Наследник имения Редклиф. Том третий
Шрифт:
Филиппъ облокотился о каменный выступъ и стоя молчалъ. Чарльзъ медленно грлъ передъ огнемъ то одну, то другую руку и искоса осматривалъ своего сосда. Его сильно поразили блдность и худоба Филиппа.
— Какъ однако тебя перевернуло, — проговорилъ онъ наконецъ. — Намъ нужно тебя поберечь лучше, чмъ тебя берегли въ С.-Мельдред. Поправляешься ли ты въ силахъ, по крайней мр? — голосъ и слова Чарльза дышали такой добротой, что Филиппу съ трудомъ врилось, чтобы это говорилъ прежній злой насмъшникъ, Чарли.
— Спасибо теб, - отвчалъ онъ:- я чувствую себя крпче, но пока у меня будутъ продолжаться эти головныя боли, я ни на что не буду годиться.
— Дло нешуточное — перенести
— Скажи мн, пожалуйста, что говорятъ о здоровь Эмми? — продолжалъ Филиппъ. — Отвчаютъ доктора, что она вн всякой опасности?
— Конечно! она отлично себя чувствуетъ. Вчера она брала молитву и очень довольна, что можетъ теперь ходить въ церковь. Вдь она туда не ходила съ мая мсяца. Эмми въ восторг отъ своей двочки. Ты слышалъ, какое имя ей дадутъ? спросилъ Чарльзъ.
— Да, Эмми писала мн обо всемъ, — отвчалъ Филиппъ и глубоко задумался. — Чарли! — сказалъ онъ нсколько времени спустя, — помнишь, ты называлъ меня когда-то интриганомъ. Ты былъ правъ, говоря это обо мн!
— Другъ! давай сюда руку! — крикнулъ Чарльзъ въ волненіи и крпко пожалъ ее Филиппу. Когда имъ пришлось идти одваться къ обду, Филиппъ хотлъ было постарому поддержать своего кузена, но тотъ довольно храбро поднялся съ помощью костылей и, боясь утомить еще слабаго Филиппа, смло пустился впередъ одинъ, и пройдя весь корридоръ, довелъ своего гостя до приготовленной ему комнаты. Затмъ Чарльзъ вернулся обратно къ себ.
Отецъ давно уже дожидался его въ уборной мистриссъ Эдмонстонъ, чтобы посовтываться съ нимъ какъ ему объясниться съ Филиппомъ.
Эмми, въ свою очередь, сидя у собя въ спальн, успокоивала Лору, которая совсмъ растерялась отъ волненія, ожидая свиданія съ Филиппомъ. Одна Шарлотта, по обыкновенію, буянила и одваясь, ворчала себ подъ носъ, что съ Филиппомъ говорить не станетъ, что будь она на мст Эмми, она ни за что бы не взяла его въ крестные отцы своей дочери; что конечно Лору жаль, но по-дломъ имъ всмъ за то, что они Гэя не поняли, и такъ дале. Пудель одинъ былъ свидтелемъ гнва Шарлотты, да и тотъ, слыша шумъ и движеніе внизу, визжа просился туда же, такъ что Шарлотта невольно должна была исполнить его просьбу. Окончивъ свой туалетъ, она явилась въ гостиную, воображая, что не найдетъ тамъ никого. Каково было ея изумленіе, когда она нашла Филиппа, сидящаго въ кресл передъ самымъ каминомъ, а вроломнаго Буяна, какъ разъ тутъ же у его ногъ. Умная собака выразительно махала хвостомъ и, положивъ морду на колни гостя, смотрла прямо ему въ глаза, точно онъ былъ ея хозяинъ. Шарлотта была побждена, она прямо подошла къ кузену и привтливо поздоровалась съ нимъ. Затмъ, они вдвоемъ начали ласкать милаго пуделя и разговорились какъ ни въ чемъ не бывало о будущихъ крестинахъ маленькой племянницы.
Звонокъ къ обду собралъ въ столовую всю семью, кром Эмми, которая осталась на верху.
Разговоръ за обдомъ поддерживался только Чарльзомъ и мистеромъ Эдмонстономъ. Вс прочіе молчали. Лора съ трепетомъ пожала руку Филиппа при самомъ вход въ комнату и услась какъ можно подальше отъ него. Только-что дессертъ поставили на столъ, она убжала къ сестр на верхъ, и, бросившись къ ней на диванъ и заливаясь слезами, воскликнула:
— Эмми! Эмми! Видла ты, какъ онъ перемнился!
