Наследник имения Редклиф. Том третий
Шрифт:
— Вамъ-то, мама, не слдовало бы сюда ходить, вдь горячка прилипчива, я и забыла. Пойдемте отсюда. Она взяла часы мужа со стола и отправилась съ матерью въ спальню. Тамъ она завела часы, попросила мать раздть ее; послушная какъ дитя, она легла въ постель. Объ Гэ она мало говорила, но лежала долго не смыкая глазъ и наконецъ упросила мать улечься, говоря, что ей тяжело видть ее подл себя, въ такую позднюю пору.
На разсвт слдующаго утра мистриссъ Эдмонстонъ проснулась и не могла опомниться отъ ужаса. Передъ нею стояла Эмми, въ полномъ внчальномъ своемъ наряд.
— Не пугайтесь, мама, — сказала она кроткимъ голосомъ:- у меня все цвтныя платья: другаго, кром этого, у меня нтъ.
— Душа моя! теб бы совсмъ не слдовало ходить, — замтила мать.
— Кладбище
Пришли носильщики. Мистеръ Эдмонстонъ предложилъ своль руку дочери. Та отклонила ее, сказавъ, что ей удобне идти одной.
Странную картину представляли англійскіе похороны среди итальянской природы. Блая простыня, накинутая на гробъ вмсто покрова; блый нарядъ вдовы, все это придавало церемоніи видъ дтскаго погребенія. Снговыя вершины горъ, едва окрашенныя багряной зарей, и легкія облака благо пара, подымавшіяся клубомъ изъ разслинъ скалъ, — составляли рамку грустной, но вмст прелестной картины. Впереди всхъ, почти рядомъ съ гробомъ, шла Эмми, опустивъ длинный блый вуаль на лицо. За нею слдовали родители, горько плакавшіе о живой больше, чмъ объ умершемъ. Шествіе заключали Анна и Арно, оба убитые горемъ. Гробъ ноставили въ углу кладбища, тамъ, гд отведено было мсто для иноврцевъ. Посл непродолжительной, но полной выраженія молитвы, тло предали земл. Въ продолженіе всей церемоніи, Эмми, по совту матери, сидла на пн, находившемся подл самой могилы; скрестивъ набожно руки, она жадно вглядывалась въ послдній разъ въ милыя черты, и когда наконецъ гробъ опустили и начали засыпать могилу, она встала. Вдругъ изъ-за деревьевъ показалась длинная, блдная фигура. Шатаясь отъ слабости, задыхаясь отъ волненія, Филиппъ спшилъ къ мсту похоронъ и видимо боялся опоздать.
Эмми тихо подошла къ нему, взяла его за руку и взглянувъ прямо ему въ лицо, ласково проговорила:
— Все кончено, пойдемте лучше домой!
Точно ребенокъ, повинующійся нян, больной не отвтилъ ни слова и, опираясь на руку Эмми, медленно повернулъ назадъ.
Эдмонстоны не врили своимъ глазамъ. Слабая, кроткая Эмми подчинила своей вол гордаго Филиппа! Какъ только вся семья собралась дома, молодая женщина откинула вуаль съ лица и, уложивъ Филиппа на диванъ, строго замтила ему. «Ложитесь и не вставайте сегодня. Мама почитаетъ вамъ вслухъ». Мать хотла что-то возразить, но она повторила то же самое, прибавивъ: «А меня оставьте ненадолго одну». Отца она увела въ сосднюю комнату, куда минутъ черезъ пять принесла цлую кипу бумагъ.
— Вотъ завщаніе его. — сказала она. — Прочитайте и скажите, что я должна длать по немъ. Вотъ письмо къ Мэркгаму, а другое письмо къ мистеру Диксону, будьте такъ добры, папа, отправьте ихъ по адресу и припишите что нибудь, каждому отъ себя. Приготовивъ отцу все нужное для письма, Эмма вырвалась на свободу и заперлась у себя въ комнат. На долго мистриссъ Эдмонстонъ выпала тяжкая обязанность. Филиппу, по возвращеніи домой, сдлалось дурно и онъ пролежалъ очень долго безъ чувствъ. Посл этого у него разболлась голова и тетка принуждена была скоро удалиться, чтобы оставить его въ поко. Но пока онъ былъ въ обморок, мистриссъ Эдмонстонъ пришлось ухаживать за нимъ одной; сердце тянуло ее къ дочери; на Филиппа ни она, ни мужъ ея не могли смотрть равнодушно, тмъ боле что его письмо съ объясненіемъ не застало уже ихъ въ Гольуэл, и они оба не знали что Гэй умеръ, примирившись съ нимъ совершенно. Но движимая чувствомъ долга, мистриссъ Эдмонстонъ подала ему нужную помощь, и когда онъ, жалуясь на страшную головную боль, пожелалъ остаться одинъ, она поспшила уйдти къ Эмми. Та, въ свою очередь, боялась даже много говорить съ матерью, чтобы не увеличить ея горя. Весь этотъ день прошелъ въ страшномъ напряженіи силъ со всхъ сторонъ Эмми пролежала, почти не двигаясь, съ библіей въ рукахъ, вплоть до вечера. Мистеръ Эдмонстонъ что-то все суетился и, скрыпя сапогами, часто ходилъ по корридору взадъ и впередъ, видимо озабоченный какими-то соображеніями. Филиппъ чувствовалъ себя такъ дурно, что не вставалъ совсмъ съ постели. Мистриссъ Эдмонстонъ переходила отъ одного къ другому и искренно страдала, сознавая, что она нигд существенной пользы не приноситъ. Филиппъ видимо тяготился ея услугами, и она сама избгала вступать съ нимъ въ разговоръ.
