, то и отецъ сдлаетъ со своей стороны все, чтобы не испортить его счастливой судьбы. Кузница давала ему и семь средства къ жизни. Важно было только поработать еще нсколько лтъ и продержаться до конца жизни у наковальни, безъ помощника и преемника въ труд. Сынъ его былъ рожденъ для важной роли въ мір и стыдно было испортить его жизнь и не принять помощи отъ добраго покровителя.
Мать Маріано длалась все слабе и болзненне. Она горько заплакала при прощань съ сыномъ, какъ-будто главный городъ провинціи находился на краю свта.
– Прощай, сынокъ. He увижу я тебя больше!
И дйствительно Маріано не пришлось больше увидть безкровнаго лица матери съ большими, лишенными всякаго выраженія глазами. Оно совершенно изгладилось изъ его памяти и обратилось въ блое пятно, на которомъ онъ тщетно пытался возстановить дорогія черты.
Въ город его жизнь измнилась радикальнымъ образомъ. Онъ понялъ здсь, чего искали его руки, водя углемъ по блымъ стнамъ домовъ. Тайны искусства открылись ему въ тихіе вечера, въ старомъ монастыр, гд помщался провинціальный музей, въ то время, какъ донъ Рафаэль разсуждалъ съ другими господами въ профессорской комнат или подписывалъ въ канцеляріи важныя бумаги.