Последняя мистификация Пушкина

Лисунов Андрей Петрович

Встре­тил Дар­шиа­ка, ко­то­рый едет в 8 ча­сов ве­че­ра, по­слал к не­му еще пись­мо к бра­ту ...У кня­зя Вя­зем­ско­го на­пи­сал пись­мо к гра­фу Стро­га­но­ву, обе­дал у Пу­тя­ти­ных и за­ка­зал оты­скать ки­бит­ку. Встре­тил кня­зя Го­ли­цы­на, и в се­нях у кня­зя Ко­чу­бей про­чел ему пись­мо и ска­зал слы­шан­ное: что не в мун­ди­ре по­ло­жен, яко­бы по мо­ему или кня­зя Вя­зем­ско­го со­ве­ту? Жу­ков­ский ска­зал го­су­да­рю, что по же­ла­нию же­ны. Был в дру­гой раз, до обе­да у гра­фа Стро­га­но­ва, от­дал пись­мо, и мы ус­ло­ви­лись о дне отъ­ез­да. Го­су­да­рю угод­но что­бы зав­тра в ночь. Я ска­зал, что по­еду на свой счет и с осо­бой по­до­рож­ной. ...К

Жу­ков­ско­му: там Спас­ский про­чел мне за­пис­ку свою о по­след­них ми­ну­тах Пуш­ки­на. От­зыв гра­фа Б<ен­кен­дор­фа?> Гре­чу о Пуш­ки­не. ...Ку­да еду — еще не знаю. За­ко­лоти­ли Пуш­ки­на в ящик. Вя­зем­ский по­ло­жил с ним свою пер­чат­ку. Не по­ехал к не­му, для жены[731].

По го­ро­ду по­полз­ли слу­хи. На­ча­лись пе­ре­су­ды - со­стя­за­ние не­ле­по­стей, на пер­вый взгляд, бес­смыс­лен­ных. Но как фраг­мен­ты вся­кой раз­бро­сан­ной мо­заи­ки, вме­сте они со­став­ля­ли жи­вую кар­ти­ну тех дней - ку­да бо­лее полную, чем та, что спус­тя го­ды воз­ник­ла из вос­по­ми­на­ний со­вре­мен­ни­ков.

Де­ви­ца М.К.Мер­дер – далеко не новичок в светской жизни (ей шел двадцать вто­рой год) - с дет­ской не­по­сред­ст­вен­но­стью обо­зре­ва­ла все, что про­ис­хо­ди­ло во­круг нее:

28-го ян­ва­ря 1837 г. Чет­верг… Вот к че­му при­ве­ла же­нить­ба ба­ро­на Дан­те­са! Раз ду­эли бы­ло су­ж­де­но со­сто­ять­ся, то уж не про­ще ли бы­ло по­кон­чить с му­жем пре­ж­де, чем об­вен­чать­ся с се­ст­рою его же­ны?[732]

Так она за­да­ва­ла не­вин­ный и вме­сте с тем весь­ма спра­вед­ли­вый во­прос и са­ма же от­ве­ча­ла на не­го:

В мо­ем рас­по­ря­же­нии две вер­сии. Те­тя рас­ска­зы­ва­ет од­но, ба­буш­ка со­всем дру­гое - послед­нее мне ми­лее. У ба­буш­ки Дан­тес-де-Гек­керн яв­ля­ет­ся «га­лант­ным ры­ца­рем». Ес­ли ве­рить те­те — «это - гру­бая лич­ность».

Мер­дер раз­би­ра­ла са­мые пи­кант­ные но­во­сти:

Го­во­рят, буд­то со дня свадь­бы, да­же ра­нее вен­ча­ния, Пуш­ки­на пре­сле­до­ва­ли ано­ним­ные пись­ма. Од­но из них он не в си­лах был пе­ре­ва­рить: под изо­бра­же­ни­ем ро­гов стоя­ло мно­же­ст­во имен об­ма­ну­тых му­жей, вы­ра­жав­ших свое вос­хи­ще­ние по по­во­ду то­го, что об­щей их уча­сти не из­бе­жал че­ло­век, поль­зую­щий­ся ре­пу­та­ци­ею да­ле­ко не доб­ро­душ­но­го, ко­то­ро­му слу­ча­ет­ся да­же и по­ко­ла­чи­вать же­ну[733].