Ночь привела все въ порядокъ. Больной спалъ крпко и проснулся гораздо свже, чмъ наканун. Первый вопросъ его былъ о здоровь Эмми. Мистриссъ Эдмонстонъ начала осторожно подготовлять племянника къ свиданію съ ея мужемъ. — Онъ придетъ къ теб по длу, — прибавила она. Слова эти напомнили Филиппу, что онъ наслдникъ Рэдклифа, что вс препятствія къ его браку съ Лорой отстранены, и что вс эти удачи куплены смертью Гэя. Не легко ему было затушить свое внутреннее страданіе и голосъ совсти, упрекавшій его во многомъ. Собравшись съ духомъ, онъ однако всталъ, одлся и, свъ на диванъ, началъ ждать дядю. Мистеръ Эдмонстонъ сильно былъ взволнованъ; о Лор онъ уже не собирался говорить, но его страшило объясненіе съ Филиппомъ, изъ-подъ нравственнаго вліянія котораго онъ никакъ не могъ освободиться.
При вход дяди въ спальню, Филиппъ сильно сконфузился и старался приподняться съ дивана.
— Не нужно, не нужно, — остановилъ его мистеръ Эдмонстонъ съ чувствомъ собственнаго достоинства. Лежи смирно. Боже мой! До чего ты перемнился! воскликнулъ онъ, вглядываясь въ исхудалую фигуру племянника и въ его измученное страданіями лицо. Тебя порядкомъ перевернуло, какъ видно. Лучше ли теперь?
— Благодарю, теперь мн лучше, отвчалъ больной.
— Ну, такъ поговоримъ о дл, если можешь. Вотъ оно — то есть завщаніе покойнаго Гэя. Пересмотри его хорошенько, и скажи свое мнніе. Вдь это твое дло.
Филиппъ протянулъ было руку, чтобы принять отъ дяди бумагу, но тутъ началось для него истинное испытаніе. Мистеръ Эдмонстонъ повелъ издали рчь о какихъ-то непредвиднныхъ обстоятельствахъ, о «надежд на будущее» и проч. Кончилось тмъ, что онъ объявилъ, что Эмми должна разршиться отъ бремени весною. Филиппъ боялся одного — объясненія на счетъ его отношеній къ Лор, и потому, услыхавъ результатъ путанной дядиной рчи, онъ вздохнулъ свободно и произнесъ:- Слава Богу!
— Вотъ это дло! воскликнулъ мистеръ Эдмонстонъ, понявъ это «слава Богу», но своему. Значитъ, ты согласенъ, что было бы жаль, если бы имніе перешло въ младшую втвь. Цню такое благородство! Чтожъ длать! прибавилъ онъ, замтивъ смущеніе племянника, на то была воля Божія, что я его не засталъ въ живыхъ. Завщаніе сдлано не совсмъ правильно. Душеприкащицей назначена Эмми, вмсто меня; впрочемъ, ты не безпокойся, мы можемъ вполн доврять другъ другу, и потому воля покойнаго будетъ свято исполнена.
Завщаніе было дйствительно написано рукою Арно, на простомъ лист бумаги; свидтелями были поставлены братья Моррисъ, а бумага сама помчена 29-мъ сентября, при этомъ число было написано другимъ почеркомъ, какой-то слабой, дрожащей рукой. Эмми и Мэркгамъ назначались душеприкащиками. Въ случа рожденія ребенка, Эмми предоставлялась полная власть надъ всмъ движимымъ имуществомъ. Если бы родился сынъ, Филиппъ долженъ бы былъ получить 10 т. ф.; если же дочь, то онъ вступалъ во владніе всмъ недвижимымъ имуществомъ, за исключеніемъ тхъ вещей, которыя бы лэди Морвиль пожелала выбрать для себя.
Филиппъ пробжалъ мелькомъ вс пункты, касавшіеся законныхъ наслдниковъ. Онъ тревожно искалъ того, что огненными буквами врзалось въ его сердц: «Завщеваю посл себя выдать 5 т. ф. Елисавет Уэльвудъ, — писалъ покойникъ. — Долги дяди Себастьяна прошу выплатить сполна. 1 т. ф. оставляю дочери его, Маріанн Диксонъ, а все прочее имущество, принадлежащее лично мн, завщеваю жен моей».
Филиппъ молча передалъ дяд бумагу назадъ, и опустилъ голову на подушку, какъ бы посл сильнаго утомленія.
— Вдь Эмми еще не совершеннолтняя, — началъ снова мистеръ Эдмонстонъ запинаясь. — Какъ ей быть душеприкащицей. Мн, что-ли, ее замнить?