Нелюбовный роман
Шрифт:
– Да, наверное.
– Думаю, тебе придётся переехать сюда. Отсюда тебя труднее будет выкрасть.
– Жаль, что так. Я не хотела бы мозолить вам всем глаза.
– Да брось. Мы ведь одна семья, что же теперь. – Радель долго молчала, глядя, как младенец у груди успокаивается и засыпает. – Я оценила твою вежливость, твой такт. Я о том моменте, когда ты отказалась от моей комнаты. Постараюсь ответить любезностью на любезность. Среди женщин не так много скромных и тихих, которые не захотели бы воспользоваться своим положением, как ты, поэтому надеюсь, что мы с тобой сойдёмся характерами. А что касается других, то Аника слишком правильная, чтоб ссориться с тобой без причины, а Дениз слишком сильно занята. Остальные не живут тут постоянно. Думаю, ты справишься. И тебе будет чем заняться: одних детей бы хватило, а у тебя ещё работа… Сошьёшь мне тоже что-нибудь? Я давно хотела нательный кошелёчек с благословением…
VI
События полетели стремительно, а Рудена этого очень не любила. Она предпочитала разбираться с делами постепенно: решить сперва одну задачу, потом переключаться на другую без нервозности и спешки, рискуя забыть о чём-нибудь важном. Однако в политике так почти никогда не получается. С одной стороны, герцогиню это сильно раздражало, а с другой она слишком глубоко уже оказалась в политике, отказаться от привычного пути власти уже не могла. Просто иногда для разрядки позволяла себе вспышку-другую. А ещё выплёскивала недовольство на всё, что попадалось под руку.
Рудена пребывала в отвратительном настроении и только с Валадой ладила более или менее, потому что на эту женщину бесполезно было кричать или вообще как-то срываться – та смотрела как всегда спокойно и повторяла уже сказанное, если не получила ответа раньше, или просто выполняла распоряжение. И желание кричать пропадало. Герцогиня даже извинилась несколько раз, а потом просто перестала беситься в её присутствии. И это оказалось на пользу даже самой герцогине – в спокойном равновесном состоянии лучше думалось.
Она использовала все возможности, которые попали ей в руки. Письма любовника Арама всё-таки Рудене в руки не дала, однако позволила их внимательно прочитать, прежде чем собственными руками на её глазах уничтожила. Но этого было вполне достаточно. Через час герцогине доставили связку писем самой Арамы к любовнику, а это было намного важнее, чем записульки мальчишки, которые теоретически могли и остаться без ответа. Поскольку Рудена знала, на какие письма Хидиан отвечала, она смогла проверить, всё ли на месте, и дала отмашку исполнителям: всё в порядке, можете делать дело. Спектакль получался сложный, но пока у её людей картинка складывалась, и это было очень хорошо.
Как ни странно, но именно сложность действа полностью освободила герцогиню от каких-либо сожалений и переживаний. Сколько возни, сколько усилий из-за одного болвана, который возмечтался невесть о чём! Сам виноват, дурачина, так ему и надо. Пусть будет то, что должно. Ни Ивара Корна, наглого мальчишку, ни горничную Арамы Рудена нисколько не жалела. А вот свои чувства ценила, и даже очень. Каждый раз переступать через впитанный с молоком матери запрет было всё-таки сложно, болезненно. Кто-то ведь должен был ответить за такое самопожертвование с её стороны.
Скандал должен был потрясти столицу уже к утру. Пока этого не случилось, она, пользуясь затишьем, отправила к Высокому магистру одного из своих секретарей. Парень на вид был хитрый и амбициозный, ему и не надо было притворяться предателем – он выглядел как предатель, притом совершенно беспринципный. Когда он говорил о том, как любит деньги и все блага, которые они дают, ему не просто хотелось поверить – тянуло плюнуть в лицо.
Самое интересное, что в действительности это был человек чистейших помыслов и строжайших принципов, абсолютно верный герцогине, причём по вполне бескорыстным соображениям – его семья служила герцогскому роду на протяжении многих поколений. Да, он мечтал сделать карьеру, но отнюдь не любой ценой, и своих высоких принципов и безупречности по-настоящему стеснялся. В его окружении люди думали, чувствовали и жили совсем иначе, и он привык мимикрировать под них. Рудена полностью ему доверяла, тем более, что все проверки он прошёл. Для отведённой ему роли он годился лучше, чем кто-либо.
Ему предстояло отнести Высокому магистру отсканированный на коммуникатор отрывок письма графа Агер-Аванда – тот, где он высказывал намерение поставить чародея из Аттакутира на пост главы Университета, разумеется, после своего восхождения на трон. Дальше шло рассуждение о подчинении Совета власти магических орденов соседнего государства, и скан был сделан так, чтоб отрезать всё дальнейшее. Дальше-то как раз высказывалось сомнение, что всё это разумно и возможно. Вообще-то речь шла не о намерении, а лишь об оспаривании одного из условий той стороны. Без второй половины кусок письма приобретал совсем другой смысл – как раз тот, который был нужен Рудене.
Перед тем она внимательно прочла все документы, которые ей принесли от кузена, и удовлетворённо прижмурилась. Оружие было в её руках, оставалось только в нужный момент пустить его в ход. Момент пока не настал, но тянуть с этим не стоило, и надо было придумать какую-то отговорку для кузена, почему она не торопится. Придумывать отговорки она поручила своему старшему секретарю – он отлично умел схватывать главное и врал очень убедительно. Они с Руденой дополняли друг друга, и не раз уже бывало, что он или она подсказывали одна другому формулировку, когда у коллеги мысль буксовала.
Высокий магистр получит своё сполна, но сперва она намеревалась его руками уничтожить графа Агер-Аванда. Конечно, может и не получиться. Но попытаться стоило в любом случае, даже если за это ей никто не скажет «спасибо».
Герцогиню успокоило сообщение младшего секретаря. К главе Университета его пустили сразу, благосклонно выслушали и отсканированный отрывок прочитали очень внимательно. И копию потребовали. Молодой человек был смущён. Он признался, что его вербовали и дали денег. Деньги тут же выложил на стол – приличная сумма.
– Надеюсь, ты согласился? – Рудена лениво прошлась пальцем по купюрам и придвинула взятку юноше.
– Да, я согласился, но я не могу вас предавать.
– И не придётся. Тебе каждый день будут говорить, о чём можно сообщить магистру, а о чём – нет. Не выходи на связь сам. Пусть с тобой связываются. Свою службу безопасности я уже известила, а дворцовую – не могу, сам понимаешь. Поэтому будь осторожен. В случае чего я тебя выручу, но арест и первоначальный допрос – тоже вещь неприятная. Не бойся, это не будет длиться долго. Может быть, пару недель. Потерпи.