Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Но я наипаче бы желалъ, чтобъ ты разсмотрлъ нсколько то, что отъ него получишь, ибо я столь часто наставлялъ его за непотребныя его поступки, что ужъ не надюся ничего получить моими увщаніями. Представь ему вторично, что не меншее же послдуетъ ему и отмщеніе. Онъ можетъ то испытать, естьли поведетъ себя худо въ семъ случа. Весьма жалко, что съ толикимъ разумомъ и хорошими качествами онъ былъ не инное что, какъ подлой своеволецъ. Увы! единая минута доброй жизни превосходитъ всякія знанія.
Ты можешь ему сказать, какъ другъ, что естьли онъ будетъ во зло употреблять мою любовь; то еще не весьма поздо для
Изрченія, которыя я нарочно употребляю въ моемъ письм, можетъ статься будутъ теб полезны въ разговор съ моимъ племянникомъ. Но должно токмо произносить оныя съ умренностію, дабы онъ не узналъ, чьего поля ягода.
Дай Богъ, любезный Белфордъ, чтобъ добрые твои совты основанные на поданныхъ мною теб свденіяхъ, тронули его сердце и побудили бы его принять столь выгодное для него намреніе, что необходимо нужно для удивительной сей особы, которую я бы желалъ чтобъ онъ взялъ себ въ супругу. Тогда я совершенно отрекусь отъ женидбы.
Естьли же онъ во зло употребитъ ту довренность, которую она къ нему иметъ; то я первой стану просить Бога о его мщеніи. Ибо, когда злодяніе, шествуетъ на переди то рано или поздо мщеніе за онымъ послдуетъ.
Я прошу у тебя извиненія, за навлеченной мною теб трудъ, по тому что я знаю, какой ты ему и мн другъ. Ты никогда бы не имлъ столь хорошаго случая оказать намъ обоимъ свою услугу, какъ при семъ брак. Съ какою радостію приму я тебя въ свои объятія по полученіи въ томъ успха! въ ожиданіи того, сдлай мн удовольствіе, отпиши мн какая твоя наджда. Пребываю на всегда, любезной другъ твой, и проч.
Г. Ловеласъ нимало не поторопился отвчать на сіе письмо, и такъ г. Белфордъ написалъ къ нему другое, изъявляя въ ономъ страхъ, что конечно ему не понравилось честное его разсужденіе. Онъ ему сказалъ:,,что онъ препровождаетъ весьма печальную жизнь въ Ватфорд, ожидая кончины своего дяди, и по сей-то причин онъ того желаетъ, дабы не лишиться его писемъ. За что накажешь ты меня, присовокупляетъ онъ, не ужели за то, что я имю боле угрызенія совсти, нежели ты? Впрочемъ, я хочу весьма печальную разсказать теб повсть, которая относится къ другу нашему Белтону и его Томазин, и которая покажетъ хорошій примръ для всхъ тхъ, кои любятъ содержать любовницъ.
Я получилъ не давно нсколько писемъ отъ трехъ нашихъ сообщниковъ. Они оказываютъ въ себ всю твою злость, но не имютъ твоего разума. Двое хвастаются нкоторыми новыми предпріятіями, кои мн кажется заслуживаютъ виселицы, естьли успхъ будетъ соотвтствовать ихъ ожиданію.
Я ни мало не хулю такой хитрости, которая основывается на какомъ ниесть правил. Но когда такіе люди вымышляютъ новыя свои системы, и объясняютъ оныя на бумаг безъ всякой пріятности, не имя твоего дарованія, то я признаюсь теб, что на оное досадую, и что ихъ письма весьма меня тронули. Что касается до тебя, Ловеласъ, когда бы ты и разположился слдовать презрительному твоему намренію; но не откажись помочь мн избавиться отъ моей тягости пріятною твоею перепискою, естьли теб остается хотя нкое желаніе обязать въ задумчивости находящагося твоего друга.
Белфордъ.
Письмо CLXXXV.
Въ пятницу въ вечеру 19 Маія.
Когда я теб столь чистосердечно открылся и объявилъ, что главное мое намреніе состоитъ единственно въ томъ, дабы испытать добродтель, на такомъ основаніи: что естьли ея добродтель тверда; то ей нечего опасаться, и что бракъ будетъ ей наградою, по крайней мр естьли я не могу попустить дать ей наслаждаться свободною жизнію, которая была бы, по истинн пріятна моему сердцу, и я удивляюсь видя тебя безпрестанно прибгающаго къ твоимъ смшнымъ предложеніямъ.
Я также думаю, какъ и ты, что въ нкое время, когда буду разумне; то заключу,,что въ своевольныхъ нашихъ намреніяхъ нтъ ничего кром тщеславія, дурачества и сумозбродства. Но не то ли ето значитъ, что должно быть прежде разумне?,,
Я нимало не намренъ, какъ ты того опасаешься, упустить изъ моихъ рукъ несравненную сію двицу. Не ужели ты скажешь въ ея похвалу хотя въ половину того, что я сказалъ, и того, что не престану говорить и писать? Тиранъ ея отецъ ее проклинаетъ за то, что она лишила его власти побудить ее выдти, противъ ея воли, за такого человка, котораго она терпть не можетъ. Ты знаешь, что съ сей стороны заслуги ея, въ моемъ сердц впечатленныя весьма посредственны. Хотя бы ея отецъ былъ тиранъ; то сіе разв для меня причина, чтобъ не испытать такую добродтель, которую я намренъ наградить? Для чего, скажи пожалуй, продолжать безпрестанно сіи размышленія о столь изящной двиц, какъ будто теб кажется извстнымъ, что она не воспротивится мн въ опыт? Ты мн повторяешь во всхъ своихъ письмахъ, что когда она въ моихъ стяхъ; то ея паденіе неминуемо; а ея добродтель поставляешь ты предлогомъ своихъ безпокойствъ.
Ты называешь меня орудіемъ подлаго Жамеса Гарловъ! Сколько разъ хотлъ я тебя за то ругать! Такъ точно, я орудіе презрительнаго сего брата, и сей ненавистной сестры; но взирай со вниманіемъ на все произсходящее; то и увидишь какой будетъ жребій одного и другой.
Не полагай противъ меня ту чувствительность, которую я знаю, чувствительность, которая ввергаетъ тебя въ противорчія, когда ты укоряешь твоего друга въ жестокосердіи, и которую бы ты никогда не зналъ, естьлибъ я не сообщилъ оной теб.
Помрачить толикую добродтель. Смешь ты мн говорить. Несносное однословіе! да и при томъ дерзаешь присовокупить, что непорочнйшая добродтель можетъ быть помрачена тми, которые не почитаютъ чести и издваются надъ торжественными обязательствами. Какая бы была по твоему мннію та добродтель, которую бы можно было помрачить безъ обязательствъ? Не весь ли свтъ наполненъ сими обманчивыми пріятностями? И съ нсколькихъ вковъ не почитаются ли любовные обязательства за шутку? Впрочемъ предосторожности противъ вроломства нашего пола, не составляютъ ли необходимой части воспитанія женщинъ?