Наследник имения Редклиф. Том третий
Шрифт:
На счетъ капитана Морвиль, Меркгамъ позволилъ себе сдлать два или три колкія замчанія, и Чарльзъ, врный себ, изподтишка посмивался, думая, какіе-то глаза сдлаетъ старикъ, когда узнаетъ, что Филиппъ женихъ Лоры. Дней нсколько спустя, Мэркгамъ передалъ лэди Морвиль нсколько пакетовъ и свертковъ съ различными бумагами и вещами, которыя онъ счелъ своимъ долгомъ вручить въ ея собственныя руки. О длахъ по имнію онъ неохотно съ ней заговаривалъ, думая, что Эмми ровно ничего въ нихъ не понимаетъ, но, къ удивленію его, она сама начала толковать о нихъ и давала ему такія дльныя приказанія, что Мэркгамъ радовался, что не дале какъ въ будущемъ январ мсяц и лэди Морвиль вступитъ въ совершеннолтіе, и будетъ имть прямо распоряжаться самостоятельно.
Посл отъзда управляющаго,
Боле всего Эмми обрадовалась дневнику Гэя, который онъ велъ съ ранняго дтства. Это было, такъ сказать, отраженіе всей его жизни, и она съ наслажденіемъ отложила его въ сторону, собираясь на-досуг изучить его тщательно. Множество студенческихъ сочиненій, переводовъ, а главное стиховъ, отрыла она въ своей сокровищниц, и потому, чтобы привести вс эти драгоцнные документы въ порядокъ, Эмми совершенно отказалась выходить изъ своей комнаты.
Мать сначала противилась этому самовольному заключенію, но замтивъ, что уединеніе, а главное — возможность сосредоточивать свои мысли на свобод, дйствуютъ на больную благотворне, чмъ вс лекарства, она покорилась желанію дочери и оставила ее въ поко. Портретъ Гэя, работы Шэна, былъ присіанъ не совсмъ оконченнымъ. Правда, вся фигура умершаго, вслдствіе артистическаго увлеченія художника, имла что-то идеальное и въ поз и въ выраженіи, но сходство въ чертахъ лица было до того поразительно, что домашніе не ршались показать его внезапно Эмми, а исподоволь приготовляли ее къ этому. За то и радость ея при вид единственнаго портрета покойнаго мужа была такъ велика, что она скоре оживила ее, а не разстроила. Портретъ былъ поставленъ на каминъ, противъ постели Эмми. Вокругъ него расположили вс т картины, книги и вещи, которыя были превезены изъ Рэдклифа. Здоровье Эмми поправлялось очень медленно. Она совсмъ не сходила съ верху и впала въ такую апатію, что не интересовалась почти ничмъ въ дом. Гэй какъ будто поглотилъ вс ея чувства. Не смотря на это, семья окружала ее всевозможнымъ вниманіемъ и свято оберегала ея спокойствіе.
Канунъ Рождества былъ проведенъ около ея постели, и Эмми засыпали подарками и сюрпризами. А она между тмъ, въ часы одиночества, мыслени переносилась къ прошлому и, молясь по вечерамъ, невольно задумывалась, глядя на звздное небо. Ей чудилось, что въ сонм ангеловъ, витающихъ у престола Божія, непремнно витаетъ и душа ея умершаго мужа.
ГЛАВА V
Эмми начала очень тревожиться за Филиппа. Она такъ долго не получала отъ него писемъ, по прізд въ Гольуэль, что ее стали осаждать самыя черныя мысли по поводу его молчанія. Де-Курси первый увдомилъ ее o положеніи больнаго.
«Бдный Морвиль, писалъ онъ, былъ привезенъ въ Корфу, прядго съ корабля, въ совершенномъ безпамятств, у него сдлался рецидифъ горячки. Первое время за него очень боялись, теперь ему лучше, но онъ еще далеко не въ состояніи писать.» — На этотъ разъ болзнь еще сильне потрясла организмъ Филиппа; онъ потерялъ совершенно память, соображеніе и мучился преслдуемый какими-то странными видніями. Джемсъ Торндаль не покидалъ его почти ни на минуту. Однажды они сидли вдвоемъ въ спальн больнаго. Филиппъ полулежалъ въ покойномъ креел, закрывъ глаза рукою, чтобы не смотрть на свтъ. Торндаль объяснялъ своему другу, что подковникъ и докторъ совтуютъ ему, съ наступленіемъ весны, перемнить климатъ.
— Весны? — повторилъ отрывисто больной. — Разв у насъ теперь весна?