Рас­су­ж­дая о фи­наль­ном эпи­зо­де по­един­ка, она с удив­ле­ни­ем за­ме­ти­ла:

Воз­мож­но ли, имея про­стре­лен­ные внут­рен­но­сти, най­ти в се­бе дос­та­точ­но си­лы, что­бы стре­лять?

И са­мо­кри­тич­но до­ба­ви­ла:

Бал...ин, оче­вид­но, прав, го­во­ря, что все жен­щи­ны от­да­ют пред­поч­те­ние без­дель­ни­кам: Дан­тес мне сим­па­тич­нее Пуш­ки­на... Ма­туш­ка по­сла­ла ка­мер­ди­не­ра уз­нать, жив ли А.С.Пуш­кин[734].

В эти дни мно­гие сле­ди­ли за со­стоя­ни­ем по­эта. М.Не­ве­ров пи­сал 28 ян­ва­ря С.П.Ше­вы­ре­ву в Мо­ск­ву:

Наш по­эт, наш бед­ный Пуш­кин бо­рет­ся со смер­тию и, мо­жет быть, в эту ми­ну­ту уже бо­лее не су­ще­ст­ву­ет. Вче­ра ве­че­ром он имел жес­то­кую ду­эль со сво­им своя­ком Дан­те­сом и ра­нен смер­тель­но пу­лею в ле­вый бок. При­чи­ны это­го страш­но­го при­клю­че­ния еще не из­вест­ны, но по все­му вид­но, что то бы­ла ос­корб­лен­ная честь суп­ру­га; впро­чем, за­чем ос­корб­лять, мо­жет быть, не­вин­ных - рас­ска­зы­ваю факт и умол­чу о тол­ках, раз­нес­ших­ся по го­ро­ду. Не про­шло трех не­дель, как Пуш­кин вы­дал се­ст­ру же­ны сво­ей за Дан­те­са, и вот он на смерт­ном од­ре. Дан­тес так­же ра­нен, но не опас­но. Стре­ля­лись в шес­ти ша­гах - и два раза.

Се­го­дня ве­че­ром Арендт сде­лал опе­ра­цию Пуш­ки­ну - от­ча­ян­ную опе­ра­цию - и, бог зна­ет, ка­кие бу­дут след­ст­вия[735].

Дос­то­вер­ность сво­его фан­та­сти­че­ско­го со­об­ще­ния Не­ве­ров под­кре­п­ля­ет «безу­преч­ным» фак­том:

Я жи­ву воз­ле то­го до­ма, ко­то­рый за­ни­ма­ет Пуш­кин, и нас раз­де­ля­ет толь­ко сте­на, так что по­лу­чаю че­рез че­ло­ве­ка из­вес­тия о всех пе­ре­ме­нах с боль­ным.

Что уж те­перь го­во­рить об от­кро­ве­ни­ях тех, кто жил за квар­тал и бо­лее от до­ма по­эта?! Они ведь то­же опи­ра­лись на «на­деж­ные» ис­точ­ни­ки...

«Пуш­кин убит на ду­эли. Рас­ска­жу Вам под­роб­но­сти это­го де­ла, тем боль­ше, что я уз­нал их от са­мых вер­ных лю­дей. Алек­сандр Сте­па­но­вич слы­шал от кня­зя Вя­зем­ско­го» - так на­чи­нал Н.Г. Осо­кин пись­мо к от­цу 1 фев­ра­ля в Во­ло­год­скую гу­бер­нию и про­дол­жал:

