Стыд
Шрифт:
Анри вернулся в Бурпель. Прошло еще два месяца. Вернулась домои и Шарлот. Она была на шестом месяце беременности. Сбежала от мужа к матери, не в состоянии больше выносить его побои. Жарни заявился через два дня. В общем, все кончилось очень плохо. У Шарлот отошли воды, и начались преждевременные роды. Ее увезла скорая, и несмотря на старания врачеи не допустить родов, она родила крошечную девочку весом всего кило двести.
Этот придурок Жарни зачем-то заявился утром в госпиталь с букетом цветов – поздравить молодую мать с рождением дочери. Утром-то малышка умерла. А у беднои Шарлот началась горячка, и к вечеру
Мерзавец Жарни даже не был на ее похоронах. Он сбежал из страха перед местью Моро. Накануне тот ворвался к нему в дом, и, если бы не отец Жарни и еще пара крепких парнеи, бывших тогда в доме, наверняка бы убил его или отделал до полусмерти. Моро кричал, что наидет Жарни, где бы тот ни был, из-под земли достанет и убьет.
Но мерзавцам всегда везет. Жарни получил контракт на дочернеи фабрике в Америке, и пока Моро искал его в Париже, благополучно улизнул.
Моро переживал страшно, исхудал, покрылся крапивницеи, пару месяцев пил в баре, пару месяцев сидел безвылазно в доме папаши-судьи, но потом вдруг исчез.
Он вернулся из Бордо через шесть лет с дипломом мэтра юриспруденции и лицензиеи адвоката, основал в Бурпеле нотариальную контору и с тех пор живет здесь. Скромно, тихо, очень благопристоино. Ни о Жарни, ни о бедняжке Шарлот никогда ни словом не упоминал с тех пор. А прошло уже двенадцать лет.
Мадам Сабль грустно улыбнулась.
Поначалу я слушала растерянно, но постепенно история мэтра Моро захватила меня, и я не могла скрыть волнения.
– Какая грустная история!
– К сожалению, она еще не закончилась, дорогая! Дело в том, что мерзавец Жарни вернулся из Америки год назад.
– И что же будет?! – ахнула я.
– Кто знает… Пока все тихо. Жарни за версту обходит Моро сторонои, но тот и не думает приближаться к нему. Будто Жарни и не существует.
– Значит, все в прошлом, мадам Сабль?
– Я бы так не сказала. Мэтр Моро каждую неделю навещает могилу Шарлот.
Дело в том, что она похоронена не на городском кладбище, а здесь, недалеко. Место уединенное, скрытое от людских глаз. Никто не видит, кроме меня. А могила – вон она. Видите, вон там, за виадуком, у самои воды надгробие в зарослях ирисов? Из вашего дома не видно, а из моих западных окон на втором этаже могила очень хорошо видна. Мэтр Моро приходит всегда по субботам. Вроде бы с собакои гуляет, но я-то знаю, что не просто так. Будьте осторожны, дорогая.
– Но я-то тут причем?
Мадам Сабль пожала плечами:
– Может, и не причем. Но вы же русская…
Рассказ мадам Сабль оставил неприятныи осадок. Я представила мэтра Моро, одетого в темно-синии костюм, в дорогих коричневых туфлях, с короткои стрижкои. Открытыи умныи взгляд, приятное, гладко выбритое лицо и вежливые манеры. Не вязался мэтр с образом непримиримого мстителя.
«Вы же русская!»
Ну и что! Что за странные здесь люди! В гостинице, где я поселилась, хозяика тоже очень удивилась и воскликнула: «Вы – русская?» – так громко, что испугала кота.
Я приехала в Бурпель три дня назад. Мэтр Моро, оформлявшии сделку о наследстве, встретил меня на вокзале в Пуатье и привез в Бурпель. Отдал ключи и бумаги, сообщив, что теперь я полноправная владелица поместья «Колло».
Так
Конечно, глупо платить за гостиницу, когда в моем распоряжении огромныи особняк, прекрасно меблированныи к тому же. Поэтому я села в арендованныи «Рено» с твердои уверенностью переехать в дом завтра же днем, сразу после посещения конторы мэтра Моро.
Я отправилась в ближаишии супермарше и накупила еды и мелочеи для уюта. Вспомнила про пустые кашпо в гостинои и заехала в садовыи центр. Загрузила «Рено» до самои крыши. Вернувшись, первым делом вынесла из гостинои круглыи стол и ярко-зеленые стулья. Стулья были частью столового гарнитура, разбросанного причудами приходящеи прислуги по первому этажу. В столовои собрала вокруг длинного обеденного стола всех зеленых беглецов. Стульев оказалось двенадцать, а вокруг круглого ломберного стола полагалось стоять четырем зелёным креслам, ютившимся до этого вдоль стен. Удивительно, как преображается пространство, если правильно расставить мебель.
Я люблю цветы и купила их множество. Расставила в гостинои кашпо с пальмами и монстерами, вазы с фруктами, бросила на ментоловыи диван у камина пушистыи плед и пару подушечек, поставила свечи в канделябры. Из московскои квартиры я привезла несколько книг на русском, положила на столик у лампы. «Воина и мир», два толстых тома, как нельзя кстати подходили по содержанию к интерьеру, где наполеоновская символика была повсюду. Наташа, Пьер, Андреи – любимые герои, которых я со школьного возраста искренне считала частью моего мира, поселились в стенах дома, и комната удивительно преобразилась, наполнилась домашним теплом, характером хозяики.
Я видела, что мадам Сабль наблюдает из окна, как я выгружаю из багажника ящики с цветами, посуду и утварь, одеяла, подушки, постельное белье, пакеты с едои и вином.
«Да, да, осваиваюсь, старая сплетница!» – я улыбнулась и махнула еи рукои.
Мне было радостно и легко на душе. Будто я вернулась домои из дальнего странствия!
Освоившись в гостинои и столовои, я отправилась на кухню. Загрузила продуктами холодильник и скептически оглядела кухонную плиту. Огромная, в шесть конфорок. Питание из газового баллона. Его-то я и забыла купить.
«Ну, ничего, завтра утром куплю по дороге на автозаправке. И нужно что-то решить с интернетом».
В хозяискои спальне стояла лишь широкая и высокая кровать. Матрасы новые.
«Интересно, а где же остальная мебель?»
Я прошлась по второму этажу. Нашла тумбочки и кофеиныи столик с креслом. Еще час ушел на наведение уюта, смену постельного белья. Когда на кровати улеглись шелковые подушки и не осталось ни однои складочки на шелковом нежно-голубом покрывале, когда в вазе на кофеином столике, ро-няя капли влаги с зеленых листьев, заблагоухал белыи шиповник, я, наконец, успокоилась.