Шизофрения
Шрифт:
— А шо? — сказал Онуфриенко с неожиданным одесским акцентом, сразу сообразив, о чем речь. — Еда, как еда, если не быть рабом желудка.
— Еда, Сашуля, должна приносить удовольствие, — наставительно сказала она.
Щенок неожиданно издал одобрительный, почти человеческий стон, намекая, что уж кому-кому, а ему еда всегда в радость.
— И пользу, — не преминул добавить Онуфриенко.
— Пользы без удовольствия — не бывает! — изрекла она поучительно.
— А удовольствие без пользы очень даже часто бывает, — не захотел сдаваться он. — Открывается книга-то? — указал на перстень.
— А что?
— Если книгу невозможно открыть, то зачем она нужна? — пожал он плечами.
— А… на шкатулки это правило не распространяется? — не смогла удержаться от вопроса Александра.
— А ты что ж, шкатулку до сих пор не открыла? — старательно изобразил он недоумение.
— А не ты ли сам сказал, что без ключа открывать нельзя, не то все пропадет? — воскликнула Александра.
— Неужто так до сих пор ключ не нашла? — изобразил Сашечка наивное удивление.
— Издеваешься, Онуфриенко?
— Почему это издеваюсь? — хитро улыбнулся он. — Зачем тому искать ключ, у кого ключ — в руке, — голосом сказочного ведуна изрек он. — Точнее, на руке. Вроде как носишь ключ на пальце, — указал взглядом на перстень, — а шкатулку открыть — недосуг.
— Брось придуриваться, Онуфриенко, — нахмурилась она. — Меня тошнит от твоих шуточек.
— Давно? — изобразил он озабоченность.
— Как и от твоей перловки, — добавила она и направилась к стойке, где уже закипел чайник. — Чай какой хочешь — черный или зеленый?
— С мятой. Если, конечно, есть, — с сомнением попросил он.
— С мятой, конечно, есть, — передразнила она.
— Так я не понял, ты шкатулку открывать не будешь? — не унимался он.
— Ты что, правда не шутишь? — Александра повернулась и изумленно взглянула на неугомонного Сашечку.
— Мне не до шуток, — серьезно ответил тот. — Давай неси свой драгоценный ящик.
Александра посмотрела недоверчиво, но все же в сопровождении пса, который обожал забираться по лестнице на второй этаж только для того, чтобы потом, грохоча лапами по деревянным ступенькам, спуститься вниз, отправилась наверх и через минуту спустилась со шкатулкой в руках. Следом, выждав паузу, прогрохотал Тяпа и снова бухнулся у ног гостя.
— Открывай, — сказала она с усмешкой и передала шкатулку Онуфриенко.
— А ключ? — он протянул руку.
Александра стянула перстень с пальца.
— Сама вот теперь и открывай, — он поставил шкатулку на стол.
— И как же мне ее открывать? — недоверчиво поинтересовалась она.
— Ну, а как обычно открывают? Вставляют ключ в замочную скважину.
— И где же тут скважина? — спросила, уже понимая, что перстень скорее всего надо вставить в ту самую загадочную выемку сбоку.
Приложила перстень. Книжечка без труда вошла в углубление, только колечко осталось снаружи.
— И что теперь, Саша? — дрогнувшим от волнения голосом спросила Александра.
— Ну-у… — он задумался, — попробуй повернуть… или надавить…
Она нажала на перстень… услышала тихий щелчок и… крышка приподнялась…
Звонок телефона раздался как никогда вовремя.
— Без меня не смотри, что там! — взволнованно попросила она и поспешила к телефону. — А ты, Тяпа, охраняй!
Пес лениво зевнул и улегся на бок.
— Привет, Сашенька! — услышала она Кузин голос. — Как дела? Чем занимаешься?
— Кузенька, миленький, я сейчас очень-очень занята, — протараторила она. — Я тебе перезвоню, — положила трубку и ринулась обратно к столу. Опустилась на стул, глубоко вдохнула, подцепила пальцами края крышки и открыла…
Шкатулка была пуста…
— Как же так, Саша? — она растерянно развела руками. — Не может быть! Ничего нет?!
— А что ты хотела там найти? — неожиданно спокойно спросил он, отводя взгляд. — Золото-бриллианты? Или может еще что?
— Ну да, конечно! — горячо заговорила она. — Зачем мне эти дурацкие бриллианты? Хотела еще что-нибудь… Другое… Таинственное… Чтобы снова появилась загадка и… снова искать на нее ответ! А ничего нет… — она опустила руки и жалобно посмотрела на Онуфриенко.
— Ищи в себе… — тихо сказал он.
Александра покорно кивнула, хотя чувство разочарования не уходило.
— В тебе самой спрятано все, что имеет истинную ценность… — продолжил он. — Впрочем, если хочешь еще одну тайну, — покрутил шкатулку в руках, — то, пожалуй, — залез пальцами вовнутрь, — я смогу тебе помочь.
Александра удивленно округлила глаза.
— Похоже, у шкатулки есть второе дно, — почти весело сказал он. — Взгляни, видишь эту выемку с крошечными дырочками вокруг.
— А ключ? — оживилась она. — У меня же нет ключа! Как же я открою? И что там может быть?
— Там внутри? — Онуфриенко сделал вид, что раздумывает. — Там внутри то, что предстоит познать… И если тебе нечем открыть, значит, время второго ключа еще не пришло…
— Онуфриенко! Я тебя убью! — засмеялась она.
— А о детях моих ты подумала? – дурашливо-жалобным тоном воскликнул он.
— У тебя же нет детей!
— Ну, так может еще будут? — он расплылся в улыбке. — Да ты не переживай, Кассандра, о шкатулке. У тебя еще вся жизнь впереди. Откроешь, когда время придет. И где же мой чай? — перевел он разговор на другую тему.
— Чаю ты сегодня не получишь, — с нарочитой строгостью сказала она.
— Так и не надо, — Онуфриенко обхватил Тяпу за шею и начал что-то нашептывать на ухо псу, который тут же принялся самозабвенно лизать ему щеку и шею.
Вероятно, именно в тот момент у них и родился зловещий заговор, жертвой которого ей предстояло стать…