Небесные
Шрифт:
– Небеса к нему благоволят. Если его не убило невесть что и мое лечение, ему остается лишь прийти в себя.
– Признайся, ты ведь думал, мы сбежали?
– Я? Какие же безотрадные мысли теснятся в вашей белокурой голове, единственным достойным украшением которой может быть лишь капюшон святого или, на худой конец, царский венок? Я бы в жизни не посмел помыслить, что...
Юнец открыл глаза.
ГЛАВА 8
Осада длилась восьмые сутки.
На пике над воротами пучила безресничные глаза голова - результат переговоров с гаронцами. Последние стояли на стене, скалили крупные желтые зубы, освобождать чужой город не собирались, равно как и выпускать жителей. Оружие самое примитивное - копья да мечи, - но для обороны большего и не
Рагон взирал на кривлянья равнодушно, велел снять голову любой ценой - не разрушать боевой дух армии. Настроение у атакующих было не на высоте - все местные деревеньки разграблены, продовольствия нет, народ в смятении бежал - себя бы прокормить. В лагере появились ушлые торговцы, предлагали всякую всячину: рыбу, лепешки, брагу. Хард всех гнал взашей, опасался засланников с той стороны. Крестьянам Ана досталась самая изнуряющая работа, рубаки из пахарей были никакие, их гнали колоть камни, заполнять рвы, рубить и тесать лес. Оха отправлял подальше - вокруг него всегда собирались остальные. Мастерили лестницы, устанавливали баллисты. Схема крепости была на руках, выучили ее вдоль и поперек, выдвигали планы по осаде.
– Прямым штурмом брать бессмысленно, - говорил Круг, - потеряем много людей. Надо влезть внутрь хитростью, оттуда поднять решетку и опустить мост.
– Для того, чтобы попасть внутрь, нужны лазейки, - возражал Рагон, - в Дымроке их нет, его строили на совесть. Я предлагаю пробивать стену.
– Чтобы добраться с тараном до стены, нужно осушить ров. Это займет много времени, которого у нас нет, к тому же продовольствие на исходе, местные не смогут обеспечивать армию, села опустошены. Я поддерживаю Круга, нужно отправить внутрь небольшой отряд, чтобы они открыли путь остальным.
– Как вы похожи на своего отца, господин Хард, - сверкнул тогда зубами Рагон, и Хард насторожился, - несомненно, это сильное чувство товарищества и... союзничества... досталось вам от него.
– Что ты имеешь в виду?
– напрягся Хард.
– Только то, что вы - завидный... друг. Но вернемся к крепости. Господин Дакрух, каково ваше мнение? Что нам следует сделать?
– Если заполнить ров частично, - вот в этом месте, - можно по доскам подвести требушеты и баллисты и попробовать пробить ими восточную стену, здесь она тоньше. Это будет быстрее, чем пытаться найти лазейки.
– Значит, мнения разделились. Ваше Высочество?
– Если попробовать связаться с риссенцами внутри Дымрока?
В наступившей тишине все взгляды устремились на наследника. Тот перебегал глазами от одного к другому.
– У вас всех, без сомнения, есть опыт в военных делах, и сейчас вы все отталкиваетесь от него, но ваш опыт - опыт захвата чужих крепостей, а не возвращения собственных. Вы совершенно забыли о том факте, что внутри Дымрока находятся наши плененные жители, и, если начать штурмовать, гаронцы могут в назидание нам убить их. И вместе с тем, кто как не защитники Дымрока должны знать все его сильные и слабые стороны? Этой схеме почти сотня лет, за целый век могло многое измениться - не стоит полагаться на карту, нужно обратиться к живым людям. Если найдем способ связаться с риссенцами, они укажут тайные тропы, или подскажут, как в крепость пробрались гаронцы. Мы можем войти по-другому - или пойти по их собственным следам.
Хард не ожидал от наследника такой смекалки. Торжествующе уставился на Рагона, тот хмыкнул, мягко сказал:
– Блестящая идея, достойная настоящего стратега.
Уже неделю патруль контролировал окрестности. Докладывали о найденных группах бежавших крестьян, новых, возведенных подальше от границы поселениях, полях с худыми урожаями. Ни намека на гаронскую армию подкрепления - каждый клан кочевников тесно замыкался в себе, на контакт с другими шли неохотно, о тактике осады и нападения не имели ни малейшего понятия. Все, что нужно - пастбище для скота и женщины для продолжения рода. Жили по законам животных.
