Блестящая будущность
Шрифт:
Посл того, конечно, я пересталъ отказываться.
Время шло, и я продолжалъ въ душ ненавидть свое ремесло и стыдиться своего дома. Мало-по-малу однако я замтилъ перемну въ Бидди. Она не была красавица, — она была простая двушка и не могла быть похожа на Эстеллу, — но она была миловидна, здорова и кротка. Она вела прекрасно все хозяйство въ нашемъ дом и была очень опрятна, всегда хорошо причесана и чисто одта. Я ршилъ сдлать Бидди повренной своей тайны.
— Бидди, сказалъ я ей однажды въ воскресенье, гуляя съ нею вдоль рки и взявъ съ нее слово хранить мою тайну, — я хочу быть джентельменомъ.
— О! я бы этого вовсе не хотла, на вашемъ мст! — отвчала она. — Я не думаю, что это для васъ подходящее дло.
— Бидди, — произнесъ я не безъ строгости, — у меня есть особыя причины желать быть джентльменомъ.
— Вамъ лучше знать, Пипъ; но разв вамъ не кажется, что вы и такъ счастливы.
— Бидди, — вскричалъ я нетерпливо, — я вовсе не счастливъ. Мн не по душ ни моя жизнь, ни мое ремесло. Я не любилъ его съ тхъ самыхъ поръ, какъ поступилъ въ ученье. Не говорите глупостей.
— Разв я сказала какую-нибудь глупость? — спросила Бидди, спокойно приподнимая брови. — Мн очень жаль; я вовсе этого не хотла. Я только хотла, чтобы вы были счастливы и довольны.
— Ну, такъ помните разъ навсегда, что я не могу быть ни счастливъ, ни доволенъ и всегда буду несчастливъ, — слышите, Бидди, — если совершенно не измню образа жизни.
— Очень жаль! — сказала Бидди, качая головой съ искреннимъ огорченіемъ.
— Если бы я могъ хоть вполовину такъ любятъ кузницу, какъ я любилъ ее, когда былъ маленькимъ, я знаю что это было бы гораздо лучше для меня, — продолжалъ я, обрывая траву вокругъ себя, съ такимъ чувствомъ, съ какимъ я когда-то рвалъ на себ волосы и бился головой объ стну пивоварни. — И вамъ, и мн, и Джо — всмъ жилось бы лучше: Джо и я стали бы товарищами посл окончанія моего ученія, и я могъ бы ухаживать за вами; мы могли бы сидть на этомъ самомъ мст, въ какое-нибудь воскресенье и любить другъ друга. Вдь вы сочли бы меня достойнымъ своей любви, не правда ли, Бидди?
Бидди вздохнула, глядя на плывущіе мимо корабли, и отвтила:
— Да; я не очень требовательна.
Эти слова были не особенно лестны, но я зналъ, что у ней не было желанія меня обидть.
— Вмсто того, поглядите, что вышло. Я несчастенъ, недоволенъ своей долей и… ну, кому какое дло, что я грубъ и необразованъ, если бы мн только этого никто не говорилъ!
Бидди вдругъ повернулась ко мн и поглядла на меня гораздо внимательне, чмъ прежде смотрла на корабли.
— Говорить такъ было и несправедливо, и невжливо, — замтила она, снова устремляя взоры на корабли:- кто сказалъ это?
Я смутился, потому что проговорился. Но дло было сдлано, и я отвчалъ:
— Красивая, молодая лэди у миссъ Гавишамъ; она красиве всхъ въ мір, и она мн ужасно нравится, и ради нея я хочу быть джентльменомъ.
Посл такого безумнаго признанія я сталъ бросать въ рку сорванную траву, которую держалъ въ рукахъ, съ такимъ видомъ, какъ будто бы самъ готовился броситься вслдъ за ней.
— Вы хотите быть джентльменомъ, чтобы досадить или чтобы угодить ей? — спросила Бидди, помолчавъ.
— Не знаю, — отвчалъ я угрюмо.
— Мн кажется, — хотя вамъ, конечно, лучше знать, что если вы хотите досадить ей, то было бы лучше и достойне не обращать на ея слова никакого вниманія. А если вы хотите ей угодить, то мн кажется, — хотя вамъ лучше знать, — что она этого не стоитъ.
Она сказала то самое, что я много, много разъ думалъ про себя. Она сказала то самое, что было совершенно очевидно для меня и въ настоящую минуту. Но какъ могъ я, бдный, ослпленный деревенскій парень, избжать своей судьбы, которая такъ жестока, что часто губитъ лучшихъ и мудрйшихъ изъ людей?
— Все это вполн врно, — сказалъ я Бидди:- но что же длать, когда она такъ страшно нравится мн?
Короче сказать, я уткнулся посл этого лицомъ въ траву и, ухватившись руками за волосы, принялся ихъ теребить. Бидди была благоразумнйшая изъ двушекъ, и она больше не пыталась разсуждать со мной. Она тихонько отвела своими ласковыми, хотя и огрублыми отъ работы руками мои руки отъ волосъ. Затмъ она стала тихо гладить меня по плечу, а я, закрывъ лицо рукавомъ, плакалъ такъ же горько, какъ тогда, около пивоварни, и почувствовалъ смутно, что кто-то, — а можетъ быть, и вс — очень меня обидли.
— Бидди, — сказалъ я, когда мы возвращались домой, — я желалъ бы, чтобы вы меня вылчили.
— Я бы тоже этого желала.
— Если бы я могъ влюбиться въ васъ… Не сердитесь, что я говорю съ вами такъ откровенно: мы такіе старинные знакомые…
— О, Боже, я вовсе не сержусь! пожалуйста, не стсняйтесь.
— Если бы я влюбился въ васъ, то это было бы какъ разъ то, что мн нужно.
— Но такъ какъ вы этого не можете, то и толковать нечего, — проговорила Бидди такъ ршительно, что я немного даже обидлся.
Когда мы проходили мимо кладбища, мы повстрчались съ Орликомъ.
— Ого! — проворчалъ онъ, — куда вы идете?
— Куда намъ итти, какъ не домой.
— Ну, такъ и я пойду съ вами.
Бидди была очень недовольна этимъ и шепнула мн:
— Не позволяйте ему итти съ нами; я его не люблю.
Я тоже не любилъ его, и потому отважился сказать, что мы благодаримъ за компанію, но хотимъ итти одни. Онъ встртилъ это сообщеніе взрывомъ хохота и отсталъ отъ насъ, продолжая слдовать за нами въ нкоторомъ отдаленіи.
Мн хотлось знать, не подозрваетъ ли его Бидди въ участіи въ злодйскомъ нападеніи, о которомъ сестра не могла ничего сообщить, и спросилъ Бидди, почему она не любитъ Орлика.
— О! — отвчала она, оглядываясь черезъ плечо на Орлика, который ковылялъ вслдъ за нами, — потому что я…. я боюсь, что онъ меня слишкомъ любитъ.
— Разв онъ говорилъ вамъ, что любитъ васъ? — спросилъ я съ негодованіемъ.
— Нтъ, — отвчала Бидди, и снова оглянулась, — но я такъ думаю, потому что ему не стоится на мст, когда я на него взглядываю.