Пуш­кин был зна­ком од­но­му ка­ва­ле­рий­ско­му офи­це­ру, сы­ну гол­ланд­ско­го по­слан­ни­ка; этот офи­цер час­то по­се­щал же­ну Пуш­ки­на ...и имел на нее не слиш­ком бла­го­род­ные ви­ды; что­бы при­крыть эти пре­ступ­ные на­ме­ре­ния, он при­тво­рил­ся влюб­лен­ным в се­ст­ру же­ны Пуш­ки­на, при­двор­ную да­му, и вы­ну­ж­ден­ный об­стоя­тель­ст­ва­ми же­нил­ся на ней, но че­рез ше­ст­на­дцать дней по­сле свадь­бы во­зоб­но­вил опять свои ви­ды на же­ну Пуш­ки­на и, ве­ро­ят­но, не имея ус­пе­ха, рас­слав­лял в об­ще­ст­ве, что он име­ет свя­зи с его же­ной, - и был на­столь­ко бес­сты­ден, что од­на­ж­ды при­гла­шал его ехать на бал эти­ми сло­ва­ми: «По­едем к гра­фи­не, там се­го­дня бу­дет мно­го ро­го­нос­цев, те­бе кста­ти быть там». Оби­жен­ный Пуш­кин пи­шет к его от­цу са­мое па­ск­виль­ное пись­мо - сын по­слан­ни­ка вы­зы­ва­ет его на ду­эль, и 29 чис­ла ду­эль со­стоя­лась. Стре­ля­лись из пис­то­ле­тов на близ­ком рас­стоя­нии, и Дан­тес стре­лял пер­вый и ра­нил Пуш­ки­на под серд­це, - тот упал, но под­ня­тый се­кун­дан­та­ми, раз­дро­бил ру­ку Дан­те­са; тот­час его при­вез­ли до­мой, с два ча­са жил по­сле ду­эли, по­лу­чил про­ще­ние им­пе­ра­то­ра и умер со сло­ва­ми: «Ах! пуля дура»[736].

Уди­ви­тель­но глу­пые сло­ва! Но, в це­лом, они от­ра­жа­ли точ­ку зре­ния Вя­зем­ско­го, смот­рев­ше­го на про­ис­хо­дя­щее гла­за­ми ли­те­ра­то­ра. «Ка­кая дра­ма, ка­кой ро­ман, ка­кой вы­мы­сел срав­нит­ся с тем, что мы ви­де­ли! Ко­гда ав­то­ром вы­сту­па­ет Про­ви­де­ние, оно вы­ка­зы­ва­ет та­кую си­лу во­об­ра­же­ния, пе­ред ко­то­рой ничтож­ны вы­дум­ки всех со­чи­ни­те­лей, взя­тых вме­сте» - пи­сал он Му­си­ной-Пуш­ки­ной 16 фев­ра­ля в Мо­ск­ву и тут же раз­во­ра­чи­вал пе­ред ней кар­ти­ну во­об­ра­жае­мо­го апо­ка­лип­си­са:

Мои на­смеш­ки над крас­ны­ми при­нес­ли не­сча­стье. Ка­кое гру­ст­ное, ка­кое по­зор­ное со­бы­тие! Пуш­кин и же­на его по­па­ли в гнус­ную за­пад­ню, их по­гу­би­ли. В этом крас­ном столь­ко же чер­но­ты, сколь­ко и кро­ви; на­де­юсь, вы за­пер­ли для не­го две­ри. Как-ни­будь я рас­ска­жу вам под­роб­но всю эту мер­зость. Я дол­жен от­кро­вен­но вы­ска­зать вам (хо­тя бы то по­ве­ло к раз­ры­ву ме­ж­ду на­ми), что в этом про­ис­ше­ст­вии по­кры­ли се­бя сты­дом все те из крас­ных, ко­му вы по­кро­ви­тель­ст­вуе­те, все ва­ше Крас­ное мо­ре. У них дос­та­ло бес­стыд­ст­ва пре­вра­тить это со­бы­тие в де­ло пар­тии, в де­ло о чес­ти пол­ка. Они ок­ле­ве­та­ли Пуш­ки­на, и его па­мять, и его же­ну, за­щи­щая сто­ро­ну то­го, кто всем по­ве­де­ни­ем уже был убий­цей Пуш­ки­на, а те­перь и в дей­ст­ви­тель­но­сти за­стре­лил его[737].