– Не могу понять, зачем им сдался Дымрок, - задумчиво сказал Круг, -
– Меня совершенно не интересуют их мотивы. Все, что я знаю - этих варваров надо выбить.
– Тебе не любопытно, что ими движет?
– Об этом пусть думают другие.
Наследник старался вникнуть в суть каждого процесса, не отставал от Харда. Вместе контролировали работу всех отрядов, следили за рубкой леса, обтесыванием бревен. На западе от Дымрока вовсю шли строительные работы, не стихавшие ни днем, ни ночью. Валили, рубили, обтесывали при свете факелов, отвлекая внимание кочевников в то время, как солдаты из тысячи Круга тайком переплывали ров, ощупывали стены. Принц неизменно стоял на возвышенье, наблюдал оттуда, иногда спускался, бродил по лагерю. Выглядел достойно, но пару раз Хард, обернувшись, успевал поймать на нежном лице легкое выражение брезгливости, когда солдаты шутили или сморкались. При его появлении неловко вставали, кланялись, не зная, что делать дальше. Будь то Раймонд, стремительным коршуном пролетел бы по рядам, назвал каждого по имени, спросил, как настроение. Младший же принц легко скользил мимо, не задевая - будто дуновение ветерка. На собрании командиров высказывал дельные мысли, но терялся, оказавшись на поле. Хард не знал, как это изменить.
С той же силой, с которой принц отталкивал Харда, его притягивал Арг. Не унывающий и не падающий духом прислужник продолжал выполнять свои обязанности одной рукой. Ходил пока скособочившись - не приноровился еще к новому центру тяжести, - но наверстывал скоростью. Хард жалел, что такое несчастье случилось именно с ним, видел в Арге хорошего воина, но по привычке продолжать рявкать. Круг посмеивался.
Ров заполнялся, патрули возвращались без новостей, в обороне крепости не находилось ни единой бреши, настрой падал. Рагон становился все более и более нетерпелив, начинал настаивать на штурме. Гаронцы, словно чувствуя настроение, притихли, укрепили защиту. Решимость принца стоять на воссоединении с риссенцами таяла с каждым днем. Надвигалась буря. В глубине души Хард понимал, что атака Дымрока была бы лучшим решением, но осознавал также, что это приведет к большим жертвам, которых нельзя допустить, по крайней мере, не в первый военный поход принца. И вместе с тем не видел другого выхода. Дымрок строился предками на славу, ревностно поддерживался в прекрасном состоянии потомками, за месяц осады во внешней стене не было обнаружено даже щели, что уж говорить про внутреннюю. На собрании Рагон поставил твердый срок - неделя. По ее истечении Дымрок будут штурмовать.
– Ваше Величество, я прошу меня понять. Происходи это в мирное время, я бы держал осаду до капитуляции гаронцев, но мы не можем терять время сейчас, когда нам угрожает более крупная опасность с юга. Нужно как можно скорее стянуть войска к границе с Сарией, путь туда займет немалое время, и каждый день промедления может быть губителен.
Как бы ни был далек от политики Хард, он понимал, что такой исход можно будет обыграть на пользу принца: мол, наследник был против жертв, он ценит жизнь каждого своего подданного, ему тяжело видеть страдания и боль своего народа, но Рагон настоял на штурме, который, несомненно, убьет или покалечит большинство из вас. Однако здесь выходила загвоздка: почему тогда наследник уступил Рагону? И Хард вновь оказывался в тупике.
– Тебе не идет думать, - пошутил Круг, - лицо сразу становится такое страшное.
– Ты должен быть на моей стороне.
– Мне и в моих сапогах неплохо.
– Причем здесь сапоги?
Войско готовилось к штурму. Поставленный Рагоном срок истекал через два дня, мир вокруг звенел, дрожал и подергивался в возбужденной лихорадке. Проход через ров был готов: усыпан обломками скал и деревьев, выстлан ровными брусьями, по которым затем откатят стенобитный таран. Охотники изводили дичь в лесах, два солнца спустя крышу тарана покроют влажными шкурами. Отобрали самых крепких солдат катить и управлять треугольным механизмом, в их числе оказался ановский кузнец.