— Не совсмъ
Филиппъ снова облокотился на руку и равнодушно сталъ выслушивать планы Торндаля, на счетъ его отправленія въ Англію, съ врнымъ слугою. — Я самъ васъ провожу до дому, — заключилъ молодой челськъ, — а Больманъ будетъ вамъ очень полезенъ въ дорог. Для Филиппа было ршительно все равно, куда бы его ни отправили, онъ интересовался однимъ — письмами изъ Гольуэля, а ихъ-то ему и не давали, боясь еще боле раздражить его разбитые нервы.
— Пришла почта? спросилъ онъ вдругъ у Торндаля. Тотъ молча псдалъ ему нсколько пакетовъ.
— Изъ Гольуэля опять ничего? — слабо произнесъ больной. Неужели объ нихъ ничего неслышно? Спросите у Де-Курси, онъ врно знаетъ что нибудь о лэди Морвиль.
— Она, говорятъ, пріхала въ Англію благополучно, — отвчалъ Торндаль.
— Знаю, мн такъ и сестра писала, но вдь этому уже два мсяца. Она бы сама ко мн написалаиеслибы была здорова. Она общала писать — Торндаль! — прибавилъ онъ, серьезно взглянувъ на своего пріятеля:- вы врно скрываете. Письма есть отъ нея, но вы только мн ихъ не даете?
Торндаль поневол повиновался, и былъ очень доволенъ, замтивъ, что хотя Филиппъ и заплакалъ читая письмо Эмми, но посл сдлался гораздо веселе и покойне, чмъ былъ все это время. Отвчать самому у него силъ не хватило. Полковникъ Дэнъ принялъ на себя обязанность увдомить мистриссъ Гэнлей, что ея братъ отправляется въ обратный путь въ Англію; а лэди Морвиль дали знать, что, вмсто отвта, Филиппъ лично явится въ Гольуэль.
Это было въ феврал мсяц; день былъ сырой, холодный, и мистриссъ Гэнлей сама отправилась на станцію желзной дороги для встрчи брата. Воображеніе ея сильно разыгралось при мысли о свиданіи съ другомъ своего дтства. Она заране уже мечтала, какъ она станетъ ухаживать за нимъ, баловать его и какъ онъ, отбросивъ въ сторону свой идеальный взглядъ на жизнь и на людей, водворится, можетъ быть, полнымъ властелиномъ въ Рэдклиф. Показался поздъ, машина свистнула и стала; пассажиры начали толпой выходить изъ вагоновъ. Мистриссъ Гэнлей въ волненіи вглядывалась въ каждаго проходящаго, отыскивая знакомое лицо. Джемсъ Торндаля она узнала издали, но чья жъ эта высокая фигура, вся согнутая, закутанная, которая шла вслдъ за нимъ? Неужели Филиппъ? Онъ медленными шагами пробирался по платформ прямо къ тому мсту, гд стояли экипажи. Сесгра бросилась къ нему, но онъ поздоровался съ ней довольно холодно. Торндаль съ тмъ же поздомъ долженъ былъ отправиться дале къ своимъ, и потому онъ также усплъ только на-лету обмняться нсколькими словами съ сестрой Филиппа. Онъ сообщилъ ей, чтобы она не безпокоилась, если путешествіе по морю и по желзной дорог такъ утомило ея брата. — Филиппъ передъ отъздомъ былъ молодцомъ, — заключилъ онъ, пожимая имъ обоимъ руки:- дайте ему только отдохнуть, и вы его не узнаете. — Сказавъ это, Торндаль слъ снова въ вагонъ, взявъ слово съ Филиппа, что тотъ станетъ писать къ нему. Поздъ тронулся, и братъ съ сестрой остались одни.
— Такъ теб теперь лучше? — спросила мистриссъ Гэнлей, тревожно осматривая брата. — Какъ ты перемнился! Но мы съ мужемъ надемся, что подъ нашимъ присмотромъ ты скоро выздоровешь совсмъ.
— Спасибо вамъ! — тихо произнесъ Филиппъ, тяжело откидываясь на подушку кареты.
— Здшній климатъ теб поможетъ. Вдь это ужась какъ ты похудлъ! Видно сейчасъ, что дорога тебя утомила, — продолжала сестра.
— Да, я сильно усталъ. Что новаго въ Гольуэл, - спросилъ онъ, быстро перемнивъ тонъ голоса.
— Ничего особеннаго. Эмми все лежитъ. Тетушка очень возится съ ней. Я недавно имла письмо отъ самой Эмми.
— Ты позволишь мн его прочитать? — спросилъ братъ.
— Я его разорвала. У меня такая огромная переписка, что мн нтъ возможности сберегать каждое ничтожное письмо.
Филиппа бросило мъ жаръ.
— Что съ тобой! заболло врно что нибудь? — съ испугомъ сказала мистриссъ Гэнлей.
— Ничего, — сухо отвчалъ братъ, видя, что сестр невдомекъ, какъ ему непріятна рзкость ея манеръ и выраженій.