Дйствительно, перемна въ наружности Филиппа и въ самомъ его обращеніи должна была поразить каждаго, кто его долго не видалъ. Это былъ убитый горемъ и физическими страданіями человкъ. Блдный, худой, молчаливый, вслдствіе страшныхъ головныхъ болей, отъ которыхъ онъ никакъ не могъ
Лор даже показалось, что онъ совсмъ охладлъ къ ней: такъ равнодушно, повидимому, поздоровался онъ съ ней посл двухъ-годовой разлуки. «Эмми счастливе меня», думала бдная молодая двушка:- «она схоронила своего милаго, но знала, что онъ умеръ, любя ея!»
Лор не пришлось долго посидть у сестры, ее скоро позвали разливать чай опять внизъ, гд она по счастью не застала ни отца, ни двоюроднаго брата.
Мистеръ Эдмонстонъ и Филиппъ остались вдвоемъ въ столовой, и молча грлись у камина, выжидая, чтобы который нибудь изъ нихъ заговорилъ первый. Наконецъ дядя всталъ, загремлъ ключами и замтилъ:
— Намъ нужно однако перейдти въ кабинетъ. Я долженъ передать теб акты Рэдклифскаго имнія.
— Благодарю, — отвчалъ Филиппъ, также вставая. Только нельзя ли это отложить до другаго дня? Я не въ состояніи заниматься сегодня.
— А что? голова врно болитъ? — спросилъ мистеръ Эдмонстонъ.
— Да, немного. Но намъ нужно поговорить съ вами, прежде всего, о другомъ дл, а потомъ уже приняться за акты, — возразилъ Филиппъ.
— Да, да, я знаю о чемъ, — заговорилъ въ смущеніи дядя, и зашагалъ по комнат.
— Простите меня! Я вполн сознаю, что глубоко оскорбилъ васъ! съ чувствомъ произнесъ Филиппъ.
— Хорошо, хорошо, перестанемъ объ этомъ говорить. Я все знаю, прошлаго не вернешь. Молодежь глупа; я самъ былъ молодъ, и знаю, что такое любовь.
— Значитъ, дядя, вы меня прощаете и даете свое согласіе? — спросилъ Филиппъ въ волненіи.
— Даю, даю, и надюсь, что это наконецъ успокоитъ нашу Лору. Четыре года любить другъ друга! воскликнулъ мистеръ Эдмонстонъ съ живостью. — Вотъ удивительное-то постоянство. Пора его вознаградить! А мы-то ломали себ головы, отчего вы оба такіе мрачные и молчаливые! Такъ, значитъ, сегодня бумаги по-боку, — прибавилъ онъ весело. — Конечно, гд теб занаматься въ такомъ положеніи! Можетъ, теб съ Лорой хочется переговорить? а? спросилъ, лукаво подмигивая, добродушный старикъ.
Положеніе влюбленныхъ имло въ его глазахъ особенный интересъ, и потому онъ съ этой минуты забылъ вс объясненія, непріятности, прошедшія вины дочери и племянника, и радовался только одному — возможности видть ихъ счастливыми.
Послали за Лорой. Она робко появилась на порог комнаты, вмст съ матерью; но боль въ голов Филиппа, вслдствіе волненія, увеличилась дотого, что имъ обимъ пришлось ухаживать за нимъ въ продолженіе всего вечера. Онъ не могъ проговорить ни слова и, лежа на диван, покорно принималъ вс ихъ услуги. Было уже поздно, когда семья начала расходиться. Мать ушла на верхъ посмотрть на свою внучку, а Лора осталась подл дивана больнаго. Въ дом было очень тихо, Шарлотта улеглась спать, отецъ съ Чарльзомъ работали въ кабинет. Филиппъ отнялъ руку отъ глазъ, которые онъ постоянно закрывалъ отъ свта, взглянулъ съ улыбкой на Лору и приподнявшись обнялъ и нжно поцловалъ въ голову.
Они поняли другъ друга безъ словъ. Такая радость освтила все лицо молодой двушки. Она бережно уложила больнаго снова на диванъ и, держа его за руку, просидла такимъ образомъ все время, пока отецъ и мать не вернулись къ нимъ обратно.
Лора не легла до тхъ поръ спать, пока не завернула къ Эмми и не подлилась съ ней своими впечатлніями. Сестры дотого заговорились, что мать принуждена была имъ напомнить, что Эмми должна поберечь свои силы для завтрашней церомоніи крестинъ.
— Бдняжка! — замтила вздохнувъ мистриссъ Эдмонстонъ, когда Лора удалилась. — Отъ души желаю, чтобы Филиппъ поскоре поправился.